Теперь люди, искавшие страну Сиволу, оказались в прекрасном, благодатном крае. Здесь росли чудесные деревья, среди изумрудно-зеленых лугов струились полноводные реки, всегда стояли чудесные, солнечные дни. Казалось, этот край только и ждет земледельца, чтобы порадовать его самыми чудесными дарами, чтобы сторицей вернуть то, что будет посеяно на полях под этим ласковым солнцем. Солдаты блаженствовали в этой счастливой, благословенной стране — здесь легким казался любой переход. Среди этих чудесных лесов, рек и лугов можно было, наверное, жить так счастливо…
Сохранились документальные свидетельства участников похода, позже, после возвращения экспедиции, описывавших эти благословенные места. Капитан Харамильо, глава одного из двух разведывательных походов, открывший водораздел между рекой Рио-Гранде и восточными притоками Колорадо, утверждал, например, что нигде и никогда не встречал подобных красот, а ему довелось до этого побывать не только в Испании, но и во Франции, и в Италии.
А солдаты, многим из которых знаком был крестьянский труд, понимали, что здесь можно было бы выращивать любые из знакомых им злаков, овощей и фруктов. И наверное, если б только дать им волю, многие действительно остались бы здесь, променяв беспокойную, полную тревог и опасностей жизнь завоевателя на мирный и спокойный труд под сенью этих прекрасных деревьев, среди чудесных зеленых лугов. Возможно, и годы спустя, вспоминая снова и снова дни похода в поисках страны Сиволы, они жалели о том, что так и не сменили солдатский меч на серп и плуг крестьянина, не остались там навсегда…
Но и в этой стране не было главного — золота!
Даже вожди местных индейских племен носили вместо золота украшения из меди, не представляющие никакой ценности. Впрочем, эта страна не могла быть Сиволой и по другой причине: здесь тоже не было никаких городов.
Сотни, может быть, тысячи раз во время испанских походов в Новом Свете повторялось одно и то же: предводитель приказывал повернуть, признавая тем самым, что надежды на удачу больше нет. Пришел день, когда такой же приказ с тяжелым сердцем отдал и Франсиско Васкес де Коронадо.
Приближалась осень, не за горами была и зима. Отряд уже пережил одну зимовку, но вторая неминуемо измотала бы солдат, и весной у них уже не хватило бы сил продолжать поиски.
Но все-таки, наверное, Коронадо еще не потерял надежду: к Скалистым горам, через которые нужно было перейти, чтобы вернуться домой, он пошел другим путем, взяв немного севернее.
Здесь, однако, стало совсем безлюдно, не было не только городов, даже индейские деревушки перестали попадаться на пути. Зато часто встречались соляные озера, берега которых блестели из-за выступившей соли призрачным серебряным светом. Это казалось насмешкой: сначала растаял призрачный золотой свет, который около двух лет вел экспедицию столь длинным путем, и сменился серебряным светом, а серебро на самом деле оказалось обыкновенной солью…
Спустя недели пути испанцы снова прошли через злополучную бедную Сиволу — город, похожий на неуклюже слепленные пчелиные соты. Неподалеку от него, на холме, укрепленный в камнях, все еще стоял деревянный крест, тоже в насмешку напоминающий о том, каким ценным приобретением пополнились — за счет Сиволы — владения Испании в Новом Свете. И может быть, проезжая мимо креста, возвращаясь в Кульякан, Франсиско Васкес де Коронадо предполагал, что, скорее всего, его ждет стойкая репутация неудачника, возможно, немилость из-за того, что поход, так много обещавший и идею которого он столь горячо поддерживал, оказался столь плачевно безрезультатным.
Так и случилось. Он никогда не стоял больше во главе экспедиций, к нему прочно пристала злая слава неудачника. Существует даже версия — правда, у историков нет на этот счет единого мнения, — что его действительно ожидала опала и отрешение от всех должностей.
Но это — впереди…
А позади, за спиной этого простого, ничем вроде бы не примечательного испанского служаки, остался один из самых великих походов по Северной Америке, пусть и совершенный вслед за золотой приманкой, которых достаточно было в те времена. В прошлом уже остались сделанные им открытия крупнейших рек, горных цепей, Большого каньона, необъятных прерий, по которым до Коронадо не ходил ни один европеец.
Никакой из походов в поисках другой легендарной страны — Эльдорадо — не давал столь же обширного географического материала. И если сегодня мы вспоминаем имя Франсиско Васкеса де Коронадо, то лишь потому, что это он впервые прошел по громадному белому пятну, занимавшему в ту пору едва ли не всю карту Северной Америки.
TERRA INCOGNITA
НЕОТКРЫТЫЙ МАТЕРИК МАГЕЛЛАНИЯ
За десятилетия, что прошли после первого плавания Колумба, за океаном были открыты столь обширные земли, что на них сотни, если не тысячи раз можно было бы уложить иные из европейских стран. Моряков уже не пугали самые дальние путешествия, все теперь казалось достижимым. Уже ушло в историю кругосветное плавание, начатое в 1519 году португальцем на испанской службе Фернаном Магелланом и завершенное три года спустя капитаном одного из его судов Хуаном Себастьяном Эль-Кано. Бескрайние просторы трех океанов, некогда — это даже представить себе трудно — совершенно пустынные, теперь несли на себе множество больших и малых кораблей, двигавшихся в самых разных направлениях.
