Нам известно (и вскоре это станет ясно), что именно по приказу Торквемады Юсе Франко и прочих привезли в инквизиторскую тюрьму в Сеговии, а не в тюрьму весьма деятельной инквизиции Толедо, в юрисдикции которой находился обвиняемый и совершенное преступление. Мы не можем привести абсолютно достоверную причину, но считаем, что допрос Са Франко или Оканьи, а возможно, и самого Бенито (сказавшего «больше, чем ему было известно»), должно быть, привел к открытиям такого характера, что узнавший о них великий инквизитор пожелал, чтобы разбирательство немедленно передали под его личное руководство.
Король и королева, находившиеся в Андалусии с мая прошлого года и занимавшиеся войной с Гранадой, написали Торквемаде в июле 1490 года, желая, чтобы он к ним присоединился. Великий инквизитор ответил из Сеговии, что у него возникло крайне важное дело, которому он должен лично уделить внимание, и потому он просит монархов позволить ему отложить свой приезд[375].
Примерно в это время Торквемада отправился из Сеговии в Авилу, где быстро продвигались работы по строительству церкви и монастыря Святого Фомы – настолько быстро, что он даже смог занять свои комнаты в монастыре.
Можно предположить, что неотложным делом, о котором он писал монархам и по причине которого он отложил поездку в Андалусию, было желание расследовать предполагаемые преступления еврейских узников. Нам известно, что Торквемада намеревался приказать привезти их к нему в Авилу, но поскольку он не мог рассмотреть это дело до конца августа и еще дольше откладывать отъезд ко двору, ему пришлось доверить дело своим назначенцам – доминиканцу Фернандо де Санто-Доминго и прежнему судье Асторги доктору Педро де Вильяде, которым он, несомненно (как сам и утверждает), дал самые подробные указания.
Это видно по тону письма, которое он отправил им 27 августа в качестве ордера для перевозки узников из Сеговии на суд в Авилу. В письме говорится следующее:
«Мы, Томас де Торквемада, приор монастыря Святого Креста в Сеговии, из Ордена проповедников, духовник и советник короля и королевы, наших высочайших повелителей, главный инквизитор порока ереси и отступничества в королевствах Кастилии и Арагона и в других владениях их величеств, назначенный святым апостольским престолом, извещаем вас, преподобных и благочестивых отцов Педро де Вильяду, доктора канонического права… Хуана Лопеса де Сигалеса, лиценциата святого богословия… и вас, брата Фернандо де Санто-Доминго… инквизиторов порока ереси в указанном городе и епископстве Авилы, что мы, получив надежные и истинные сведения, приказали арестовать следующих лиц: Алонсо Франко, Лопе Франко, Гарсиа Франко и Хуана Франко из окрестностей Ла-Гардиа в архиепископстве Толедо, и Юсе Франко, еврея из окрестностей Темблеке, и Мосе Абенамиаса, еврея из города Самора, и Хуана де Оканью и Бенито Гарсиа из окрестностей упомянутого города Ла-Гардиа, конфисковать всю их собственность за ересь и отступничество и за совершение определенных деяний, преступлений и нарушений против нашей святой католической веры, и мы приказали отвезти их в тюрьму святой инквизиции в городе Сеговия и держать там до тех пор, пока их дела не будут полностью рассмотрены и разрешены нами или теми, кому мы передадим их, с ними ознакомившись.
Но поскольку сейчас мы заняты прочими трудными вопросами и, следовательно, не можем лично ознакомиться с указанными делами или каким-либо из них, то, доверяя приверженности закону, учености, опыту и здравой совести всех вышеупомянутых преподобных отцов-инквизиторов и каждого из них и тому, что вы являетесь теми людьми, которые верно и достойно исполнят то, что мы доверяем вам сим письмом, мы поручаем вам, упомянутым отцам-инквизиторам, и каждому из вас, in solidum[376], вышеуказанные судебные действия и суды над упомянутыми лицами или любым из них, если они были участниками или соучастниками до или после факта упомянутых преступлений и нарушений, каким-либо образом совершенных против нашей святой католической веры, а также над пособниками, советчиками, защитниками, укрывателями, теми, кому было известно о фактах и о нарушителях в какой-либо степени, для того чтобы в их отношении вы могли получать и добывать любые сведения из любой части королевства, и арестовывать и допрашивать любых свидетелей, и расследовать, узнавать, действовать, заключать в тюрьму, приговаривать и передавать мирскому суду тех, кого вы сочтете виновными, освобождать от наказания и отпускать тех, на ком нет вины, и совершать в их отношении все то, что мы сами делали бы, присутствуя на месте…
И этим письмом мы приказываем отцам-инквизиторам города Сеговия, всем и каждому из них, в чьей власти находятся вышеупомянутые заключенные, немедленно доставить их к вам под надежной охраной.
Отправлено из монастыря Святого Фомы Ордена проповедников, находящегося за пределами и неподалеку от стен города Авила»[377].
