Голова у меня тяжелая, и я задумываюсь, сколько времени проспала.
– Идем, – говорит Пол, направляясь к ступенькам. – Надо поторопиться, пока вода не поднялась. – Через несколько мгновений он скрывается в тумане.
Схватив пальто и накинув его на плечи, я, спотыкаясь о камни, иду в том направлении, куда ушел Пол. Однако через несколько шагов я оступаюсь и падаю лицом вниз на гальку. Ноги какие-то ватные, и я словно все еще сплю.
– Кейт!
Я слышу голос Пола, но его самого не вижу. Хочу прокричать что-то в ответ, но кружится голова. Я словно пьяная. Да что со мной такое? Пора перестать принимать эти таблетки.
Наконец я поднимаюсь на ноги и начинаю ковылять в сторону тропы.
Вдруг я вижу его через просвет в тумане.
– Поднимайся на скалы! – кричит Пол. Он стоит вдали и размахивает руками. Между нами каким-то образом появилась бурлящая вода. – Не иди здесь. Я едва выбрался. Иди налево, к скалам.
Затем он вновь исчезает за пеленой тумана. Вода окатывает лодыжки, медленно заполняя пляж. Я в ловушке.
– Карабкайся на скалы! – кричит Пол откуда-то слева.
Когда я пытаюсь поднять ногу на камень, ветер бросает в лицо соленые брызги, и я ничего не вижу. Вытираю глаза тыльной стороной ладони, но делаю только хуже: тушь растекается и плотными черными комками застилает глаза. Вода поднимается, и я знаю, что нужно скорее отсюда выбираться, иначе меня унесет течением. Ухватившись за острый выступ скалы, я на него забираюсь. Он не шире моей ноги, и я почти уверена, что он меня не удержит, но каким-то образом он все-таки выдерживает мой вес, я стою неподвижно, а прямо подо мной яростно клокочет вода.
Над головой поднимается отвесная скала, ведущая к башням. Нужно карабкаться наверх. Но стоит мне поднять голову, изможденное тело охватывает паника. На скале нет выступов, просто гладкая поверхность. Мне никак не забраться. Я думаю о туристах у башен. Если закричать, возможно, кто-нибудь услышит.
Но мой голос тонет в шуме бушующего моря, закрыв глаза, я пытаюсь собраться с силами. Затем я снова его слышу.
– Кейт.
Пол. Я открываю глаза и смотрю на вершину утеса.
– Кейт.
Он далеко, но скорее всего это он. Точно он. Сквозь туман я вижу его неясные очертания. Он вытягивает вперед руку. Я слышу, что он велит мне карабкаться.
– Но тут нет выступов! – кричу я. – Мне не за что держаться!
– Хорошо, слушай меня! – сквозь завывающий ветер кричит он. – Тебе нужно спрыгнуть вниз… пробраться… пока вода не поднялась слишком высоко. Есть другой путь наверх!
Я смотрю вниз на воду. Даже на этом выступе она достает мне почти до колен.
– Не могу! – кричу я в ответ.
– …надо, Кейт… пути нет.
– Скажи, что мне делать! – кричу я. В рот попадает соленая вода, и я выплевываю ее на скалы.
– Иди вброд!.. – кричит он. – …Налево… к валунам!..
Его голос урывками доносится до меня сверху, когда я прыгаю в воду. Дно илистое, и мне приходится высоко поднимать ноги, чтобы не увязнуть. Пока я ищу глазами валуны, туман обступает меня со всех сторон.
– Туда! – кричит Пол. Он бежит по вершине холма, наблюдая за моими неуклюжими движениями.
Наконец, заметив валуны, я устало плетусь в их сторону. Вода поднимается, и ноги словно наливаются свинцом.
– Лезь наверх!.. тут есть выступ. Давай, Кейт, поспеши!
Булыжник покрыт разбухшими морскими водорослями, и когда я начинаю лезть, рука соскальзывает. Я пытаюсь снова, на этот раз помогая себе локтями, и наконец получается. Подтянувшись, я залезаю на булыжник и, переводя дыхание, смотрю на поднимающуюся воду.
– Быстрее! – кричит он. – Меньше чем через минуту вода накроет тебя с головой! Залезай на выступ!
Я смотрю наверх. Как же далеко. Смогу ли я?
– Давай, Кейт.
Тело кажется таким тяжелым. Рука трясется; посмотрев на нее, я вижу в нескольких местах кровь. Видимо, порезалась о скалы. Над головой кричит чайка. Морские птицы всегда чуют кровь, как грифы в Эфиопии. Я с трудом залезаю на выступ. Он довольно широкий, и у меня получается поставить на него обе ноги, но в один момент ветер чуть не скидывает меня вниз.
– Прислонись к скале! – кричит Пол. – Так легче сохранять равновесие.
Я делаю, как он велит, и всем телом вжимаюсь в поверхность скалы, так близко, что чувствую запах водорослей.
– А теперь хватайся за выступ прямо у тебя над головой!
Посмотрев наверх, я сквозь проливной дождь вижу широкий выступ. Я боюсь, что он меня не удержит, но дотягиваюсь до него руками и забираюсь.
– Умница! – кричит Пол сверху. – Еще парочка, и ты будешь наверху.
Встав на ноги, я тянусь к следующему выступу. Он ближе, чем предыдущий, и выглядит надежнее. Забравшись на него, я останавливаюсь отдышаться.
– Давай, еще чуть-чуть! Остался один!
Следующий выступ так далеко, что я боюсь не справиться. Ноги окоченели от холода, и, если я оступлюсь, падать придется долго.