Уже были проложены самые удобные, самые выгодные морские дороги — из Старого Света в Новый, от Северной Америки к Южной, от Америки через Тихий океан к «островам пряностей». Моря и океаны, еще недавно столь грозные, смертельно опасные, кажется, окончательно покорились человеку, который научился не бояться их и строил все более совершенные корабли. Шла вторая половина XVI века…
К этому времени и относится начало поисков громадной земли, будто бы не уступающей размерами всему Новому Свету.
Географическую легенду о Южной Неведомой Земле правильнее, пожалуй, назвать географической гипотезой. Ведь существование ее было предсказано, говоря современным языком, теоретически, причем очень давно — еще за несколько веков до нашей эры. Гипотеза о таком материке родилась вместе с учением о шарообразности Земли.
Шар, как считали античные ученые, это самая совершенная, идеальная геометрическая фигура. Поэтому именно шар наиболее подходящая форма для мира, в котором живет человек, поскольку мир должен быть устроен гармонично, идеально. В IV веке до н.э. Аристотель представил и более убедительные доказательства в пользу шарообразности Земли.
В трактате Аристотеля «О небе» можно найти такие рассуждения: «Наблюдения звезд с очевидностью доказывают не только то, что Земля круглая, но и то, что она небольшого размера. Стоит нам немного переместиться к Югу или к Северу, как горизонт явственно становится другим: картина звездного неба над головой значительно меняется, и при переезде на Север или на Юг видны не одни и те же звезды. Так, некоторые звезды, видимые в Египте и в районе Кипра, не видны в северных странах, а звезды, которые в северных странах видны постоянно, в указанных областях заходят. Таким образом, из этого ясно не только то, что Земля круглой формы, но и то, что она небольшой шар: иначе мы не замечали бы указанных изменений столь быстро в результате столь незначительного перемещения».
Другим доказательством шарообразности великий ученый посчитал следующий неоспоримый факт: во время лунных затмений край тени Земли, проходящий по поверхности Луны, имеет форму дуги…
Но как бы то ни было, «идеальному» земному шару надлежало быть «уравновешенным». Иными словами, и в Северной, и в Южной его половинах суши должно быть поровну.
Античной географии известны были три части света — Европа, Азия и Африка. Правда, очертания их были на древних картах очень приблизительными, порой просто фантастическими. Для «равновесия», по представлениям древнегреческих и древнеримских ученых, обширная суша должна существовать и в Южном полушарии. Этот предполагаемый материк даже стали рисовать на картах, как это делал, например, во II веке уже нашей эры знаменитый астроном и географ античности Клавдий Птолемей, живущий в Александрии.
Так и появилась эта удивительная географическая гипотеза. Позже за предполагаемым материком утвердилось название Terra Australis Incognita — Южная Неведомая Земля. Вера в его существование дожила и до эпохи Великих географических открытий. Казалось бы, и открытие Нового Света подтвердило гипотезу «географического равновесия». Ведь Северная Америка и Южная Америка тоже лежали в разных полушариях, словно уравновешивая друг друга.
Неудивительно, что вслед за освоением Нового Света начались долгие поиски Южной Неведомой Земли. Стимул был все тот же — предполагалось, что она еще богаче, чем Америка. На любой неизвестной земле, как твердо верили в ту пору, должно быть золото…
Вслед за географами античности, не открытый еще материк смело наносили на свои карты и географы XVI века. В 1570 году, например, фламандец Абрахам Ортелий в своем знаменитом атласе «Театр Мира» закрыл огромной землей чуть ли не половину Южного полушария. Огненная земля, оконечность американского континента, лежащая южнее Магелланова пролива, была, по мнению картографа, одним из выступов Южного материка. Поскольку первым из европейцев, кто видел Огненную Землю, был сам Магеллан, многие картографы уже давали этому материку название Магеллания.
И все-таки Южная Неведомая Земля еще не была открыта. Поиски ее начались лишь за три года до того, как Ортелий выпустил в свет свой атлас мира, и пока не давали никаких результатов.
Первым, кто отправился искать огромный неведомый материк, был испанец Альваро Менданья де Нейра. Его корабли вышли в Тихий океан из перуанского порта Кальяо в 1567 году. Однако единственным открытием мореплавателя стали лишь тихоокеанские Соломоновы острова.
Зато одиннадцать лет спустя важное географическое открытие сделал знаменитый английский пират Френсис Дрейк, совершивший второе в истории после Магеллана кругосветное путешествие, во время которого грабил испанские корабли, перевозящие золото и серебро, и возвратился на родину с невиданной добычей. Дрейк установил, что на самом деле Огненная Земля вовсе не часть огромной и неизвестной суши, а архипелаг из больших и малых островов. Следовательно, если Южный материк существовал на самом деле, между ним и Огненной Землей лежал широки