лании взять на воспитание в монастырь сирот погибших солдат послала в Вологодскую консисторию и игуменья Устюжского Иоанно-Предтеченского монастыря Паисия. При этом она по собственной инициативе в июне 1905 года приютила в монастыре полуторагодовалую девочку, дочь призванного на войну солдата, мать которой умерла.
Северные монастыри продолжали давать приют сиротам погибших солдат и в годы Первой мировой войны. Так, в 1916 году в Устюжском Иоанно-Предтеченском монастыре жили «несколько девочек-сирот, детей православных воинов, сражающихся на поле брани». А Знамено-Филипповский монастырь приютил двенадцать девочек-сирот в возрасте от двух до одиннадцати лет. В Троице-Гледенском монастыре в это же время проживали пять сирот, а в Горнем Успенском монастыре – десять.
Впрочем, в годы Первой мировой войны северные женские монастыри занимались не только призрением сирот, но и содержанием койко-мест в госпиталях для раненых. Например, Шенкурский и Холмогорский монастыри оплачивали содержание в Архангельском епархиальном лазарете по одной койке для раненых. На это Шенкурский монастырь ежемесячно выделял по 30 рублей, а Холмогорский – по 35 рублей. Помимо этого, в 1914 году Шенкурский монастырь выделил из монастырских средств 25 рублей на «Рождественский праздник раненым». Все это свидетельствует о том, что во время войн северные женские монастыри не оставались в стороне от бед и проблем своего народа.
Но наибольшего внимания заслуживает опыт служения северных монахинь в качестве сестер милосердия в военное, а также в мирное время. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., когда русская армия остро нуждалась в сестрах милосердия, началась подготовка новых сестер Красного Креста. Безусловно, Православная Церковь стремилась помочь русской армии в богоугодном деле освобождения православных славянских народов от турецкого ига. Поэтому 24 ноября 1876 года вышел указ Синода за № 2065, который предписывал «…всем женским обителям озаботиться немедленным приисканием или приготовлением… из подвизающихся в сих обителях лиц, способных к правильному уходу за больными и ранеными, и образовать из этих лиц отряды сердобольных сестер, которые в случае надобности могли бы быть отправлены в военные лазареты».
Наибольшего внимания заслуживает опыт служения северных монахинь в качестве сестер милосердия в военное, а также в мирное время
17 декабря 1876 года игуменья Холмогорского монастыря Ангелина (Соколова) известила епископа Архангельского и Холмогорского Ювеналия о том, что она готова образовать отряд сердобольных сестер из числа насельниц своего монастыря, а также о том, что тринадцать сестер изъявили желание стать сестрами милосердия. Из них были отобраны двенадцать.
Полагаю, что сейчас, после длительного незаслуженного забвения, настало время вспомнить поименно этих подвижниц милосердия. Вот их имена: «монахиня Арсения, 51 год, чиновническая дочь; послушницы – Наталия Мефодьева, 29 лет, священническая дочь; Марфа Столбова, 42 лет, Устина Яковлева, 40 лет и Фекла Артемьева, 39 лет, из крестьянского звания; Елизавета Сульзинская, 28 лет, солдатская дочь; и из проживающих в обители богомолок – Павла Глазатова, 32 лет, санкт-петербургская мещанская дочь; Ольга Бородавкина, 32 лет, Дарья Субботина, 29 лет и Ксения Грибанова, 24 лет, из крестьянского звания; Татьяна Дектерева, 41 год, и Таисия Каменская, 21 год, солдатские дочери».
В Горнем Успенском монастыре добровольно пожелали стать сестрами милосердия 33-летняя послушница Анна Червонцева, из бывших крепостных крестьян, а также 36-летняя послушница-крестьянка Неонилла Калинина. Обращу внимание читателя на то, что почти все сестры, изъявившие желание стать сестрами милосердия, были либо крестьянками, либо солдатскими дочерьми, то есть происходили из тех слоев населения, представители которых больше всего страдали во время войн. Вот так Холмогорский и Горний Успенские монастыри оказались в числе тех девяноста пяти российских женских обителей, из которых были направлены на место военных действий и в лазареты 710 сестер.
Как и где северные монахини и послушницы проходили обучение на сестер милосердия? Чтобы ответить на этот вопрос, расскажу о том, где и как готовились сестры милосердия в это время. Для того чтобы быстрее подготовить необходимое число сестер милосердия, Общество Красного Креста организовало срочные шестинедельные курсы при общинах Красного Креста, а также в крупных губернских городах.
При этом в течение напряженных 1,5–2-месячных занятий большинство слушательниц получали минимум необходимых знаний, которые проверялись с помощью строгого экзамена, после которого выпускницам выдавались свидетельства Красного Креста. Разница в степени подготовки сестер, причиной которой были разные возможности у местных управлений Общества, отражалась и в различии выдававшихся им аттестатов: фельдшерицы в военное время, сестры милосердия, сиделки [59].