– Просто хватайся, Кейт!
Его голос меня подгоняет, и я залезаю на выступ.
– Умница!
Подняв голову, я увидела его.
– А теперь на счет три хватай мою руку! – кричит он.
Я смотрю наверх и вижу его свисающие вниз руки.
– Кейт, я начинаю считать. Готова?
– Да! – кричу я. Руки дрожат.
– Раз.
Я вытираю трясущуюся руку о рукав.
– Два.
Подо мной бушует море. Все, что мне остается – это двигаться вперед, как бы страшно ни было.
– Три.
Подпрыгнув, я хватаю его за руку, он сжимает мою ладонь так сильно, что я боюсь, он вывихнет мне запястье. И вот я лечу по воздуху, над утесами, словно куда-то в небо, закрыв глаза, жду, что он вот-вот разожмет руку и я упаду. Но я не падаю. Мы справляемся. Он крепко держит мою ладонь и отпускает, лишь когда я оказываюсь на вершине, в безопасности. Пол накрывает меня своим пальто, и я лежу, пытаясь отдышаться.
– Я думал, что потерял тебя! – вскрикивает он, прижимая меня к себе. – Господи, я думал, что уже…
Он утыкается лицом мне в плечо, и я чувствую, что он весь дрожит.
– Поехали домой? – шепчу я в его промокшие волосы.
Он поднимает голову, и возможно из-за соли у меня в глазах или из-за плотного тумана, окутывающего утес, но он выглядит иначе. Его растрепанные, намокшие под дождем волосы кажутся черными. Наблюдая, как он откидывает их с глаз, я чувствую в животе знакомое тянущее ощущение. На мгновение он показался мне кем-то другим.
– Да, поехали, – говорит он. Поднявшись на ноги, мы стоим лицом к лицу, и в спины нам дует злой морской ветер. – Пойдем.
Я киваю, он берет меня за руку, и мы молча идем к огням гавани.
Полицейский участок Херн Бэй
36 часов под арестом
Воздух в комнате для допросов изменился, и мне становится тяжело дышать.
– Можно открыть окно? – спрашиваю я Шоу. – Жарко.
– Это центральное отопление, – отвечает она. – Регулируется автоматически. Боюсь, что окно открывается только совсем чуть-чуть, но я могу попробовать.
Она встает, но я трясу головой.
– Ой, не надо, все нормально, – говорю я. – Давайте продолжим.
Я снимаю кардиган и вешаю на спинку стула. В легкой майке и забрызганных грязью джинсах я чувствую себя обнаженной, беззащитной. Словно во мне не осталось ни капли достоинства.
– Хорошо, – говорит Шоу. – Если вы в силах, Кейт, давайте продолжим.
Она смотрит в свои записи и читает:
– Нидаль играл в коридоре в футбол. Его отец вышел из комнаты, и они поссорились. После этого вы сказали мальчику, что надо послушаться отца и перестать играть. Мальчик закричал и выбежал на улицу.
Какая же у нее получается славная, простая история, не имеющая ничего общего с действительностью.
– И что произошло дальше? – спрашивает Шоу.
– Не знаю, – шепотом отвечаю я. – Не могу вспомнить.
– Пожалуйста, попытайтесь, – говорит Шоу.
Я не отвечаю. Как же приятно молчать. Такое чувство, что у меня не осталось слов.
– Возможно, мне стоит зачитать рассказ Грэма Тернера, который он вручил Гарри Вайну по возвращении из Алеппо, – спокойно и размеренно говорит Шоу.
– Нет! – выкрикиваю я. – Прошу вас, не надо. – Как Гарри мог так со мной поступить?
– Кейт, мне нужно понять, что привело к вашему аресту на Смитли Роуд, сорок четыре, – говорит она. – И чтобы это сделать, необходимо выяснить, в том числе, что произошло в тот день в Алеппо.
Она держит в руке лист А4. Что, Грэм, это все, что ты смог по этому поводу написать? Всего-то пару вшивых абзацев?
– Рассказ Грэма Тернера, – начинает Шоу.
Когда она заговаривает, я обхватываю голову руками, пытаясь заглушить ее голос звуком своего дыхания.
– «Мы были в Алеппо неделю, и за это время Кейт подружилась с маленьким сирийским мальчиком, сыном людей, у которых мы остановились. Ее чувства к нему явно выходили за рамки профессиональных отношений: она эмоционально привязалась к мальчику и его семье, и эта связь угрожала нашей безопасности».
Перед глазами у меня встает Грэм Тернер, мой друг, коллега, человек, с которым мы через столько всего вместе прошли, и я думаю, как он мог так со мной поступить?! Что заставило его меня предать?
Прочистив горло, Шоу продолжает:
– «Днем 29 марта мы услышали, как в коридоре мальчик пинает мяч. Кейт выбежала к нему, и в следующий миг она схватила ботинки и побежала в магазин наверху за мальчиком. В то время суток этого делать было ну никак нельзя, поскольку район был под обстрелом, а магазин находился на очень видном месте. Беспокоясь о ее безопасности, я выбежал следом, добежав до двери магазина, я увидел ее на улице».
Я слушаю рассказ Грэма, по щекам текут слезы. Когда Шоу читает дальше, я чувствую во рту привкус пыли и бензина.
– «Она говорила с мальчиком, обещала ему, что отвезет в Англию, если он вернется в укрытие».
– И отвезла бы, – всхлипываю я. Ну и сволочь же ты, Грэм. – Я бы отвезла его куда угодно, если бы это его спасло.
Дав мне время успокоиться, Шоу продолжает: