И тут за забором, разделявшим два участка, раздалось какое-то шебуршание. Потом из-за забора выглянула голова немолодого усатого человека в соломенной шляпе.
– Здорово, Толян! А у тебя тут, смотрю, посиделки? Что отмечаете?
– Да так, просто. Привет, Михалыч.
Ковалев приветствовал соседа безо всякой радости. Вероятно, был недоволен, что тот нарушил наше уединение.
– Не против, если присоединюсь? Открой калитку.
В следующую минуту Михалыч уже топтался возле калитки. Пришлось Ковалеву открывать.
Михалыч с широкой улыбкой на лице присоединился к нашему застолью. Выложил на стол огромный кабачок, который, видимо, сорвал у себя на огороде по пути к калитке.
– Вон какой богатырь вырос! А я смотрю, чего это Толян среди недели прикатил. И барышня такая красивая.
Михалыч чувствовал себя как дома. Болтал без остановки о садовых делах и видах на урожай, нахваливал блинчики, одаривал меня комплиментами. Совершенно не обращал внимания, что хозяин сидит, надувшись и насупившись одновременно.
Разговор коснулся бассейна:
– Хорошую штуку вы купили. И детишкам радость, и барышне твоей есть где поплавать.
Насчет «поплавать», я бы поспорила. Плавать в этом пластиковом сооружении смогла бы только собака средних размеров.
Зато потом Михалыч выдал следующее:
– Когда уж этот бассейн установили? А, Толян? Месяца два прошло уже?
Тот пожал плечами.
– Точно не помню. Прошло уже, наверное.
– Нет еще вроде. Я ж помогал ему этот бассейн ставить, Танюша, – сообщил Михалыч. – Толян пожмотничал, не захотел установщикам платить. Думал, сам справится. Да не больно-то получилось. Кроме инструкции, еще и смекалка нужна. И вот тут-то Михалыч и пригодился. – Он поправил шляпу на голове. – Вдвоем все-таки установили. Месяца полтора назад… Да чего же я, у меня ведь фотки остались.
Михалыч вытянул из кармана широких штанин весьма навороченный телефон и принялся тыкать толстым пальцем по экрану.
– Где же оно?.. Целый день потратили. С утра до самого вечера почти. Зато ведь такая красотища получилась. Взгляните-ка, Танюша. – Он продемонстрировал мне фотографии из галереи. Сначала сваленные на земле составные части будущего бассейна, потом наполовину собранную конструкцию и процесс наполнения бассейна водой. И везде мелькал крайне озабоченный и деловой Ковалев в неизменной кепке. Были, разумеется, и селфи на фоне уже готового бассейна и «Опель» на заднем плане. – Где уж тут дату посмотреть? А, вот же… Второго июля…
Факты оказались железными. Насколько бы мерзким Ковалев ни был, он при всем желании не мог оказаться одновременно в районе автовокзала и у себя на даче в компании с Михалычем. С точными цифрами даты и времени не поспоришь. Классическое алиби.
Между тем за забором снова послышалось шебуршание, и над забором возникла голова. На этот раз голова полной краснощекой женщины в панаме. Женщина сурово уставилась на Михалыча.
– Вот ты где! Ищу-ищу, а он сидит тут, дурака валяет! Кто грядку под чеснок будет перекапывать? Опять все на мне?
– Не ворчи, Аннушка, я уже иду, – отозвался Михалыч.
– Давай быстрее.
Голова исчезла.
– Моя благоверная сердится, – конфиденциальным тоном сообщил нам Михалыч. – Пошел я, счастливо вам оставаться.
И он отбыл на свой участок. Что ж, Михалыч свою функцию выполнил. Сам не зная того, дал важные свидетельские показания. Без него еще неизвестно, в какую сторону двинулось бы расследование. По крайней мере, так быстро алиби не всплыло бы. Не могла же я догадаться спросить дату установки бассейна. Повезло Ковалеву с соседом. А вот мне с расследованием – не очень. Столько времени потрачено на возню с этим мутным подозреваемым, такая захватывающая версия сорвалась!
Собственно говоря, больше делать на даче мне было нечего. Правда, не помешало бы выяснить, зачем Ковалев околачивался во дворе Инги, однако алиби на второе июля его августовский визит не отменял. Да и не факт, что это был именно он.
– У Михалыча жена вести себя не умеет, – сказал Ковалев. – Ты ведь не такая?
– Я совсем другая, – честно ответила я.
До нас уже начал долетать аромат шашлыков. Однако поедание жареного мяса за одним столом с Ковалевым – довольно сомнительное удовольствие. Задерживаться здесь у меня ни малейшего желания не было.
Я встала со скамейки.
– Сейчас только телефон свой возьму. Вдруг из дома звонили…
Уже с сумкой на плече я снова приблизилась к столу.
– Знаешь, мне пора в город ехать. Я ведь учусь на курсах домоводства. Совсем забыла, что сегодня занятие. Но еще как раз успею, если прямо сейчас на электричку сяду.
– Какие еще курсы? – удивился Ковалев. – Уже вечер ведь.
– А они как раз вечером и начинаются, для тех, кто днем работает. Там учат всякие торты выпекать, хозяйство вести, расходы планировать. Лекции и практические занятия, школа для будущих жен.
– Я не понял, ты сваливаешь, что ли?! Решила меня продинамить, да?
