Юрий Гагарин часто рассказывал о том дне, он очень гордился, что дал имя Звездочке:
«Нам показали дворняжку светлой рыжеватой масти с темными пятнами. Я взял ее на руки. Весила она не больше шести килограммов. Я погладил ее. Собака доверчиво лизнула руку. Она была очень похожа на нашу домашнюю собачонку в родном селе, с которой я часто играл в детстве.
– Как ее зовут?
Оказалось, что у нее еще нет имени – пока она значилась под каким-то испытательным номером. Посылать в космос пассажира без имени, без паспорта? Где это видано! И тут нам предложили придумать ей имя. Перебрали десяток популярных собачьих кличек. Но они все как-то не подходили к этой удивительно милой рыжеватенькой собачонке. Тут меня позвали, я опустил ее на землю и сказал:
– Ну, счастливого пути, Звездочка!
И все присутствующие согласились: быть ей Звездочкой.
– С каким-то смешанным чувством благоговения и восторга смотрел я на гигантское сооружение, подобно башне возвышающееся на космодроме, – признается позже Гагарин.
После пуска к космонавтам подошел Королев.
– Ну как запуск? – Сергей Павлович улыбался. – «Перьвый» сорт?
Космонавты попытались выразить свои чувства, но так и не смогли. Королев понял, что они потрясены этим зрелищем.
– Скоро будем провожать одного из вас, – сказал Королев и долго смотрел на Гагарина.
Это было всего двенадцать дней назад. А казалось, прошли многие месяцы.
Они легли спать, так и не узнав – решила ли утром Государственная комиссия, кто из них полетит первым. Они знали, что она состоялась в 11.30.
Нет, на этом заседании кандидатура первого пилота не рассматривалась. Прошло сугубо деловое, техническое совещание. Только Сергей Павлович более подробно доложил Госкомиссии о системе жизнеобеспечения: он подтвердил, что она способна работать несколько суток. Члены комиссии, хотя и не подали вида, поняли, что Главный конструктор имел в виду одну из аварийных ситуаций – в случае отказа двигателя корабль затормозится в атмосфере и через несколько суток совершит посадку в одном из районов земного шара. Где именно, предсказать невозможно – это будет зависеть от параметров выведения корабля.
Непредвиденных ситуаций могло возникнуть несколько сотен – большая группа конструкторов и специалистов уже несколько месяцев продумывала, как нужно действовать в каждом конкретном случае. Одним из «специалистов по авариям» был Олег Макаров, инженер конструкторского бюро и будущий космонавт.
7 апреля все космонавты отрабатывали ручной спуск. После обеда играли в волейбол.
Вечером смотрели фильм о полете «Ивана Иваныча».
Королев получил сообщение из Москвы, что старт американского астронавта назначен на 21 апреля.
Американцы еще в декабре 1960 года объявили, что Алан Шепард совершит «прыжок в космос» весной 1961 года. Точную дату они не сообщили, а потому советской разведке было поручено узнать точно, когда это будет.
Шесть летчиков из первого отряда готовились к своему старту по 18 часов в сутки. Еще не было известно, когда именно стартует «Восток», ведь 22 декабря при очередном пуске произошла авария – корабль не вышел на орбиту и упал в Восточной Сибири.
Создавалось впечатление, что действительно Алан Шепард первым окажется в космосе.
С.П. Королев был мрачен и зол. Он понимал, что эта весна может оказаться роковой для дела, которому он посвятил всю свою жизнь. Н.С. Хрущев, который был так благожелателен к нему и который связывал всю свою внешнюю политику с достижениями ракетной техники и полетами в космос, конечно же, не простит Главному конструктору, что мы оказались вторыми. Сергей Павлович понимал, что пока «американе» отстают: прыжок через Атлантику – это не орбитальный полет, но если Шепард окажется в космосе хотя бы на несколько минут, то во всем мире будут считать их первыми…
В Америке не скрывали своих будущих космонавтов. А потому данные о первом пилоте корабля «Меркурий» легли на стол Главного конструктора по первому его требованию.
ШЕПАРД, Алан (р. 1923, г. Ист-Дерри, шт. Нью-Гэмпшир) – летчик-космонавт США, капитан ВМФ. После окончания в 1944 г. Морской академии США стал офицером ВМФ. В 1950—53 и 1955 годах работал в Школе летчиков-испытателей ВМФ. В 1958-м закончил Военно-морской колледж. С 1959 года – в группе Национального Управления по аэронавтике и исследованию космического пространства.
В Москве тщательно отслеживали все, что происходило с космической подготовкой в США.
В штаб ВВС пригласили С.П. Королева на совещание, где шел разговор об отборе летчиков в первый отряд космонавтов.
Главный конструктор высказал свои требования: «Возраст кандидатов должен быть около 30 лет, рост не более 170 сантиметров и вес до 70 килограммов. А главное – пусть они не сдрейфят!»
«А сколько пилотов вам нужно?» – спросили у Королева.
Тот ответил: «Много!»
В США в первом отряде было 7 человек.
