адывала в постель вместо себя метлу, и муж ни разу не заметил подмены.
Исобель-Дженет и ее подруги-ведьмы летали на шабаши, «оседлав» снопы пшеничной соломы, вязанки бобовых стеблей или камыша, которые они заколдовывали перед полетом криками: «Конь и повозка, во ими дьявола!» Она с удовольствием описывала свои ощущения но время интимных контактов с дьяволом: мучительно-болезненное наслаждение, когда он вонзал в нее свой огромный чешуйчатый фаллос, его холодное, словно ледяное, семя. А если она или другие ведьмы не удовлетворяли дьявола, он бил их плетьми и кардой — лентой для чесания шерсти, усаженной острыми, загнутыми иглами.
Рассказывала Гоуди и о том, как она и другие члены общины причиняли зло своим соседям. Так, они умели вызывать бурю, побивая камнями мокрые тряпки и произнося при этом специальные заклинания. Они делали поля фермеров бесплодными, распахивая землю миниатюрным плугом, который тянули жабы. Урожай также портился, если выкопать из могилы тело некрещеного ребенка и перезахоронить его в навозной куче на краю ноля. Ведьмы наводили порчу на детей, втыкая булавки в их кукол и прочие игрушки. Ну а если им надоедало изводить окружающих людей, они развлекали друг друга, превращаясь в различных животных — чаше всего в зайцев и кошек.
Эти истории привели местные власти в полное замешательство. Они обследовали Гоуди в поисках клейма дьявола и нашли его.
Сохранившиеся в хрониках записи не дают объяснения, почему Исобель-Дженет однажды решила рассказать эти сенсационные подробности своей двойной жизни — ведь она действовала без всякого принуждения и ни у кого не вызывала каких-либо подозрений.
И самое удивительное: она приветствовала свое будущее наказание. «Я не желаю сидеть здесь целой и невредимой, — заявила она, — но предпочитаю быть растянутой на железной дыбе[58]; мои преступления не могут быть искуплены, я должна быть разорвана пополам необъезженными лошадьми».
Вальтер Скотт[59], говоря об Исобель Гоуди в своем трактате «Письма о демонологии и колдовстве», опубликованном в 1830 году, делает предположение, что «это несчастное создание было под влиянием некоторых особенных видов безумия». А современный исследователь Колин Уилсон в «Сокровенном» (1971) предполагает, что Исобель была очень сексуальной женщиной с живым воображением, что она фантазировала, чтобы побороть скуку тупого существования, и в некоторой степени ее фантазии стали для нее реальностью. Но по прошествии пятнадцати лет удовольствие от этой тайны померкло, и единственным путем возродить его стало публичное признание.
В хрониках также не говорится, что стало с Гоуди или другими несчастными олдернскими ведьмами, имена которых она назвала. Вероятнее всего, все они были казнены, поскольку признания Гоуди воспринимались как слишком отвратительные откровения для того времени, чтобы можно было оставить их без последствий [34. с. 148–149].
Два наиболее известных процесса над ведьмами в Англии происходили в местечке Пэндл-Форест, графство Ланкашир, в 1612 и 1633 годах.
Ход процесса 1612 года отражен в записках судебного чиновника Томаса Потса, они были опубликованы в виде брошюры, ставшей впоследствии образцом для подобной литературы. Тогда по подозрению в колдовстве были взяты под стражу свыше двадцати человек. Главными персонажами оказались две особы весьма преклонного возраста: ослепшая восьмидесятилетняя Элизабет Суазерн по прозвищу Старая Чертовка и Анна Уитл, известная как Старая Болтунья, которой было уже далеко за шестьдесят. Местные жители знали, что обе эти дамы соперничали друг с другом на ниве колдовства и прочей магии, слыли в этом деле большими искусницами, и их услугами широко пользовались обитатели местечка.
В марте 1612 года Старую Чертовку вызвали на допрос в местный суд, куда перед тем поступил донос, будто бы она ведьма. Элизабет в этом призналась и назвала сообщницу — свою собственную внучку Элисон Дэйвис, о также коллегу-соперницу Анну Уитл. Всех троих взяли пол стражу.
Во время последовавших за этим допросов Элизабет Суазерн рассказала, что прошло уже около двадцати лет с тех пор, как однажды, когда она возвращалась домой, в Пэндл-Форест, ее остановил то ли демон, то ли дьявол в обличье молоденького мальчика. Он был облачен в странное одеяние — наполовину черное, наполовину коричневое. Дьявол сказал, что его зовут Тибб и что если она запродаст ему свою душу, то у нее будет все, чего она ни пожелает. Элизабет согласилась, и в течение последующих пяти-шести лет Тибб время от времени являлся ей и спрашивал, каковы ее пожелания, но она, не высказывая никаких просьб, каждый раз отсылала его прочь.
Но однажды, причем совсем недавно, Элизабет все же воспользовалась услугами Тибба. Эго было в конце 1611 года, перед самым Рождеством. Взяв в качестве поводыря внучку Элисон, она отправилась на мельницу Ричарда Болдуина, чтобы получить с него вознаграждение за оказанные ранее колдовские услуги. Однако вместо того, чтобы расплатиться, Болдуин закричал на пришедших: «Убирайтесь с моей земли, ведьмы и шлюхи, а не то я одну из вас сожгу, а другую повешу!» Возмущенная Старая Чертовка ответила: «Ничего ты нам не сделаешь, а повеситься можешь сам».