– Зачем так грубо? Просто мне уже пора. Спасибо большое за гостеприимство. Провожать не надо, дорогу на станцию найду.
– Да кто тебя отпустит-то? Сама мне глазки строила. Я потратился…
Потратился он! На выпивку и жратву, которую сам же и оприходует. Или на бензине разорился?
– Огромное тебе спасибо за расходы. Извини, я тороплюсь. Всего доброго.
– А ну, стоять!
Ковалев схватил меня за подол и попытался притянуть к себе. Вот этого делать точно не следовало. В следующее мгновение Ковалев уже лежал на земле. Я с удовольствием придавила его коленом.
– Пусти, мымра! – проскрипел он.
– А еще совсем недавно я была красоткой, не хуже модели. Странное превращение, правда?
Он подергался, однако высвободиться не сумел. Это ведь не языком трепать, тут физическая подготовка требуется.
– Да кто ты такая?!
– Я – членка боевой феминистической организации. Мы боремся с проявлениями мужского шовинизма. Выслеживаем и отлавливаем неадекватов. Если мужло слишком выступает, насилуем его в извращенной форме, а потом месяц держим на закрытой территории. Используем на хозяйственных работах, заставляем с утра до вечера мыть посуду, стирать белье и вязать носки. Сопротивляться не советую – у нас длинные руки, которые отрежут твой длинный язык. Один сигнал – и сюда приедут мои соратницы.
Говорила я негромко, чтобы соседи не услышали. Однако орать было необязательно. Отчетливо и тихо произнесенные слова звучали даже убедительней, чем крик. Мне самой понравилось. Приятно было наблюдать выражение все нараставшего ужаса в мутных ковалевских глазках.
Ковалев уже и не пытался вырваться, обреченно притих. Пора было заканчивать это шоу.
– Ладно, я сегодня относительно добрая. Даю тебе шанс. Отпущу, если ответишь на вопросы. Что ты делал недавно в Северном, кого там выслеживал во дворе? Какое отношение имеешь к модели из агентства «Агата»? Ну, будешь говорить? – Он утвердительно затряс головой. – Слушаю тебя внимательно.
– Я вообще ни при чем. Просто… просто хотел к одной девчонке подкатить. Ну, понравилась мне она…
– Как зовут девчонку?
– Не знаю. Я ее в агентстве заметил, на Авангардной, когда мы там работали.
– Это в июне было?
– Да.
– Откуда адрес узнал?
– Следил. Она вышла из агентства и в троллейбус села. Потом на автовокзале вышла из троллейбуса. Я за ней.
– Она тебя не заметила?
– Нет. Такие на обычных парней как на мусор смотрят, не замечают.
– Естественно. Дальше что?
– Ничего. Узнал, в каком доме живет. На следующее утро опять в Северный приехал, подождал, пока она из подъезда выйдет. Попробовал познакомиться.
– Какой результат?
– Никакой. Она фыркнула и мимо прошла.
– Понятно. Потом еще ее видел?
– Видел, но она тогда с какой-то женщиной вышла, с матерью, наверное. Вот и все.
– В августе зачем тебя опять туда занесло?
– Ну, я вспомнил о ней, решил снова попробовать. А чего она? Чем я хуже всяких мажоров? Только я ее больше не видел. Во двор вышла ее мать и прямо на меня уставилась, как на бандита какого-нибудь. Я не стал задерживаться. Чего я там у них во дворе не видел. Больше не было ничего, слово даю.
– Допустим, я тебе поверила. Ладно, живи пока спокойно. Только от всяких женоненавистнических групп отпишись.
– Обязательно!
Я поднялась на ноги, подхватила свою сумку.
– И помни: за тобой ведется пристальное наблюдение.
Напоследок я слегка пнула Ковалева в качестве компенсации за потраченное время, тяжкий труд на его кухне и испорченную маньячную версию.
Если верить расписанию, до электрички оставалось десять минут. Я расхаживала туда-сюда по платформе. Народу на станции практически не было, только две пожилые женщины сидели на лавочке и беседовали. Возле их ног выстроились три пластиковых ведрышка с огурцами и полная корзинка яблок.
В сущности, Загорецкий оказался почти прав. Хоть Ковалев и не имел отношения к похищению или убийству Инги, все же некоторая связь выявилась. Что это: банальное совпадение или же мой сосед был настоящим экстрасенсом?
Мои размышления прервал звонок Тамары.
– Татьяна, вы сейчас свободны? Можете говорить?
– Да, конечно.
– Я кое-что разузнала. Насчет того, почему вас не взяли на презентацию в «Ракель». Мне секретарша Тимура проговорилась. Мы с ней не то чтобы дружим, но приятельницы. Только, пожалуйста, между нами. А то ее и уволить могут за болтовню.
– Все строго конфиденциально.
– Так вот, в тот день она слышала обрывок разговора. Вероника выходила из кабинета, дверь уже открыла. Поэтому слышно было. В общем, Тимур сказал: «Пускай сначала вести себя научится». Мне кажется, он вас имел в виду.
Спорное предположение. До чего же жаль, что приятельница Тамары уловила лишь обрывок фразы.
– И в какое время это было?
– Уже ближе к концу рабочего дня.
По времени как раз совпадало. Именно тогда я безрезультатно ждала звонка Вероники.