Сравнительно недавно этого народа не существовало. Лишь в конце ХIХ в. его выделили из орочей в качестве самостоятельного этноса. Тогда же и появился этноним удэге (удихэ, удээ, удэхэ), ставший самоназванием народа уже в 30-е гг. ХХ в. По своим лексическим и грамматическим особенностям удэгейский язык близок к амурской группе тунгусских языков. При этом все удэгейцы русскоязычны, а удэгейский язык в качестве родного называет лишь каждый четвертый (24,3 %) из них. Несмотря на это, удэгейцы сохранили богатейший фольклор, представленный историческими рассказами, сказками, преданиями, мифами и другими жанрами. Их сказки лишены слащавости, иногда грубоваты, но всегда нравоучительны и дают ответы на самые актуальные для таежников вопросы. Например, откуда в тайге взялись комары?
Откуда в тайге комары и мошки?
Вот как их появление объясняет старинная удэгейская сказка.
«Давным-давно жили в тайге две сестры. Старшая сестра собралась за ягодами и говорит младшей:
– Разведи костер в юрте, а то Кугомни придет.
Кугомни ходит по тайге и ищет юрты, в которых костра нет. Боится он огня и дыма: от огня на нем шерсть горит, а от дыма глаза лопаются. Зубы у него большие, желтые, язык острый, как шило, на лице шерсть черная, а на руках когти медвежьи. А питается Кугомни кровью; когда же сыт бывает, только языки вырывает и в запас откладывает.
Младшая же сестра совсем забыла про Кугомни и про костер, набрала ракушек на речке, сидит и играет. А Кугомни идет по тайге и нюхает воздух. Видит – юрта стоит, а в ней костра нет. Заходит он в юрту, а там младшая сестра играет.
– Ну-ка, покажи язык, – сказал Кугомни.
Высунула девочка язык, а Кугомни схватил его когтями и вырвал.
– Теперь будет у меня вкусный ужин, – засмеялся Кугомни и ушел.
Возвратилась старшая сестра из тайги, видит: младшая сестра сидит и плачет, а говорить совсем не может, нет у нее языка. Догадалась старшая сестра, кто это сделал, и говорит:
– Не плачь, сиди и жди меня. Я пойду твой язык искать.
Пошла она по тайге. Вдруг видит юрту, в которой он живет. Посмотрела – в юрте никого, и в ней много языков висит. Выбрала она самый свежий. Возвратилась домой, примерила язык младшей сестре, как раз подошел, видно, ее был. Не успела обрадоваться младшая сестра, как явился Кугомни.
– Ты у меня язык украла? – крикнул он на старшую сестру.
А она бросила кусок мяса в ступку и говорит:
– Вон твой язык, возьми его.
Залез Кугомни в ступку за языком, а сестры взяли пестики железные и начали его толочь да приговаривать:
– Вот тебе, Кугомни, не вырывай языки, не пей человеческую кровь!
Так сильно толкли сестры, что Кугомни в пыль превратился. Взяли они эту пыль и бросили на ветер. Только бросили, как из пыли появились комары и мошкара. С тех пор мошкара и комары налетают на людей, кровь пьют, а люди от них дымом избавляются».
Теперь мы знаем, что таежная мошкара и гнус появились из-за легкомысленности двух удэгейских сестер. Кто знает, если бы они собрали «пыль» от Кугомни и аккуратно закопали ее в яме, возможно, приамурская тайга была бы лишена этой напасти?
Дети тайги и лесных рек
Во второй половине ХIХ в. удэге в основном проживали по берегам рек. Их традиционное хозяйство основывалось на охоте и рыболовстве. Рыбный промысел играл определяющую роль у удэгейцев, обитавших на крупных притоках Уссури и Амура, а у живущих в верховьях притоков Уссури основным занятием была охота.
Удэгейцы использовали три типа поселений-стойбищ: постоянные (зимние), сезонные и временные. При этом постоянные располагались в распадках, укрытых сопками от зимних ветров, неподалеку от традиционных мест промысла. Сезонные же и временные поселения устраивались на берегах рек. Обычно жилые полуземлянки состояли из мужской и женской половин, между которыми в центре находился очаг. Вдоль стен располагались нары, покрытые берестой или шкурами. Хозяйственными постройками являлись свайные амбары, а также вешала и помосты на четырех столбах.
Наиболее древний и любимый вид промысла местных охотников – преследование животного на лыжах по глубокому снегу или весеннему насту – гоньба. В этом случае использовали копье или лук со стрелами. Распространенной была и охота с помощью самострелов. На изюбра и лося охотились с лодок в речных заводях, заманивая их осенью во время гона с помощью берестяного манка – буника. Используя различные ловушки, добывали также енотов, колонков, выдр и особенно соболей. Чаще всего зверя выслеживали по следу. Основу рыболовства составляла добыча кеты осенью и горбуши летом. Рыбу били острогой и ловили ловушками или крючками. Собирательством занимались в основном женщины. Особенно ценился женьшеневый промысел, который, благодаря китайским торговцам, приобрел товарный характер.
