Существует множество свидетельств, что король и королева неохотно прислушивались к подобным аргументам. Даже Фердинанд при всем его фанатизме не мог не осознавать, что основные виды торговли в стране находятся в руках евреев и что за их изгнанием неизбежно последует упадок испанской коммерции, которая весьма процветала. Он на практике и к своей пользе убедился в их способностях к финансовым делам, а великолепное оснащение его армии в нынешней кампании против мавров Гренады целиком и полностью было результатом тех договоренностей, которые он заключил с еврейскими поставщиками. Кроме того, внимание короля и королевы было занято самой этой войной, так что они могли лишь внимательно, но равнодушно выслушать яростные призывы великого инквизитора.
Но в 1490 году внезапно стало известно о событии, чрезвычайно наглядно продемонстрировавшем практику ритуальных убийств, в которой обвиняли евреев; оно подтвердило и усилило всеобщую веру в бытовавшие на эту тему истории. В Ла-Гардиа, в провинции Ла-Манча, был распят четырехлетний мальчик, ставший известным как «святое дитя из Ла-Гардиа».
Торквемада не мог и желать более серьезного аргумента для достижения своих целей. Вероятно, именно это обстоятельство заставило многих авторов высказать мнение, что он сфабриковал всю эту историю и подстроил доказательства обвинения, которое так кстати предоставило ему дополнительное оружие.
До недавнего времени все наши знания об этом деле основывались на довольно туманном «Testimonio»[356], сохранившемся в святилище ребенка-мученика, и на небольшом рассказе Мартинеса Морено «Santo Niño»[357], опубликованном в Мадриде в 1786 году. Рассказ (как и драма Лопе де Веги на ту же тему) был основан на «Воспоминаниях», подготовленных Дамиано де Вегасом из Ла-Гардиа в 1544 году, когда еще были живы люди, помнившие этот случай, в их числе и брат вовлеченного в то дело ризничего[358].
Рассказ Мартинеса Морено представляет собой странную смесь возможных фактов и очевидной выдумки, и это само по себе может быть причиной мнения, будто вся история была выдумана Торквемадой, чтобы воплотить собственные замыслы. Но в 1887 году выдающийся и скрупулезный автор Фидель Фита публикует в «Boletin de la Real Academia de la Historia» обнаруженный им полный отчет о судебном деле против Юсе (или Хосе) Франко – одного из обвиненных евреев.
Многое все равно остается неясным, и останется таким до тех пор, пока не будут обнаружены записи о судах над другими обвиняемыми. Возможно, до тех пор лучше воздержаться от окончательных выводов. Однако пока что исследование обнаруженных записей склоняет нас к мысли, что если эта история и выдумана, то за это ответственны те, кто был обвинен в преступлении (маловероятная случайность, и мы надеемся это доказать), но Томас де Торквемада никак не мог быть ее автором.
19Легенда о святом дитяти
Как мы уже говорили, необыкновенная история, рассказанная приходским священником Ла-Гардиа Мартинесом Морено в его небольшой книге «Santo Niño», частично основана на «Свидетельстве» и частично – на «Воспоминаниях» де Вегаса; кроме того, в ней объединены все те легендарные и сверхъестественные детали, которыми народное воображение приукрасило произошедшее. Это либо одна из тех намеренных подделок, которые известны как «благочестивый обман», либо же произведение авторства крайне глупого человека. Принимая во внимание то, что автор был доктором богословия и инквизитором, мы склоняемся к первой версии.
В этой смеси фактов и выдумок рассказывается, как несколько евреев из городков Кинтанар, Темблеке и Ла-Гардиа, ставших свидетелями аутодафе в Толедо, преисполнились такого гнева и ярости не только против святой палаты, но и против всех христиан вообще, что договорились осуществить полное уничтожение правоверных католиков. Среди них был некий Бенито Гарсиа, чесальщик шерсти из Лас-Месурас; ему довелось постранствовать, и в своих странствиях он узнал о колдовстве, которое попытались применить во Франции для уничтожения христиан, но попытка провалилась, потому что колдунов обманули. Эту историю стоит повторить здесь, поскольку она проливает свет на легковерность простых испанцев в подобных делах – эта легковерность в отдаленных районах полуострова и сегодня почти так же велика, как и в эпоху Морено.
В случае, о котором прослышал Бенито, колдунами были несколько евреев, бежавших из Испании после первого учреждения инквизиции в Севилье в 1482 году. Они отправились во Францию, намереваясь уничтожить всех христиан, чтобы сыны Израиля могли стать владетелями земли и чтобы всюду правил закон Моисея. Для колдовства, к которому они собирались прибегнуть, им требовалась освященная облатка и сердце христианского ребенка. И то и другое следовало сжечь, произнося определенные заклинания, а пепел выбросить в реки, и все христиане, выпившие речной воды, сойдут с ума и умрут.