Нам неизвестно, на какой стадии расследования и по чьему доносу были арестованы четыре брата Франко из Ла-Гардиа – Алонсо, Лопе, Гарсиа и Хуан; но нам известно (ибо досье суда над Юсе является полным), что их выдал не Юсе.
Тот факт, что их имена стали известны, подтверждает предположение о том, что допросы Оканьи, Са Франко или даже Бенито Гарсиа уже дали дополнительные сведения о деле в Ла-Гардиа. Следует понимать, что записи о любых допросах этих заключенных, в которых не упоминалось имя Юсе Франко, не попали бы в досье суда над ним.
Четверо Франко из Ла-Гардиа были братьями, но они не являлись родственниками Франко из Темблеке – Са и Юсе. Они занимались продажей зерна (возможно, мельничным делом) и владели некоторым количеством повозок, которые, по-видимому, использовали и для извоза. Они были крещеными евреями – это становится ясно уже из письма Торквемады, который не называет их евреями, как делает это, говоря о других. Все связанные с этим делом люди, за исключением некоего Риберы, который в настоящий момент нас не интересует, были представителями простого люда – данный слой населения из-за своего невежества всегда был доверчивым и склонным верить в колдовство и магию. Любопытно, что в письме Торквемады ни разу не упоминается 80-летний Са Франко, который уже находился под арестом.
Передав таким образом ведение дела своим подчиненным, великий инквизитор отправился к королю и королеве в Андалусию. Узников в скором времени привезли в Авилу, соблюдая такую секретность, что каждый из них оставался в неведении относительно ареста остальных. Но прежде чем перевезти Юсе из Сеговии, его приводили на допрос к тамошним инквизиторам 27 и 28 октября. Характер вопросов, о которых можно судить по записанным показаниям, заставляет нас предположить, что инквизиторы стремились еще больше обличить Франко из Ла-Гардиа, ведя дело на основе сведений, полученных от них или же от других заключенных.
В ответ на заданные вопросы Юсе Франко показал, что около трех лет назад он ездил в Ла-Гардиа покупать пшеницу для пресного хлеба на Песах у Алонсо Франко, так как ему сказали, что у Алонсо есть на продажу хорошая пшеница. Он нашел Алонсо на рынке и оттуда пошел с ним к нему домой. По дороге они беседовали, и Алонсо спросил его, почему они делают пресный хлеб, на что Юсе ответил, что это делается в память о том, как Бог вывел сынов Израиля из Египта. Такой вопрос может показаться странным из уст человека, рожденного евреем, но следует помнить, что это легко объясняется невежеством и недостаточной образованностью.
Далее Юсе показал, что в ходе беседы Алонсо не только выразил ностальгическую склонность к своей изначальной вере, но и признался, что вместе с несколькими своими братьями он как-то раз в Страстную пятницу распял мальчика таким же образом, как евреи распяли Христа. Затем Юсе сказал, что Алонсо спросил его, являлся ли пасхальный агнец, съеденный евреями во время исхода из Египта, terefa[378] (то есть убили ли его и выпустили кровь по еврейской традиции), на что Юсе ответил, что нет, потому что в то время закона еще не существовало.
Эти ответы инквизиторы истолковали как признание в попытках обратить в свою веру со стороны Юсе, и, когда впоследствии в Авиле (10 января 1491 года) ему напомнили о том, что он рассказал в Сеговии о разговоре между ним и Алонсо Франко, и спросили, помнит ли он что-нибудь еще, он подтвердил все свои показания, но смог прибавить к ним лишь один вопрос на тему обрезания, заданный ему Алонсо[379].
Прокурор инквизиторского суда подготовил дело против Юсе Франко и 17 декабря 1490 года предстал перед судом после вечерней молитвы, чтобы приступить к обвинению.
21Суд над Юсе Франко
Прокурор, дон Алонсо де Гевара, объявляет преподобным отцам, что у него готово обвинение против Юсе Франко и он просит их отдать приказ привести заключенного в зал для судебных слушаний, чтобы тот мог выслушать, как ему зачитают приговор. Судебный пристав приводит обвиняемого к инквизиторам и их писцу, которому Гевара передает официальное обвинение. Писец приступает к чтению.
«Преподобные и добродетельные господа, я, Алонсо де Гевара, бакалавр юриспруденции, обвинитель святой инквизиции в этом городе и в епархии Авилы, предстаю перед преподобными отцами, как предписано законом, чтобы обвинить присутствующего здесь Юсе Франко, еврея из окрестностей Темблеке.
Не довольствуясь тем, что ему вместе со всеми прочими евреями было гуманно позволено проживать вместе с верующими христианами-католиками и общаться с ними, он соблазнял и склонял некоторых христиан к своему мерзкому закону лживыми и обманчивыми учениями и предложениями, говоря им, что закон Моисея истинный, что в нем спасение и что закон Иисуса Христа – ложный и выдуманный закон, который Бог никогда не устанавливал и не налагал на людей.