– Владимир, – поинтересовался Аверин, – этот порядок – работа Дианы или господина Меньшова?
– Алексей Витальевич почти никогда не допускал меня в свой кабинет. Особенно наводить порядок. Он всегда делал это лично. Здесь тоже присутствия Дианы почти не ощущается. Думаю, именно поэтому талисман владения спрятали в спальне.
– Что же… – Аверин покачал головой, – это подтверждает версию, что проректора хотели убить. Талисман подложили туда, где Диана его найдет быстрее всего. Вот только непонятно зачем. Что смерть проректора может дать преступнику?
– А может, он следующий в очереди? Какой-нибудь колдун с амбициями, – Кузя почесал нос, – я такое в книжке про проклятых королей читал. Сначала одного убить, потом следующего, и так, пока очередь не дойдет до преступника. Вот, например, хозяин Петровича, он злой и жестокий. И очень сильный. Наверняка он следующий в очереди за дедушкой Меньшовым! И отлично подходит! Станет ректором и проберется в Хранилище. Украдет там самое разрушительное заклинание и будет повелевать миром.
– Это глупо, – сказал Владимир.
– Глупо – прятать улику у себя под подушкой, – Кузя дернул плечом, – ну разве что твой бывший хозяин пытается изобразить попытку его убийства, как студент Матвей. Чтобы отвести от себя подозрения.
Аверин вышел в коридор. В его доме на Петроградке на втором этаже находилась комната вызовов, но в Академии в этом не было необходимости – к услугам и студентов, и преподавателей были просторные и хорошо защищенные залы вызовов. В доме Меньшова в конце коридора, за стеклянной дверью, располагалась веранда, прикрытая сверху резным навесом, с которого спускались ветви декоративного винограда. Сейчас их плети выглядели как голые, обрезанные лианы, а столик и плетеные стулья были закрыты непромокаемыми чехлами. Аверин вышел наружу, вдохнул морозный воздух и поспешил обратно в тепло. Несмотря на разбитое окно, на втором этаже по-прежнему было жарко, видимо, холод сюда не добрался. Интересно, Меньшов всегда любил жару или приобрел к ней привычку только в старости?
Аверин спустился по лестнице в гостиную, Владимир и Кузя следовали за ним.
Меньшов сидел в кресле, а рядом с ним, уткнувшись головой ему в бедро, на коленях стояла Диана. Руки старого колдуна покоились у нее на голове.
Неужели старому колдуну стало настолько плохо, что дива отдает ему силу? Надо вызвать врача.
Аверин уже открыл рот, чтобы отправить Владимира в госпиталь, как внезапно заметил, что Меньшов осторожно перебирает пальцами золотистые локоны дивы. Как будто поглаживает их, насколько это позволяют наручники.
Аверин подошел.
Диана немедленно подняла голову, и Аверин с удивлением увидел на ее щеках мокрые следы. Диана плакала? А Меньшов не забирал у нее силу, вернее, не только забирал, но и успокаивал ее?
Аверин даже застыл от изумления. Это Диана, кошмар любого студента, дива, за милой и кроткой внешностью и мягкими словами которой скрывались жуткая сила и неотвратимость жестоких наказаний и взысканий. Ни одному студенту, испытавшему справедливость Дианы, даже в голову бы не пришло, что это существо может испытывать какие-то чувства. Аверин обернулся. Владимир и Кузя, застыв за его спиной, также смотрели на Диану с нескрываемым интересом.
– Проходите, присаживайтесь, – позвал Меньшов, – прошу извинить меня за эту сцену. Я могу сколько угодно хорохориться, но увы. Бой на переправе существенно подорвал мои силы и здоровье. А я-то, признаться, уже начал надеяться, что старость как-то хитро обойдет меня стороной. Диана, сделай кофе. Знаю, что нельзя, но мне необходимо взбодриться. Гермес Аркадьевич, может быть, вам коньяку?
– Нет, благодарю, я не пью. – Аверин подошел и сел в кресло напротив. Кузя плюхнулся на диван, а Владимир остался стоять, глядя вслед скрывшейся в кухне Диане.
– Очень хорошо, всецело одобряю. Боевому колдуну, особенно владеющему настолько сильными дивами, ни в коем случае нельзя туманить свой разум. Никогда не понимал, зачем люди добровольно заливают в себя эту отраву… Но перейдем же к делу. – Старый колдун, слегка наклонив голову, рассматривал Аверина с легкой полуулыбкой. Тело его было полностью расслаблено, скованные руки покоились на коленях.
– Вам не нужен врач? – на всякий случай еще раз уточнил Аверин. – Вы уверены в этом?
– Конечно. Иначе Диана с меня не слезла бы, заставила вызвать. Я ей поклялся в том, что я невиновен, знаете ли. И она мне поверила. Было бы очень хорошо, если бы вы тоже поверили. Но, я, к сожалению, не див, и вы имеете полное право не доверять моим словам.
– Я предпочитаю доверять фактам, – проговорил Аверин. Появилась Диана и поставила перед ним чашку. По комнате разлился приятный аромат хорошего кофе. Сама же дива присела рядом с креслом Меньшова, держа вторую чашку в руках. Старый колдун наклонил голову, и она поднесла чашку к его губам.
