Аверин почувствовал, как у него защипало в горле. Он постарался не выдать свое смятение, но укрыть его от взгляда племянницы не удалось.
– Гермес Аркадьевич, – спросила она тихо, – что случилось?
Кузя из-за спины девушки принялся активно прикладывать палец к губам, призывая ничего не говорить. Аверин задумался на миг, но всё же решился. Любава должна узнать первой. И узнать именно от него.
– Любава… – начал он и осекся. Как в таких случаях подбирают слова? Он сотни раз сообщал людям о гибели их близких, но обычно при этом на него не смотрели уже начавшие наполняться слезами глаза родной племянницы.
Он вздохнул и решил, что скажет правду.
– Во время экзамена произошло нечто, что вынудило Инессу напасть на ректора. Ректор Светлов погиб. Сергея и его дива Савелия не нашли. Есть вероятность, что они тоже погибли. Сама Инесса скрылась.
Изо рта девушки вырвался смешок. И она, словно испугавшись, зажала рот руками.
– Наставница Инесса? Убила… Сережу? Да что вы такое говорите? Это какое-то недоразумение.
Аверин снова вздохнул. Лишать Любаву надежды он не собирался. Ему и самому мысль о гибели Сергея казалась какой-то дикостью.
– Я тоже так считаю, – сказал он, – именно поэтому мы сейчас отправляемся в Академию. Я лично собираюсь во всем разобраться.
– Я еду с вами.
Аверин покачал головой и коснулся рукой ее плеча.
– Нет, Любава, оформи день за свой счет и позвони Анонимусу, чтобы он забрал тебя домой. Обещаю, я буду постоянно на связи и расскажу всё, как только узнаю.
Владимир ожидал в аэропорту. Кузя загрузил на полку небольшой чемодан с самым необходимым, и двумя часами позже они уже сели в служебную машину, присланную в Шереметьево: об этом тоже позаботился Владимир. Новый глава московского Управления, занявший должность после отставки своего предшественника, уже был оповещен о происшествии и ожидал в Академии. Москвичи обещали действовать аккуратно и не затоптать следов. В конце концов, на место скоро прибудут люди из столицы.
В первую очередь всех занимала Инесса, что вполне закономерно: ее бегства не ожидал никто. Выследить дива по воздуху невозможно, поэтому единственный способ отыскать ее – понять, куда она направилась. А потом останется сущая мелочь: задержать дива десятого уровня. Памятуя ее же собственный рассказ о захвате Распутина, задачка предстояла не из легких.
В Академию прибыли уже в сумерках. На площади перед главным корпусом было на удивление пустынно – Аверин еще прекрасно помнил, как по этим ступеням даже в десять вечера бежали после дополнительных занятий или особенно тяжелых экзаменов студенты. Сейчас людей видно не было, только полицейские дивы сновали повсюду.
Молодой мужчина – судя по нашивкам, секретарь ректората, встретил на крыльце и проводил в кабинет ректора. Там уже ждал профессор, а точнее, проректор и, похоже, временно исполняющий обязанности ректора, господин Алексей Меньшов.
Перешагнув порог, Владимир, совершенно неожиданно для своих спутников, опустился на одно колено и склонил голову. Кузя и Аверин уставились на него с таким изумлением, что это не укрылось от проректора.
– Владимир немного сентиментален, – улыбнулся он и тоже склонил голову, приветствуя дива. – Ну здравствуй, старый боевой товарищ.
При слове «сентиментален» в адрес Владимира глаза Кузи полезли на лоб. А Владимир поднялся и с совершенно невозмутимым видом встал за спиной у Аверина.
И тут Аверин сообразил: «Боевой товарищ». Ну конечно! Однокурсник отца Алексей! Именно о нем рассказывал Аркадий: тот самый хозяин Владимира, с которым они вместе служили в разведке во время войны. Оказывается, он жив, до сих пор здравствует и сделал неплохую карьеру. Впрочем, без сомнений, совершенно заслуженную.
– Рад вас видеть, профессор, – поклонился Аверин. Он помнил о привычке Меньшова не пожимать руки, поэтому протягивать свою не стал.
– Я тоже очень рад, Гермес Аркадьевич. Но был бы счастлив приветствовать вас при менее кошмарных обстоятельствах.
– Согласен с вами. Да и нашу прошлую встречу я бы назвал несколько… сумбурной. Хотя, признаюсь, без вас и вашего огненного меча на Перешейке пришлось бы туго.
– Не стану спорить, – едва заметно улыбнулся Меньшов и предложил кресло для посетителей: – Прошу, присаживайтесь.
Сам же пристроился на диване. За большой ректорский стол он, несмотря на свое временное назначение, садиться не собирался.
Аверин сел. Кузя тут же оказался рядом.
– Гермес Аркадьевич, а может, нам к арене сразу пойти? Время идет, следы могут того… ну, вы понимаете.
– Понимаю. Но ведь нас пригласили сюда не для того, чтобы снова пересказать то же самое, что мы узнали по телефону. Алексей Витальевич работал следователем Управления. Я уверен, что место происшествия уже осмотрели очень внимательно.
Меньшов улыбнулся и указал на Кузю рукой:
– Это Кузьма, ваш фамильяр, верно? Я видел тебя, парень, но в несколько другой форме. Потерпи немного, вскоре я отведу вас к месту преступления.
