«Книжное обозрение» выполнило вторую часть этой просьбы, раскрыв суть дутой сенсации, связанной с «Влесовой книгой»6. Вышло (малым тиражом) и научное издание подделки с комментариями специалиста7. Только закончится ли после этого ее жизнь как «подлинного древнего документа» – и сейчас нелегко ответить на этот вопрос.
Выше речь шла о сравнительно недавних подделках древних источников, и сегодня находящих благосклонных покровителей и фанатичных, но безграмотных популяризаторов. Такой род «творчества» не только живуч, он еще и универсален. В последнее время все чаще и чаще его поклонники и последователи используют свое перо для изготовления и пропаганды подделок, относящихся к сравнительно недавнему прошлому, а то и едва ли не к вчерашнему дню.
В 1985 г. в двух номерах журнала «Новый мир» был опубликован пространный документ, представляющий собой акт комиссии из представителей Ржевского краеведческого музея, гороно Ржева и Ржевского педагогического техникума, обследовавшей в 1938 г. по запросу Народного комиссариата просвещения РСФСР архив и библиотеку учительской династии Раменских, хранившиеся в селе Мологино8. Автор публикации М. Маковеев сообщил, что экземпляр акта обнаружен в 1968 г. в Павловском Посаде во время ремонта жилого дома, принадлежавшего родственнице одного из членов комиссии.
«Акт» поражает перечнем «раритетов» архива и библиотеки, которые, по заявлению Маковеева, почти полностью погибли в годы Великой Отечественной войны. В нем помещены и копии ряда писем отечественных и зарубежных исторических деятелей, с которыми представители рода Раменских на протяжении почти двухсот лет находились в тесных дружеских связях.
В нашу задачу не входит подробный разбор этой фальшивки, тем более, что в общих чертах он достаточно убедительно сделан специалистами сразу же после ее публикации9. Заметим лишь, что автор (или авторы) подделки показывали Раменских как покровителей, советчиков, помощников едва ли не всех крупных деятелей отечественного и зарубежного освободительного движения, науки и культуры на протяжении XVI – начала XX в. Согласно «Акту», Раменские оказали важные услуги даже Марфе Посаднице, не говоря уже о социал-демократах. Здесь фигурируют письма Н. И. Новикова, А. Н. Радищева, А. С. Пушкина, революционеров-демократов, народовольцев, большевиков. Фальшивка сделана в высшей степени изощренно и изобретательно, но и в ней можно обнаружить немало несуразностей конкретно-исторического и стилевого порядка. Например, А. Т. Болотов в письме к одному из представителей рода Раменских употребляет выражения «в какой-то мере», «дневниковые записи», «грандиозное издание» и пр., совершенно немыслимые для разговорной и для литературной (и эпистолярной) речи конца XVIII в. Нет, например, абсолютно никаких данных, подтверждающих, что кто-либо из рода Раменских «собрал и передал Карамзину на протяжении ряда лет много материалов по истории», в благодарность за то, что Н. М. Карамзин завещал жене передать Раменскому право издания «Истории государства Российского», и т. д.
Нет необходимости говорить здесь о всех тех «белых нитях», которыми шита эта подделка. Она интересна явным стремлением причислить Раменских к прогрессивным деятелям России, сыгравшим выдающуюся роль в революционно-освободительном движении.
Как свидетельствует редколлегия журнала «Новый мир», «авторитетная экспертиза дала заключение: перед нами подлинный документ». Это заявление надо понимать в том смысле, что создание «Акта» действительно относится к 1938 г. Если это так, то становятся понятными мотивы фальшивки – обезопасить потомков Раменских от возможных репрессий.
Можно, вероятно, сказать, что иногда имеются оправданные мотивы фальсификаций исторических источников, например, когда речь идет о спасении человеческих жизней. Но это – редчайшее исключение. Куда чаще «благородство» мотивов подделок оборачивается неприкрытым жульничеством.
В 1989 г. в журнале «Молодая гвардия» член Союза журналистов, кандидат экономических наук В. Литов опубликовал запись бесед, которые он вел в 1980 – 1981 гг. с одним из руководителей сельского хозяйства страны в 1938 – 1958 гг. И. А. Бенедиктовым, умершим в 1983 г. «Я оставил все как есть, все, как он говорил в то время, когда мне приходилось с ним встречаться», – заверял читателей журналист 10. Запись бесед поражала пространной, откровенной, хотя и достаточно схематической апологией И. В. Сталина и сталинизма. В послесловии заместитель главного редактора журнала В. Горбачев, давая оценку публикации Литова, писал: «Материал этот читается на одном дыхании. Подкупает искренность собеседников. Захватывает напряжение их мысли… У меня почти нет сомнений, что так называемые экстремисты из "средств быстрого реагирования" примут данную публикацию, которой не нашлось места на страницах наших изданий в годы застоя, в штыки. Уж что-что, а их предвзятость очевидна и легко предсказуема. Скорее всего, они начнут приклеивать ярлыки сталинистов и журналу, и его читателям…»
Рано или поздно фальсификатор исторических источников, как правило, неизбежно бывает разоблачен, тем более когда речь идет о столь неискусных подлогах, как названные «беседы». При всем «напряжении мысли» Литов не учел, что у Бенедиктова окажутся живые родственники – брат и племянница. Они и разоблачили фальшивку, а заодно добились у ее автора признания: «свой подлог пытался оправдать "высшими целями" – страстным желанием возродить некоторые прежние идеалы»11.
