Аристократическое происхождение и воспитание не позволяли Эрне кривить душой даже перед нацистом № 1.
«Откажитесь от антиеврейской и антирелигиозной направленности своей программы, и тогда с вами не случится ничего худого, — порекомендовала ему она. — Поезжайте в Америку, и вы увидите, как образцово решены там эти проблемы!». В ответ Гитлер лишь покачал головой.
«Я узнала, что он стал ненавидеть евреев, еще когда жил в Вене, — продолжает Эрна. — В то время венское общество находилось под их господством: их женщины имели лучшие бриллианты, меха и духи. Было нетрудно не любить их. Мы же в Германии отчаянно бедствовали. Такие, как я, не имели даже нижнего белья и зачастую вынуждены были обходиться одним-единственным платьем. Мы должны были беспомощно взирать на миллионы брошенных на произвол судьбы немецких солдат, у которых не было ни хлеба, ни работы. Вот почему слова Гитлера доходили до наших сердец: он давал обездоленным шанс получить корку хлеба, молоко для детей и даже какую-то работу. В то время он был тщедушным, но забавным человечком, ниже меня. Но он пробуждал в нас надежду, ради которой каждый был готов идти за ним.»
Особый резонанс у современников приобрел флирт Адольфа с Мартой Додд, дочерью посла США в Германии Уильяма Додда. Этот ученик Вильсона и декан исторического факультета Чикагского университета бледно играл свою роль представителя великой страны. Он даже плохо говорил по-немецки, хотя год проучился в Лейпциге. Зато его чрезвычайно хорошенькая дочь, закончившая один из лучших колледжей Штатов, как это называется, очень любила жизнь. Кокетливая, легкомысленная и обворожительная, она эпатировала общество своими смелыми чарльстонами и суперкороткими (для всех времен) платьями. Она сначала испытала чувство удивления и возмущения, когда, несмотря на то, что была минимально одета, фюрер якобы даже не соизволил ее заметить. На самом деле Марта попалась ему на глаза еще в Байрете, на одном из представлений его любимого «Парсифаля», и показалась похожей на Гели. Фюрер пригласил ее в Кайзерхоф и после этого стал с ней встречаться. Видя, как Ханфштенгль зачастил в американское посольство, кое-кто начал поговаривать о немецко-американском сближении; Марта со своей стороны также старалась вовсю: она провозгласила, что испытывает пылкую страсть и в любовном томлении мечтает только об одном — почаще видеть своего фюрера. Увы, в романтические отношения вмешались вечно подозрительные спецслужбы: Геринг внезапно добыл документы, из которых неопровержимо следовало, что веселая Марта Додд, так хорошо танцевавшая современные танцы, не только алкоголичка, наркоманка и замешана в преступлениях, но и, что гораздо серьезнее, является агентом НКВД!
Гитлер был испуган и шокирован. Он отказался ее видеть и бойкотировал даже на крупных дипломатических приемах.
Поговаривали, что она в отчаянии пыталась вскрыть себе вены, но этому никто не верил.
Так ли это, и была ли девушка супершпионкой?
После войны госпожа Додд вышла замуж за миллионера Штерна, а в пресловутые времена. маккартизма им обоим было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу СССР. Супруги бежали в Чехословакию и стали жить в Праге.
Хорошо известен самый долгий роман Гитлера — с Евой Браун, с которой он сочетался браком 29 апреля 1945 года, за день до того, как дать ей цианистый калий и застрелиться самому.
Ева стала его любовницей в 1932 году, она была на 23 года моложе Адольфа. Интеллектом баварская красотка не блистала, зато покорила фюрера своей спортивной фигурой — сексуальг ная близость превалировала в их отношениях. Правда, Еве пришлось подвергнуться операции, а вскоре после ее полного выздоровления хирург-гинеколог погиб в автокатастрофе, унеся с собой еще одну тайну, связанную, хотя и косвенно, с фюрером…
Иногда Ева появлялась со своим любовником на общественных сборищах, ей хотелось признания, и она писала с болью в своем дневнике: «Я ему нужна только для определенных целей… это идиотизм!».
Однажды она рассказала Отто Скорцени, первому диверсанту рейха: «Он даже не снимает свои ботинки, и иногда мы не успеваем добраться до постели. Мы ложимся на пол, там он очень эротичен».
Гитлеру нравилось любоваться обнаженной Евой, он предпочитал раздевать ее сам, одну часть туалета за другой, — этот ритуал приводил его в экстаз. Даже на отдыхе он просил Еву загорать и плавать обнаженной, порой делал ее фотографии для большой порноколлекции. Самое пикантное, что фюрер снимал ее ягодицы и объяснял это боязнью, что фото могут попасть в чужие руки.
ЮЗЕФ ПИЛСУДСКИЙ
В судьбу Юзефа Пилсудского жемчужинами вкраплены женщины, к которым он испытывал особую привязанность. Первую любовь познал он в сибирской ссылке. К Леонарде Левандовской, тоже ссыльной. Ее срок окончился на два года раньше. Леонарда уехала на родину, полтора года слали они друг другу страстные письма. Но в последнем послании он написал слова, оказавшиеся роковыми для бедной девушки: «Я, хотя и люблю тебя, отдал себя другому человеку… Забудь обо мне, я не достоин тебя. Если можешь, прости. Прощай навсегда». Вскоре Леонарда наложила на себя руки.