С учетом того, что курсы подготовки сестер милосердия функционировали в губернских городах, вероятно, что послушницы Горнего Успенского монастыря прошли обучение при Вологодском подвижном госпитале, где и работали впоследствии. А группа сестер Холмогорского монастыря в начале 1877 года была отправлена в костромской Богоявленский женский монастырь на специальные курсы. Обучение их там оплачивал Холмогорский монастырь. Сведений о том, как и чему их обучали, не сохранилось. Можно предполагать, что их готовили примерно так же, как и сестер милосердия общин Красного Креста.
Крайне приблизительное представление о том, что они могли знать и уметь, можно получить, ознакомившись с учебной программой подготовительного курса для сестер милосердия Российского Красного Креста, утвержденной позднее, в 1896 году. Она включала «ознакомление в общих чертах с устройством человека, отправлениями главных его органов, главными болезненными формами и повреждениями, действием и приготовлением некоторых лекарственных средств и пособий».
Сестры милосердия должны были иметь представление об анатомии и физиологии человека, знать клинику ряда заболеваний – тифа, холеры, оспы, крупа, сифилиса, болезней сердца, печени, почек, онкологических заболеваний, ран, ожогов, гангрены. Также сестер милосердия обучали наложению повязок и шин, постановке банок, компрессов, горчичников, методам остановки кровотечений, подаче кислорода, способам дезинфекции операционного зала, перевязочного материала, белья.
В курс подготовки сестер Красного Креста входили «чтение и письмо по латыни, знакомство с главнейшими лекарственными средствами (слабительными, рвотными, отхаркивающими, потогонными, противолихорадочными, кровоостанавливающими, анальгетиками), обучение приготовлению диетического питания и некоторым другим навыкам». Целью обучения было то, «чтобы сестра милосердия… возможно сознательно относилась к явлениям, сопровождающим наичаще встречающиеся недуги, и понимала бы предписания лечащих врачей».
Безусловно, что за шесть недель невозможно было научить монахинь и послушниц всем этим премудростям, на которые учащиеся современных медицинских колледжей тратят несколько лет, и объем их знаний и навыков был гораздо меньшим. Однако по окончании войны «по результатам деятельности сестер милосердия такой экстренный порядок их подготовки в военное время был признан вполне удовлетворительным» [59]. А великий русский врач Н. И. Пирогов сказал о них так: «Каждый врач, которому приходилось работать с сестрами милосердия, должен преклониться перед их деятельностью…» [59].
После обучения в Богоявленском монастыре группа сестер Холмогорского монастыря была «отправлена на театр военных действий. С честью выполнив свой долг, они, по окончании военных действий, возвратились в обитель». За этими скупыми строчками из «Исторического описания Холмогорского монастыря» отца А. Фирсова скрывается многое, прежде всего – героизм северных монахинь и послушниц.
Ведь условия работы во фронтовых госпиталях были крайне тяжелыми. Сестрам приходилось трудиться в неимоверно тяжелых условиях: на полу, на коленях при страшной тесноте и в зловонной атмосфере. В зимнее время лазареты были переполнены обмороженными и гангренозными больными. Свирепствовал сыпной тиф, которым переболели многие сестры милосердия, трудившиеся во фронтовых госпиталях. А некоторые из них, та же Юлия Вревская, воспетая Тургеневым, от тифа погибли…
А еще эти строки из книги А. Фирсова свидетельствуют о верности сестер северных монастырей своему монашескому призванию. Ведь даже облаченные в одежду сестер милосердия, они все-таки были женщинами. Причем женщинами и добрыми, и сострадательными, одним словом, любящими. И кто знает, не заглядывался ли кто-то из солдат или офицеров на выходившую его «милосердную сестричку», не объяснялся ли ей в любви, не предлагал ли стать его женой? И, как говорится, земное «счастье было так возможно»…
Конечно, это напоминает сюжет для романа, но все же такие случаи бывали на войне. Тем более что почти все сестры милосердия из Холмогорского монастыря были не монахинями, а всего лишь послушницами, не связанными никакими обетами… Но нет, они и выжили, и выстояли, и преодолели возможные соблазны и искушения, так что вернулись в свой монастырь действительно с честью.
Если сестры милосердия из Холмогорского монастыря трудились во фронтовых госпиталях, то их коллеги-вологжанки из Горнего Успенского монастыря работали в Вологодском выдвижном госпитале (вероятно, эвакогоспитале), а после его закрытия в 1878 году были переведены в Ольвиопольский госпиталь. При этом старший врач Ольвиопольского госпиталя, князь Ругоцкий-Любецкий, ходатайствовал перед игуменьей Горнего монастыря Арсенией о разрешении послушницам Калининой и Червонцевой остаться в этом госпитале до его закрытия.
Между прочим, он сообщал, что «сестры милосердия Калинина и Червонцева по преданности своему делу ухода за больными и ранеными и трудолюбию стоят в полном смысле на высоте своего призвания», в связи с чем считаются «особенно усердными и рачительными по службе». Таким образом, северные послушницы показали себя как искусные и исполнительные медсестры.