Очевидно, что такими же «высшими целями», но с противоположным знаком руководствовался и пока безымянный автор (или авторы) подделки, призванной развенчать Сталина как политического деятеля, «документально» подтвердив слухи о его связях с царской охранкой. Совсем недавно неблагодарную задачу пропаганды этой фальшивки взяли на себя даже маститые ученые12, что вызвало необходимость аргументированного выступления специалистов, показавших механизм и приемы подлога13.
Уже из приведенных примеров, которые можно было бы продолжить, читатель, надеемся, поймет, что за фальсификацией источников скрываются вещи в высшей степени серьезные. «Древностелюбивые проказы» – отнюдь не всегда проделки шутников, не забава праздности или игрушка для ума. Именно это обстоятельство объясняет решение автора написать книгу о подделках исторических источников.
Читатель вправе уже с самого начала иметь представление о том, что и как автор хочет рассказать в ней. В этой связи хотелось бы обратить внимание на несколько принципиальных подходов автора к изложению истории и анализу подделок русских исторических источников в XVIII – первой половине XIX в.
Многие фальсификации этого времени, разоблаченные и осмеянные уже в первые годы их существования или значительно позже, сегодня обоснованно исключены из нашего обихода. Вместе с разоблачениями исчезала память о них. Сейчас, как правило, даже профессиональные исследователи могут вспомнить лишь о подделках, непосредственно связанных со сферой их научных интересов. В то же время ряд подделок, несмотря на уничтожающую критику, дожил и до наших дней, ложно ориентируя неподготовленного читателя, служа поводом для сенсационных «открытий», порождая самые фантастические домыслы недобросовестных популяризаторов исторических знаний. Следовательно, даже простое перечисление таких фальшивок было бы уже делом полезным, лишая сегодня ложные сенсации самой их основы.
Любая фальсификация исторического источника является не просто результатом в той или иной степени удачной или неудачной фантазии ее автора. Подделка, как бы неискусна она ни была, появляется не случайно. Свое изделие автор представляет подчас как главное, решающее «доказательство», с помощью которого он стремится убедить современников и потомков (а иногда, по странным причудам характера, и себя) в истинности своих представлений о прошлом и настоящем, воздействовать вымышленными фактами прошлого на их умы и чувства. В этом смысле можно сказать, что во всякой подделке исторического источника как вымысле есть правда – правда самого вымысла. Выявление мотивов, которыми руководствовался изготовитель подделки, позволяет включить ее в круг проблем, волновавших его современников, обнаружить совершенно новые или дополнительные штрихи в истории общественного движения эпохи. Подделка – это тоже исторический источник, относящийся, однако, не к времени, о котором в ней рассказывается, а ко времени ее изготовления.
Подделки источников немыслимы без расчета на общественное внимание, синхронного или асинхронного времени их изготовления. Чем дольше живет фальшивка, тем больше, очевидно, должен быть доволен ее создатель, тем больший интерес представляет она как культурный, историографический, источниковый феномен. Бытование фальсификаций во времени, их нередко неожиданное «возвращение» спустя много лет после разоблачения представляют интересное общественное явление, требующее анализа и объяснения. Оно наглядно показывает, какую роль играет исторический источник (независимо от его подлинности), а в более широком смысле – исторические знания в тот или иной период развития общества.
За подделкой исторического источника всегда стоит реальный человек (или группа лиц) с его конкретной судьбой и характером. Знакомство с авторами фальсификаций, людьми нередко интересными и даже по-своему талантливыми, порой хитроумно маскирующими свое авторство и оставившими лишь отдельные намеки на свою личность, также представляет немалое познавательное значение.
Есть и еще один аспект изучения истории подделок – раскрытие «техники» их изготовления и разоблачения. Какими методами, способами удается автору фальсификации выдавать свое изделие за подлинный документ, какие материалы и как использует он в своей работе, насколько искусны по понятиям времени изготовления и с точки зрения современных представлений внешние признаки подделок, их содержание – ответы на эти вопросы, как и знакомство с приемами, с помощью которых экспертиза обнаруживает подлог, дают возможность определить уровень исторических знаний во время изготовления и разоблачения подделок.