Еда зависела от сезона: с конца весны и до осени преобладала рыбная и растительная пища, а с декабря и до весны – мясо диких зверей. Как правило, охотники не делали больших запасов свежего мяса. Когда же мясо заканчивалось, они опять уходили в лес за добычей.
Основным средством передвижения в летнее время у удэгейцев были лодки-долбленки, которые передвигались с помощью шестов и весел. Поднимаясь против течения, в нее иногда впрягали собак. Основным зимним средством передвижения были лыжи.
Весь окружающий мир для таежных жителей до сих пор населен бесчисленным количеством добрых и злых духов. В тайге возник культ хозяев природы, тесно связанный с промысловыми обрядами. При этом самым почитаемым животным у охотников всегда был тигр.
Священный предок Амба
Аборигены Приамурья и Приморья всегда жили в мире и согласии с природой. Они традиционно считали тигра сверхъестественным и мудрым животным, которому поклонялись и всегда выражали почтение. За это тигр должен был их защищать. Повсюду в тайге в честь тигра устраивались кумирни, где в молитвах просили у него пощады и милости.
Культ тигра был особенно развит у удэгейцев, которые считали его своим священным предком и поэтому оказывали ему особое внимание. Они искренне верили, что тигры подобно людям живут в собственных городах и деревнях, а дух предка в образе тигра Куты Мафа постоянно сопровождает человека. Тигра нельзя было вспоминать и говорить о нем на ночь, ни в коем случае нельзя убивать, а при случайной встрече с ним необходимо было выразить свое почтение: кланяться, обращаться с приветствием и т. д.
Тем не менее случайная встреча с ним в тайге всегда была предупреждением об опасности или неудаче во время промысла. Поэтому удэгейцы, приметив след зверя, всегда сворачивали в сторону. По их обычаям нельзя преследовать и стрелять в тигра, иначе он будет мстить охотнику. Но если все-таки случались убийства тигра человеком или человека тигром, то место, где это произошло, считалось запретным. Здесь никогда не охотились, не собирали ягоду, а заметив условные знаки, обходили это место стороной.
Если голодный или больной зверь нападал человека, то считалось, что он «сошел с ума» и превратился в злого духа Амбу. Ему публично объявлялась своеобразная кровная месть. После погребения погибшего родственники приглашали к себе в дом шамана для совершения необходимых обрядов. После их завершения шаман предлагал собравшимся нанести роду тигров отмщение: по его знаку они бросали в травяное чучело хищника (фуданку) копья, и на этом месть прекращалась.
Отношение к тигру, как к человеку, особенно ярко проявлялось во время погребения зверя. Случайно убитого тигра удэгейцы хоронили в специальном срубе (сактама), установленном на четырех вертикальных стойках. Внутри сруба делали подстилку из мягких стружек, которыми затирали кровь. Сруб сверху закрывали берестой и жердями, но шкуру с тигра обязательно снимали.
Люди мерзлоты
Этот малочисленный сибирский народ можно назвать самым древним на Северо-Востоке России. По словам археолога академика А. Окладникова, этот этнос выделился еще в каменном веке, примерно в VII тысячелетии до н. э. на востоке от Енисея. В свою очередь, антропологи считают, что этот народ представляет собой древнейший пласт населения Полярной Сибири.
Речь идет о небольшом восточносибирском народе – юкагирах, которые называют себя деткиль, одул, вадул, что означает «сильный», «могучий». Действительно, надо было обладать особой силой и выносливостью, чтобы выжить в суровых условиях Севера. Сегодня они проживают в двух северных улусах Республики Саха (Якутии), в Магаданской области и на Чукотке, где до сих пор занимаются пушным промыслом, рыболовством, оленеводством.
Олени, рыба и мухоморы
Юкагирская культура имеет многотысячелетнюю историю. В языке, фольклоре, материальной и духовной культуре обнаруживаются элементы сходства с соседними народами: ненцами, чукчами, коряками, тунгусами и якутами.
В этногенетическом плане юкагиры рассматриваются как потомки древнего населения Северо-Восточной Сибири. В VII тысячелетии до н. э. они жили на востоке от Енисея и на Саянах, где составляли единство с носителями уральских языков – финнами и самодийцами. В XVII в., к началу русской колонизации, юкагиры делились на ряд племен, наиболее крупными из которых были ходынцы, чуванцы и анаулы. Они занимали территории от реки Лены до устья реки Анадырь. Однако в ХVIII – ХIХ вв. эти земли оказались в центре этнических процессов, связанных с формированием здесь культурных территорий эвенов, якутов и чукчей. Началась интеграция с пришлым населением, которую значительно ускорила христианизация. В ХIХ в. между Леной и Индигиркой юкагирский язык практически исчез. Этнические традиции удалось сохранить, в основном, колымским юкагирам.
У таежных юкагиров основную роль играли и играют рыболовство и охота на оленя, горного барана, лося, зайца и птицу. Кроме собаки, домашних животных они не имеют. В свою очередь, их тундровые соплеменники занимаются в основном оленеводством, охотой и рыбным промыслом. Эта группа ведет более подвижный образ жизни, кочуя за стадами оленей от лесотундры к морю.