Когда женщины отправились восвояси несолоно хлебавши, появился Тибб и стал убеждать Элизабет, что жадному мельнику следует отомстить. Она согласилась и сказала: «Вот ты сам и отомсти ему». Что сделал Тибб с мельником, она не знает, поскольку с тех пор он перед ней не появлялся.
Что касается Анны Уитл, то, по ее утверждению, четырнадцать лет тому назад она, по «зловредному совету и наущению» Элизабет Суазерн, овладела «дьявольски отвратительным ремеслом ведьмы». К ней дьявол явился в образе благообразного мужчины, и, по настоянию Старой Чертовки, она пообещала отдать ему свою душу и в знак совершения сделки позволила ему высосать у нее немного крови из-под ребер. После этого обе ведьмы были вознаграждены роскошной едой и питьем.
Согласно записям Томаса Потса, Анна Уитл — она же Старая Болтунья — обвинялась в преступной практике «применения дьявольского и злонамеренного искусства, именуемого колдовством, чарами, заклятиями и ведовством», что вызвало смерть Роберта Наттлера, одного из жителей Пэндл-Фореста.
Внучка Старой Чертовки Элисон Дэйвис сообщила, что после их ссоры с мельником Ричардом Болдуином одна из его дочерей на следующее утро внезапно заболела, промучилась год и умерла. По мнению Элисон, это и было той местью мельнику, которую по просьбе бабки осуществил Тибб. Саму же Элисон обвиняли в том, что она наслала хромоту на старого разносчика, с которым повздорила пару лет тому назад.
Через две недели после того, как троих женщин посадили под арест, в Страстную пятницу[60] дочь Старой Чертовки Элизабет Дэйвис позвала членов своей семьи и родственников Старой Болтуньи, чтобы обсудить способ их освобождения. Пришли восемнадцать женщин и трое мужчин. Они собрались в домике Старой Чертовки, стоявшем у кромки леса, неподалеку от Ланкастерского замка, где содержались под арестом их родные. Группа заговорщиков разработала план, согласно которому надлежало убить охранника и подорвать ворота замка с использованием пороха. Однако слух о подозрительном сборище дошел до судьи Роберта Новелла, и он распорядился задержать всех его участников для проведения разбирательства. Однако задержать удалось лишь девятерых, остальные успели скрыться.
Почти все задержанные сразу же стали давать признательные показания и, выгораживая себя, валили вину друг на друга. Так, трое детей Элизабет Дэйвис, внуки Старой Чертовки, наперебой свидетельствовали против своей матери. Они, в частности, рассказали, что у матери был чертенок по имени Болл, которого она использовала для причинения вреда всем, кто ей не нравился. После свидетельских показаний своих детей Элизабет признала выдвинутые против нее обвинения. Более того, охваченные ужасом при мысли о возможных пытках, дети Элизабет стали доносить и друг на друга. Девятилетняя Дженнет обвинила двадцатилетнего брата Джеймса в том, что он также использовал «своего» чертенка в облике собаки Дэнди, чтобы околдовывать людей до смерти. И Джеймс в этом признался.
Остальные участники заговора, также стремясь обелить себя, «закладывали» своих соучастников, в том числе и самых близких родственников.
Из числа всех задержанных десять человек приговорили к повешению, в том числе Анну Уитл — Старую Болтунью, дочь Старой Чертовки Элизабет Дэйвис и двоих ее двадцатилетних детей-близнецов — сына Джеймса и дочь Элисон. А Старая Чертовка — Элизабет Суазерн — умерла в заключении еще до суда.
Всех обвиняемых на этом суде упомянутый судебный чиновник Томас Потс описывает как в высшей степени отвратительных колдуний и колдунов. Так, Элизабет Дэйвис — это «мерзкая ведьма, дикое и бесчеловечное чудовище, которому нет примера». Она «отмечена нелепым знаком природы с самого рождения, это был ее левый глаз, который располагался ниже правого, при этом, когда один ее глаз смотрел вниз, другой был направлен вверх, и все, кто присутствовал в этом почтенном собрании, вся огромная аудитория подтвердили, что никогда не видели ничего подобного». Старая Болтунья была «гнуснейшей каргой, которая когда-либо коптила небо», а Старая Чертовка — «очень потасканным дряхлым сознанием, почти утратившим способность видеть».
Среди признанных и ходе этого процесса невиновными была и девятилетняя Дженнет Дэйвис, «изобличившая» своих взрослых брата и сестру, которые угодили на виселицу.
Прошел двадцать один год.
Эдмунд Робинсон, сын фермера из Пэндл-Фореста, обладал, по-видимому, ярким воображением. Как стало известно позже, этот 10-летний паренек рассказал своему отцу, что однажды, находясь на опушке леса, увидел двух борзых собак, которые, как он подумал, принадлежали их соседу. Эдмунд попытался натравить их на зайца, но они отказывались взять след. Тогда он схватил хворостину и стал их стегать. И вдруг собаки превратились и людей: одна в маленького мальчика, другая в женщину, которую он узнал, — все звали ее матушка Дикенсон. Она предложила Эдмунду продать его душ