Похищение генерала Кутепова
26 января 1930 года Александр Кутепов был похищен в Париже агентами советской разведки. Операцией руководил начальник 1-го отделения ИНО ОГПУ Яков Серебрянский. До настоящего времени нет точных и окончательных сведений о смерти и месте захоронения генерала Кутепова. Существуют версии о том, что Александр Кутепов скончался от сердечного приступа на советском пароходе, следующем из Марселя в Новороссийск. Но наиболее вероятным является предположение, высказанное в «Воспоминаниях» Ольги Кошко, о том, что генерал умер в машине похитителей вследствие используемого ими для усыпления Кутепова хлороформа.
Александра Павловича Кутепова я отлично помню молодым гвардейским офицером, т. к. он был новгородец, следовательно, в известной степени мой земляк. Он каждый год приезжал в Новгород на традиционный бал Выборгского полка, в котором до гвардии начал свою службу. Мы имели общих знакомых, и Кутепов на военном балу великодушно приглашал на вальс молоденькую девчонку, какой я тогда была. Увлекался он дочерью бывшего городского головы Варей С., но почему-то на ней не женился. Может быть, потому, что ему пришлось бы уйти из гвардии, не допускающей брака НЕ с дворянкой. А может быть, помнил, что Варя им пренебрегала, когда он был скромным офицером Выборгского полка, а теперь круто переменила свое отношение, как только он начал делать карьеру. В эмиграции я с ним встретилась всего один раз, в клинике, где умер дядя. Я вышла из комнаты больного и в коридоре столкнулась с Кутеповым, который навещал кого-то в той же клинике. Мы сразу узнали друг друга, несмотря на протекшие годы, и долго говорили о нашем милом Новгороде. Там протекла наша ранняя счастливая юность. Годы испытаний наложили заметную печать на Кутепова. Стройный жгучий брюнет уступил место полному мужчине с заметной лысиной и усталым лицом. Но что значат пройденные испытания перед тем страшным концом, который судьба так жестоко приготовила ему?
Весть о похищении Кутепова пронеслась стрелой среди русских эмигрантов. Подробности о его похищении я слышала от генерала Миллера (следующей жертвы большевиков), его заместителя, и от нескольких преображенцев, товарищей по полку.
26 января 1930 г. около одиннадцати часов утра по дороге от своей квартиры в Галлиопольскую церковь был похищен большевиками Александр Павлович Кутепов, русский генерал. До церкви Кутепов отправился на свидание с неизвестными лицами, будто бы ему очень нужными, потому он просил его не сопровождать. В окрестностях rue de Courcelles поджидал Кутепова автомобиль, из которого вышли к нему навстречу несколько человек, переодетых во французскую полицейскую форму. Произошел разговор, после которого пвседо-ажаны схватили Кутепова, втолкнули в автомобиль и увезли. Все это случайно видел из окна санитар какой-то лечебницы, находящийся недалеко от места происшествия. Несколько прохожих, заметив, что орудуют французские ажаны, не сочли нужным вмешаться. Там же, по словам санитара, суетилась какая-то дама в бежевом пальто, роль которой так и не выяснилась. Впоследствии русские эмигранты предполагали, что это была Плевицкая, жена генерала Скоблина, сыгравшего такую недостойную роль в деле похищения генерала Миллера. Она, может быть, должна была подтвердить похитителям, что приближающийся к ним человек именно Кутепов. Но это остается в области предположений. Кутепов был человек сильный, несмотря на тяжелую рану, полученную в войну 1914 года. У него под сердцем осталась пуля, которую вынуть было рискованно. Если похитители Кутепова прибегли к хлороформу, чтобы его усмирить в автомобиле, то, конечно, по словам знающего его доктора, даже небольшая доза такового могла вызвать немедленную смерть, что, может быть, и случилось.
Кутепов заведовал информацией того, что происходило в России. По выражению его приятеля, генерала Абрамова, он занимался работой «по связи с Россией с благословения Великого князя Николая Николаевича». Большевики считали, что генерал Кутепов стоит во главе самой активной контрреволюционной организации, находящейся в связи с внутрироссийскими организациями. Они не раз приписывали ей целый ряд боевых выступлений в России, утверждая, что многие, павшие в борьбе с большевистским игом, были представителями «кутеповской организации». Конечно, Кутепов представлялся им самым опасным врагом, которого они желали уничтожить во что бы то ни стало и какими угодно средствами. Поэтому похищение генерала Кутепова явилось действием заранее строго обдуманным и подготовленным до мелочей. Кутепов, человек известный в эмиграции, храбрый, мужественный, сильной воли и искренний патриот, стал им опасен, и они не задумались перенести свои обычные приемы в столицу Франции, чтобы хитростью и обманом нанести врагу смертельный удар. Кутепов, замечая за собой с некоторого времени усиленное наблюдение неизвестными лицами, все же отказывался от охраны своих людей, не желая их отвлекать ради себя от работы. Еще недели за две до исчезновения Кутепова, встретив его на одном полковом собрании, генерал М. сказал ему: «Как это ты не принимаешь меры, зная за собой усиленную слежку большевиков?» Кутепов ответил: «Я не хочу брать себе охрану из мозолистых рук галлиполийцев, работающих ради куска хлеба, на настоящую же охрану денег нет, а те, что есть, идут на более важные дела».
С напряжением русские беженцы следили за розысками их вождя и долго не теряли надежды увидеть его живым. Увы! Генерал Кутепов никогда не был найден, и его судьбу можно только предполагать, зная беспощадность и жестокость большевиков. Большевики распространяли слухи, что Кутепов добровольно ушел к ним, оставив жену и маленького сына на произвол судьбы, но такая клевета не достигла цели. Наоборот, все чаще и чаще взоры эмиграции устремлялись на rue de L’Universite, в подвалах которой, по общему мнению, зарыто тело измученного русского патриота.
Документальная справкаТайна похищения генерала Миллера
22 сентября 1937 года генерал Миллер был похищен и вывезен агентами НКВД из Парижа в Москву. Цель операции — назначение на пост председателя РОВС (Русский общевоинский союз) агента НКВД генерала Скоблина.
Миллер был доставлен в СССР на теплоходе «Мария Ульянова» и заключен в тюрьму НКВД на Лубянке. Генерала Миллера (после безрезультатных допросов) приговорили к высшей мере наказания — расстрелу, который произошел 11 мая 1939 года.
Через семь лет произошло второе похищение большевиками, на этот раз заместителя Кутепова, генерала Миллера. Об этом событии двух мнений не могло быть, т. к. попался большевистский агент, предатель генерал Скоблин. Мне прискорбно говорить обо всей этой истории, т. к. здесь очень ясно замешаны лица, стоящие до этого вне всяких подозрений. Вероятно, мораль пошатнулась у более слабых членов русской эмиграции, и то, что раньше ими считалось недопустимым, недостойным, теперь, под влиянием лишений и бедности, стало возможным и допустимым. Вот они и попали в когти врага, обещающего много и не выпускающего из своих сетей тех, кто имел слабость к нему попасть хоть раз. О похищении Евгения Карловича Миллера я слышала от полковника Каменского, живущего в настоящее время в старческом доме, а он, в свою очередь, имеет все сведения от покойного полковника Мацылева, играющего роль в этой истории.
Двадцать второго октября 1937 года генерал Миллер, находясь утром в канцелярии РОВС (Русского общевоинского союза), предупредил своего помощника, генерала Кусонского, что сейчас в сопровождении генерала Скоблина пойдет на встречу с немецким офицером Штроманом, и добавил, что он не совсем доверяет Скоблину, устраивавшему эту встречу, а потому оставляет у себя в кабинете письмо, которое просит распечатать и прочесть в четыре часа дня, если к тому времени он еще не вернется. К четырем часам Миллер не вернулся, и Кусонский по забывчивости или по небрежности письмо не распечатал. Вечером, часов в девять или в десять, встревоженная мадам Миллер позвала по телефону Кусонского, спрашивая, по какой причине муж ее домой еще не вернулся. Спохватясь, Кусонский с адмиралом Кедровым полетели в РОВС, прочитали письмо, в котором генерал Миллер просил, если его вовремя не будет, заявить об этом немедленно во французскую префектуру, и указал, что во всем деле замешан Скоблин.
Кусонский экстренно послал полковника Мацылева за Скоблиным, дав адрес отеля, где он обыкновенно останавливался с женой Плевицкой, когда приезжал с ней из своей деревни (в Ozoir-la-Ferrière). Мацылев застал Скоблина в отеле и передал генералу требование Кусонского явиться немедленно на rue Colisée, где помещалось РОВС. Скоблин сейчас же собрался, и они оба туда приехали. Мацылев, не имея никаких распоряжений от Кусонского, остался в первой комнате, а Скоблин прошел в кабинет, где находились Кусонский и Кедров. Кусонский сразу, не здороваясь, задал вопрос Скоблину: «Где Миллер?» Тот обиженным тоном ответил: «Почем я знаю! Какое право вы имеете мне не доверять и меня допрашивать?!» Кусонский показал ему письмо Миллера и заявил, что сейчас же поедет в префектуру. Пока Кусонский и Кедров натягивали пальто, Скоблин тихонько вышел в соседнюю комнату, прошел мимо Мацылева и скрылся за входной дверью. Когда генералы вышли из кабинета, его и след простыл. Они набросились на Мацылева: зачем он выпустил Скоблина? Тот с изумлением ответил, что не был в курсе дела и не подозревал даже, о чем генералы разговаривали в кабинете. Его никто из них не предупредил. По-видимому, генералы до того растерялись, что потеряли головы. Кусонский на всякий случай послал Мацылева еще раз в отель Скоблиных. Мацылев застал одну Плевицкую, очень взволнованную, и ее первый вопрос был: «Что вы сделали с моим мужем? Почему его нет?» Было заявлено в префектуру, начались розыски Скоблина, оставшиеся бесплодными. Начали искать и Плевицкую, которая уехала из отеля и сутки или двое скиталась по знакомым, уверяя, что она жертва случая, ничего не знает, не повинна ни в чем и т. д. Добрые знакомые настаивали, чтобы она добровольно явилась в полицию, но запретили говорить, что они ее держали у себя даже несколько часов, поэтому Плевицая очень глупо держала себя на допросе, уверяя, что скиталась в ужасе по Парижу, не помнит, где была и кого видела. По этому случае наш русский юморист Дон-Аминадо пустил в последних новостях язвительное четверостишие: «Чай, жила… Когда? Не помню. Ела щи — не знаю где. Это, может быть, бывает в артистической среде».