По возвращении из Сибири глава польских социалистов влюбился в Вильно в известную. красавицу Марию Юшкевич. Его соперником оказался будущий лидер польской национальной демократии Роман Дмовский. Победу одержал социалист. Сыграл с Марией свадьбу, заполучил в виде Дмовского извечного врага как в политическом, так и в личном плане. Счастливая, но полная тревог супружеская жизнь кон-. спираторов-подпольщиков продолжалась семь : лет, пока отважный боевик в Киеве во время разработки плана ограбления банка не встретил. «товарища Олю» — Александру Щербинскую, чьи молодость и обаяние сразу покорили его. Но Мария согласия на развод не дала, и Пилсудский полтора десятка лет метался между этими двумя женщинами: формальной супругой и женой истинной, пока, наконец, смерть Марии в 1921 году не развязала любовникам руки. На похоронах Начальник государства демонстративно отсутствовал и спустя два месяца повел Александру под венец. Они нажили двух дочерей — Ванду и Ядвигу, которых отец просто обожал. В конце Двадцатых годов новое, подобное лебединой песне чувство постигло Пилсудского — к студентке Варшавского университета Евгении Левицкой, с которой он познакомился на отдыхе в Друскенинкае. Покрытая тайной связь длилась несколько лет, вплоть до 1930 года, когда диктатор взял с собой в отпуск Евгению на Мадейру.
Что между ними произошло — неизвестно, но Евгения одна и скоропалительно покинула Мадейру, а через месяц ее нашли мертвой с явными признаками химического отравления. Так трагически оборвалась и первая и последняя любовь этого человека.
ХУАН ДОМИНГО НЕРОН
Красавец мачо, выросший среди аргентинской пампы в отцовском поместье, был высок, строен, черноглаз и румян. Представительный юноша выбрал ремесло военного. Карьера шла как по маслу — Хуан Доминго отлично учился, стал штабным офицером, рос в чинах, женился на музыкантше, блистал среди золотой молодежи Буэнос-Айреса.
Через десять лет умерла от рака жена. Убитый горем Перон покинул Аргентину — поехал служить военным атташе в Италию. Муссолини ему понравился. В Европе перед войной было на что посмотреть — он съездил в Германию, Испанию, Португалию. Хотел даже в Россию (не пустили). Домой вернулся с идеей «особой миссии Аргентины в Латинской Америке» и проектом «Группы объединенных военных».
Страну сотрясали военные перевороты. Способный полковник рвался к власти. Он стал лидером «Хунты обновления». В 1943 году, после очередного путча, — вице-президентом, министром обороны и министром труда. Ходил в народ. Хорошо смотрелся в расшитом мундире, неплохо в рабочей блузе. Женщины вешались ему на шею. Он не отказывался — не мог жить один. В одну прекрасную ночь в его объятиях оказалась молодая белокурая актриса Ева Дуарте.
Ей было за 20, Перону 50. Ева была из низов — внебрачный ребенок, позор семьи, — но была хороша собой и честолюбива. Без денег и связей пробивалась наверх. Играла в радиосериале великих женщин. Роман с вице-президентом открыл для нее политическую сцену.
Вскоре случился очередной переворот. Перона арестовали. В тюрьме он пал духом — решил бросить политику, жить как частное лицо. Предлагал подруге уединиться в сельской местности. Ева не хотела тихих радостей. «Ты нужен народу Аргентины. Мужайся!» — заклинала она. Народ Аргентины устроил всеобщую стачку. Через неделю Перона освободили. Толпы полуголых гаучо стекались в город из окрестностей — приветствовать своего героя. Перон снял мундир, закатал рукава рубашки; «Я хочу слиться с моими безрубашечниками!». Он оформил гражданский брак с Евой и начал борьбу за президентское кресло.
Это был их звездный час. Ева оказалась блестящим режиссером — избирательная кампания превратилась в сплошную фиесту. Люди "пели, плясали, спали на площадях. Дневные шествия, ночные шествия, всенародные трапезы. Ева шла в первых рядах, почти без охраны, разбрасывала деньги, раздавала еду. Она всегда улыбалась (верхние зубы слишком выдавались вперед, улыбка это скрывала).
Вершиной избирательной кампании стала их свадьба. Они вышли к многотысячной толпе из костела — красавец и красавица. Могучий воин и кроткий ангел. Правитель и заступница. Аристократ и «безрубашечница». Союз военных и народа. Объединение нации. Перон получил на выборах абсолютное большинство.
Ева наводила порядки железной рукой — Женская партия, Союз молодежи, Конфедерация труда. Перонизация страны. Элита ее ненавидела, в народе считали святой. «Хустисиали-та» — справедливая — так ее называли. Перон пытался сделать ее вице-президентом, но воспротивились военные. Культ Евиты не успел превратиться в фарс — пробыв у власти 7 лет, она ушла из жизни, не дожив до 33-х. Рак крови сжег ее за несколько месяцев. Ей хватило духу сделать из своей болезни прощальное шоу. Она продолжала выступать на митингах. Чтобы скрыть страшно исхудавшие ноги, ей пришлось надевать брюки. Скрыть лицо было, невозможно — толпы рыдали. В последней речи она сказала: «Умрите за Перона!».