– Преступления? Вы больше не считаете, что произошел несчастный случай? – Аверин слегка наклонил голову.
– Не считаю. У меня есть веские доказательства обратного. Дело в том, что Инесса привязана не к обычному талисману владения. Скорее, этот предмет можно назвать аналогом ваших служебных жетонов: это не личное имущество колдуна, а артефакт Академии. Несколько сотен лет ректоры сменяют друг друга, а Инесса остается привязанной к нему. И даже если ошейник сорван и ректор мертв – еще есть время, пока связь окончательно не распалась. Через этот талисман можно привязать Инессу к новому хозяину. Вернее, к тому, кто овладел талисманом. Именно поэтому, как только захлопнулась защита арены, я помчался сюда. Иван Григорьевич хранил артефакт в сейфе своего кабинета.
Сейчас инкрустированная серебром дверца в стене около стола была закрыта.
– Хм… если Инесса всё же сбежала, привязать ее не удалось?
– Вы правильно поняли. Потому что талисмана в сейфе не оказалось. Так что мы потеряли ректора, потеряли молодого колдуна и его дива, потеряли Инессу, а самое плохое, что ключ от Хранилища тоже теперь потерян. Можете сами осмотреть сейф – там только документы. Ни одной колдовской вещицы.
– Вы ведь сами осмотрели сейф, так? Нашли что-нибудь?
– Только то, что можно увидеть человеческими глазами и выявить колдовскими приборами и знаками. Ни малейших следов взлома я не нашел. Сейф открыт настоящим ключом.
– Сколько всего ключей?
– Три. Один был у Ивана Григорьевича, второй у Инессы. Третий, как вы можете догадаться, у меня. Я никого не пускал в этот кабинет: ни следователей, ни их дивов. Поэтому вы сможете очень тщательно его изучить.
Аверин поднялся и шагнул к сейфу. Но тут же обернулся.
– А почему вы не пустили сюда людей из московского Управления?
Меньшов пожал плечами:
– Это же очевидно. Я ждал вас. Вас и Владимира.
Кузя снова перевел удивленный взгляд с профессора на своего товарища. Аверин кивнул ему:
– Я объясню потом. Сейчас надо со всей тщательностью осмотреть кабинет.
– Ага, – сказал Кузя, и из вороха опавшей на диван одежды выскользнул кот и юркнул под стол.
– Ух ты, – удивился Меньшов, – это что же, тоже истинная форма?
– Да, – подтвердил Аверин, – он умеет менять размер.
Меньшов поднял брови:
– Ничего себе. Удобно. Может следить, прикидываясь обычным котом, при этом и боевую форму принимает солидную. Тебе цены нет.
– Мя-я! – сказал польщенный похвалой Кузя и приступил к обследованию кабинета.
Владимир прошел мимо Аверина и коснулся кончиками пальцев сейфа.
– Разрешите ключ, ваше благородие, – он протянул вторую руку к Меньшову.
После того как Владимир тщательно осмотрел сейф, его сменил Аверин. Он проверил стенки и замок и просмотрел документы:
– Согласен, сейф открывали родным ключом, защитные заклятия не тронуты. Владимир? Нашел что-то необычное?
– Сейф открывали трижды за эти сутки. Первый раз Инесса, второй – господин Светлов. Третий раз его открыл Алексей Витальевич. Есть и более старые следы, но тоже одного из вышеперечисленных. Определить последовательность сложно. Но отпечатки пальцев я снял, сегодня отдам в экспертизу.
– Понятно. Кузя? Ты закончил?
– Ага, – груда одежды зашевелилась, и Кузя поднялся с дивана, – тут полно следов, но все старые. Три-четыре дня. Самые свежие – тех же, про кого сказал Владимир, – проректор, Инесса и еще один, его следов больше всего. Ректор Светлов, наверное.
– Мог ли похититель открыть сейф и забрать талисман раньше, чем три-четыре дня назад? – спросил Аверин у Меньшова.
Тот покачал головой с некоторым сомнением:
– Нет, не думаю. В этом сейфе, как вы уже видели, хранятся важные документы, поэтому ректор нередко открывал его. Да я сам заглядывал в него по срочной надобности не далее как в воскресенье.
– И как, по-вашему? Всё было на месте? Могли вы не обратить внимания?
По губам Меньшова скользнула улыбка:
– А вы, Гермес Аркадьевич? Если бы в вашем сейфе что-то исчезло, вы бы это заметили?
– Полагаю, да, – ответил Аверин.
– Именно. Я находился на госслужбе в общей сложности двадцать пять лет, из них семь прослужил в Управлении. Кроме того, у меня фотографическая память. Поверьте, возраст не сделал слабее ни ее, ни мое зрение. Это абсолютно исключено.
– Что же, прошу извинить, – слегка наклонил голову Аверин, – но я должен был спросить.
– И вы абсолютно правы. Человеческая память – капризная штука. Позвольте проводить вас к арене.
– Ключ! – Кузя поднял палец. – Можно понюхать ваш ключ?
– Я уже это сделал, – произнес Владимир, – никаких посторонних запахов на нем нет. Его не похищали и не подбрасывали обратно.
– Эх… – Кузя вздохнул, – у Инессы точно ключ никто бы не украл. А ключ ректора Светлова не понюхать, его Инесса проглотила вместе с ректором, наверное…
Аверин задумчиво посмотрел на дива.