У нас врачи сначала отобрали около 3 тысяч человек. Из них 20 составили первый отряд. На завершающем этапе была выделена «ударная шестерка» – Валентин Варламов, Юрий Гагарин, Анатолий Карташов, Андриан Николаев, Павел Попович, Герман Титов. Однако вскоре Варламов и Карташов были отчислены, их место заняли Григорий Нелюбов и Валерий Быковский.
Американцы ведут испытания корабля «Меркурий».
В июле 1960 года – взрыв вскоре после старта.
В ноябре – корабль не отделился от носителя.
Через две недели – пожар на пусковом столе.
Январь 1961 года – стартует обезьяна Хэм. И только чудом она остается в живых: сначала жуткие перегрузки, потом жара, а после приводнения – долгие поиски капсулы. Только мастерство врачей спасло Хэма. Человек такое испытание выдержать не смог бы…
По замыслу конструкторов капсула «Меркурия» поднималась на высоту около 200 километров, а затем опускалась в океан приблизительно в полтысячи километров от точки старта.
Но тем не менее на 21 апреля 1961 года назначен старт Алана Шепарда.
В Советском Союзе столь же интенсивно, как и в США, идут испытания «Востока».
Старт 15 мая 1960 года неудачен: корабль выходит на нерасчетную орбиту.
23 июля – авария вскоре после пуска.
19 августа – корабль приземлился, но возникли серьезные замечания по системе ориентации.
1 декабря – спуск в нерасчетном районе.
22 декабря – авария в начале полета последней ступени.
И тем не менее С.П. Королев предполагает осуществить полет человека на «Востоке» до 21 апреля. Но для этого нужно провести два автоматических полета в марте. И эти полеты кораблей должны пройти без замечаний.
В день рождения Юрия Гагарина (кто утверждает, что символических совпадений не бывает!) – 9 марта 1961 года – стартует новый «Восток».
25 марта – еще один полет корабля. Вся аппаратура работала нормально, спуск прошел без замечаний.
29 марта С.П. Королев подписывает докладную записку «О ходе экспериментальной отработки кораблей «Восток». В ней Главный конструктор подробно информирует «директивные органы» (то есть Совет Министров СССР и ЦК партии) о всех деталях подготовки к полету человека. А выводы звучат так:
«Экспериментальные полеты кораблей-спутников «Восток», проведенные в период с 28 июля 1960 г. по 25 марта 1961 г., позволили надежно отработать конструкцию и бортовую аппаратуру корабля. Вместе с этим отработан также комплекс средств, обеспечивающих выполнение одновитковой программы полета и осуществление посадки в заданном районе Советского Союза.
Таким образом, этап подготовки корабля-спутника «Восток» для полета человека в космическое пространство завершен.
Полученные результаты позволяют осуществить первый полет человека в космическое пространство по отработанной программе».
Но кто же займет место в корабле?
В конце марта заведующему отделом обороны ЦК партии из штаба ВВС пришло два набора фотографий. Юрий Гагарин и Герман Титов были сняты как в военной, лейтенантской форме, так и в гражданском. Был приложен и листок с биографиями.
Конечно же, в оборонном отделе определить, кому именно лететь не могли. Фотографии начали свое путешествие «по инстанциям». В конце концов они легли на стол Н.С. Хрущеву.
Тому понравился и тот и другой.
«Решайте сами! – сказал он. – Мне нравятся оба!»
Мнение главы партии и правительства немедленно было передано на космодром. И тогда все поняли, что первым лететь Юрию Гагарину – он явно импонировал С.П. Королеву.
Официально основным пилотом «Востока» Гагарин был объявлен 8 апреля.
А американцы форсировали работы по подготовке к пуску Алана Шепарда. Цифра «21 апреля» дамокловым мечом висела над Байконуром.
В своих воспоминаниях Ю.А. Мозжорин – «Главный космический цензор» и директор Центрального научно-исследовательского института машиностроения (ЦНИИМаш) – рассказывает об одном из эпизодов подготовки полета человека в космос, неизвестном общественности:
«С целью сокращения времени выхода в эфир сообщения ТАСС институтом по поручению начальства было подготовлено три варианта коммюнике. Первый – торжественный, рассчитанный на успех, где помимо сообщения об историческом полете добавлялись биография космонавта, его портрет, информация о повышении в воинском звании, присвоении почетных наград и т. п. Второй вариант содержал только одно сообщение ТАСС в случае невыхода корабля на орбиту и его приземления (или приводнения). Говорилось о неудачной попытке выведения КА, приводились район приземления (приводнения) космонавта, а также частоты, излучаемые радиомаяками корабля. Содержалось обращение к народам и правительствам с просьбой оказать содействие в поиске и спасении космонавта и возвращении его в Советский Союз вместе с кораблем. Третий вариант коммюнике содержал сообщение о трагической гибели первого космонавта…»
Три разных текста, согласованных с С.П. Королевым и в ЦК партии, были положены в три пакета, которые были отправлены на радио и телевидение и в ТАСС. Вскрыть один из них было приказано по специальному звонку по «кремлевскому телефону». Кстати, из-за нерасторопности в Министерстве обороны (там долго присваивали звание «майор» Юрию Гагарину) звонок поступил с приказом открыть конверт № 1 на сорок минут позже старта «Востока».