Добыв облатку, евреи обратились к обедневшему христианину, у которого была большая семья, и посулили ему денег за сердце одного из его многочисленных детей. Тот, разумеется, отверг это чудовищное предложение, но его жена, в характере которой сочетались коварство и алчность, заключила с евреями сделку, в которой ее муж отказался участвовать. Она заколола свинью и продала ее сердце под видом человеческого. В результате колдовской обряд, который совершили обманутые евреи, не возымел желаемого и ожидаемого эффекта.
Вооруженный знаниями о произошедшем, Бенито предложил своим друзьям прибегнуть к такому же обряду в Испании, убедившись, однако, что необходимое для него сердце действительно принадлежало христианскому мальчику. Он пообещал им, что этот обряд уничтожит не только инквизиторов, но и всех христиан и что евреи станут бесспорными властелинами Испании.
Среди присоединившихся к Бенито был человек по имени Хуан Франко из семьи возчиков в Ла-Гардиа. Этот человек отправился с Бенито в Толедо в праздник Успения с твердым намерением найти ребенка для их целей. Они приехали туда в повозке, оставили ее за городскими стенами и отправились на поиски, каждый своей дорогой.
Франко нашел искомое у одной из дверей собора, известной как Puerta del Perdon[359], – Морено прибавляет, что через эту дверь вошла Дева Мария, когда спустилась с небес, чтобы удостоить ризой набожного верующего святого Ильдефонса. У этой двери еврей увидел прекрасного ребенка трех или четырех лет от роду – сына Алонсо де Пасамонтеса. Его мать находилась неподалеку, но весьма кстати оказалась слепой – то есть весьма кстати для развития сюжета Морено, поскольку ее слепота не только позволила незаметно похитить дитя, но и послужила для того, чтобы ребенок-мученик смог сотворить первое чудо, продемонстрировавшее его святость.
Хуан Франко уговорил мальчика уйти с ним, посулив ему засахаренных фруктов. Он вернулся к своей повозке, спрятал в ней свою жертву и вернулся в Ла-Гардиа. Там он держал ребенка поближе к себе до Страстной недели следующего года, или, вернее, до Песаха, когда 11 евреев (шестеро из которых приняли крещение) собрались в Ла-Гардиа. Ночью они отвели ребенка в пещеру в холмах над рекой и там заставили его сыграть главную роль в детальной имитации Страстей Христовых: били его плетьми, увенчали терновым венцом и прибили его к кресту.
Морено рассказывает, что евреи тщательно подсчитывали число ударов плетьми, стремясь в этом и во всех прочих деталях к полной исторической достоверности. Но после 5000 ударов, которые ребенок стерпел молча, он внезапно расплакался. Один из евреев (видимо, считая, что эти слезы требуют объяснения) спросил его: «Мальчик, почему ты плачешь?» На это ребенок ответил, что он плачет, потому что получил на пять ударов больше, чем его Господь. «Так что, – вполне серьезно пишет этот доктор богословия, – если Христос получил 5495 ударов, как подсчитал Лодулфо Картухано в “In Vita Christi”, святое дитя Кристобаль получило 5500»[360].
Здесь он упоминает имя ребенка – Кристобаль, говоря, что на это имя сменили имя Хуан, дабы ребенок мог надлежащим образом изобразить смерть Христа. Нет сомнений, что подобные соображения учитывались, когда ребенку давали это наводящее на размышления имя; но истинной причиной было то, что имени его никто не знал (личность мальчика была неизвестна), и было необходимо дать ему то имя, под которым его можно будет почитать.
Когда ребенка распяли, один из евреев разрезал ему бок и начал искать[361] внутри его сердце. Не найдя его, он внезапно остановился, услышав вопрос мальчика: «Что ты ищешь, еврей? Если ты ищешь мое сердце, то ты ошибся, ища его с этой стороны; поищи с другой, и ты его найдешь». В момент смерти, рассказывает нам Морено, святое дитя сотворило свое первое чудо: его слепая от рождения мать обрела зрение в тот миг, когда умер ее сын[362].
Похоже, это собственная вставка Морено, и она подкрепляет наше предположение о том, что эту работу следует отнести к разряду благочестивых выдумок. Однако он, конечно же, ошибся, назвав это первым чудом, совершенным святым ребенком. Он упустил из виду чудесную способность к счету, которую продемонстрировал четырехлетний мальчик, а также речь, с которой распятое дитя обратилось к еврею, разрезавшему его бок.
Бенито Гарсиа получил сердце вместе с освященной облаткой, украденной ризничим церкви Санта-Мария-де-Ла-Гардиа; взяв их, он отправился на поиски мага, который должен был совершить колдовской обряд. Однако случилось так, что, проходя через Асторгу, Бенито, который сам был converso, притворяясь добрым католиком, отправился в церковь и, встав на колени, чтобы как следует изобразить благочестие, вынул молитвенник, между страницами которого была спрятана освященная облатка.