– Вот и прекрасно, – сказал Меньшов, глотнув кофе, – тогда вот вам факт. Я, конечно, вполне могу изображать перед вами беспомощного старика, спросите у Владимира, я хороший актер. Но Диана вам лгать не может. И подтвердит, что я сопротивлялся ей из последних сил. И лечила она меня не понарошку. И если бы вы поняли, что происходит буквально парой секунд позже… – он сделал нарочитую паузу, – то сейчас были бы полностью уверены в моей невиновности, да. – Он усмехнулся и добавил: – Как-то слишком опасно для спектакля, согласитесь? Я старый опытный колдун, следователь и разведчик, а не глупый студент Матвей.
– Матвей? – Аверин даже не стал делать вид, что удивлен, это было бесполезно. Кузя говорил о Матвее в кабинете хозяина дома.
По губам Меньшова снова скользнула усмешка:
– Если не хотите, чтобы какие-то ваши слова услышала Диана, лучше в этом доме вообще их не произносите.
– Ну вот… – уныло протянул Кузя, – опять я… напортачил.
– Не важно, – успокоил его Аверин, – всё равно придется рассказать. Но сначала я спрошу у Дианы. Скажи, ты и правда сожрала бы Алексея Витальевича, если бы я его не арестовал?
– Скорее всего. Несмотря на то, что я очень не хотела этого делать, – ответила дива, глядя Аверину в район подбородка, чтобы колдун не усомнился, что она разговаривает именно с ним.
– А Триглав? Почему вы не носите его? – спросил Аверин.
– Профессорам, как и другим ответственным лицам Академии, это запрещено, – пояснил Меньшов. – Как раз именно для того, чтобы див мог быстро и легко установить истину.
– Не знал о таком правиле. Довольно опасно.
– Все колдуны рискуют, – заметил Меньшов и улыбнулся. – Вон посмотрите, ваш див уже облизывается.
– Неправда! – подпрыгнул на месте Кузя, которого слова старого колдуна явно застали врасплох. – Я просто кофе хочу! Он так пахнет…
– Алексей Витальевич, – вступился за него Аверин, – можно дивам кофе?
– Разумеется. На кухне есть столик и стулья. Диана, чашка уже остыла. Ты тоже можешь пойти. Предложи гостям печенье, конфеты и что там у тебя еще есть.
Диана осторожно вложила чашку в ладони хозяина и, поклонившись, направилась на кухню. Кузя и Владимир последовали за ней.
Меньшов поднял руки, поднося чашку к лицу, сделал еще глоток и произнес:
– Знаете, чем меня больше всего поражает эта история? Удивительной осведомленностью и умом и одновременно невероятной непредусмотрительностью преступника. Вот, например, сегодня. Кто-то точно знал, что Диана должна меня сожрать. Но не предусмотрел ни вашего визита, ни того, что Диана… не хочет моей смерти. Я бы не справился, если бы она не засомневалась. Диане очень много лет, она очень умна, и разум позволил ей не подчиняться приоритету вслепую. И во время убийства ректора Светлова произошло то же самое. Преступник составил план, основанный на знании и привычек ректора, и даже того, как проверяют конструкции арены, но не смог привязать Инессу. Попросту не сообразил, что она придумает выход быстрее, чем он проникнет на арену с талисманом. Он считает дивов примитивными животными?
Аверин улыбнулся:
– И тем не менее мы до сих пор еще далеки от разгадки. Так что не будем думать, что преступник глупец. И скажите мне, если бы вы хотели убить господина Светлова, как бы вы это организовали?
– За пару минут хороший план не придумаешь, а готового у меня, как вы понимаете, нет. Но если навскидку и первое, что приходит в голову, – я бы постарался создать условия, чтобы у ректора случился сердечный приступ. Его здоровье последние месяцы заметно пошатнулось, и, если бы произошел инфаркт, это бы никого не удивило. Тем более и Инесса бы подтвердила остановку сердца. Как довольно близкий к господину Светлову человек, я имел множество возможностей подлить ему что-то в кофе или коньяк. Да-да, он употреблял немного. По каким-то новым, якобы научным данным, малые дозы коньяка полезны для сосудов и сердца. Кроме того, ректор принимал много сильных лекарственных препаратов, передозировка которыми, да еще и в сочетании с кофе или коньяком, вполне могла вызвать остановку сердца. Никаких ядов, никаких следов, вполне естественная смерть.
– А вы и правда профессионал, – заметил Аверин.
– Так и есть, – без тени улыбки согласился Меньшов. – Владимир верно сказал, ни к чему устраивать спектакль из устранения объекта. Чем меньше к его смерти внимания, тем больше шансов на успех операции. То, что произошло у нас на глазах, – вопиющее дилетантство. Собрать на месте преступления руководство трех Управлений, причем даже столичного – это еще постараться надо. Поимка преступника в таком случае – это просто вопрос времени. Именно поэтому я сначала принял происшедшее за трагическое стечение обстоятельств. Но, как вы могли заметить, быстро изменил свое мнение.
– Да, в этом вы правы, – Аверин вздохнул. – Если у преступника в планах были, во-первых, убийство ректора, во-вторых, гибель следователя Управления, в-третьих, кража дива десятого уровня и, главное, взлом Хранилища Академии… то или он очень самоуверен, или его уже ждут агенты спецслужб Соединенного Королевства с новыми документами, вертолетом и подкупленными колдунами на границе.