[82].
В Европе к помощи берсеркеров воюющие стороны прибегали довольно часто. Византийский историк Петр Диакон сообщает, что германское племя лангобардов[83], сталкиваясь с превосходящими силами противника, распускало слух, будто к ним на помощь спешат «псоголовые». Прослышав об этом, враг нередко отступал, не принимая боя.
А первых европейцев, поселившихся в Америке, удивили странные обычаи местных жителей. Юноши, достигшие совершеннолетия, отправлялись на поиски личного духа-покровителя. Оказавшись в достаточно безлюдной местности, молодые индейцы начинали подвергать себя жестоким и весьма изощренным истязаниям. Так, один английский миссионер был очевидцем того, как юноша проткнул насквозь собственный бок, продел сквозь рану ремень из сыромятной бизоньей кожи и подвесил себя за него на ближайшем дереве. В таком положении он оставался до тех пор, пока у него перед глазами не возник образ духа-покровителя. Обычно им становился какой-нибудь сильный и бесстрашный зверь. С этого момента между юношей и духом устанавливалась мистическая связь, длящаяся до смертного часа.
В Африке у каждого племени, живущего в конголезских или гвинейских джунглях, с незапамятных времен имеется свой покровитель, чаше всего предстающий в образе хищного зверя-прародителя. Простые смертные общаются с его духом во время ритуальных танцев, которыми руководит облаченный в шкуру этого зверя колдун. Американец Гарри Райт, гостивший в «племени шакала», писал: «То быта самая неприятная часть ритуала. В танце они рычали, бросались один на другого, потом опустились на четвереньки и стали обнюхивать друг друга. Внезапно что-то темное влетало в их круг. Сперва я подумал, что это один из танцоров, но потом увидел, что это настоящий шакал. Он бегал среди танцующих, рычал и бросался на них. Все это закончилось дикой оргией».
Для того чтобы покровительство шакала или, скажем, леопарда распространилось на каждого мужчину племени, ему надлежало пройти обряд посвящения. Проводил его колдун, облаченный в шкуру данного зверя. Во время обряда юноши обязательно подвергались испытанию на выносливость к физической боли — у них, к примеру, могли удалить крайнюю плоть или передние зубы. Колдун и несколько его помощников создавали тайные союзы. Прекрасно зная, кто из соплеменников не способен дать им отпор, люди в звериных шкурах врывались по ночам в жилища, похищали детей и продавали их в рабство. А над непокорными нередко устраивали кровавые расправы. Например, «люди-леопарды из Дагомеи»[84] рвали тела своих жертв крючьями, оставлявшими страшные раны, как от когтей леопарда [12, 2000, № 3, с. 24; 20, 2002. № 12. с. 15–17].
Оборотень — это существо, способное менять человеческий облик и превращаться в животное. Мы с детских лет встречаемся с подобными перевоплощениями на страницах сказок.
Сказочный братец Иванушка, не послушавшись предостережения своей мудрой сестрицы Аленушки, все-таки напился водицы из копытца, то есть из углубления, оставленного козьим копытом в земле, и превратился в козленочка.
Иван-царевич подобрал в болоте лягушку, оказавшуюся рядом с выпущенной им стрелой, а лягушка обернулась прекрасной молодицей, ставшей впоследствии царевной.
У Пушкина в «Сказке о царе Салтане» фигурирует целое «созвездие» оборотней. Это к коварный чародей, превратившийся в злого коршуна и тиранивший прекрасную царевну, вынужденную стать на время лебедем, и князь Гвидон, который в виде комара, а затем мухи и шмеля «зайцем» проникает на купеческий корабль, чтобы втайне от ткачихи, поварихи и сватьи бабы Бабарихи увидеть родного отца, царя Салтана.
У Аксакова в «Аленьком цветочке» страшное чудовище оказывается заколдованным принцем, а у Гоголя в «Майской ночи, или Утопленнице» мачеха панночки ночью перевоплощается в черную кошку с горящими глазами и железными когтями…
Легенды о том, что есть люди, которые могут превращаться в животных — особенно в волков и особенно в полнолуние, — известны с незапамятных времен. Во Франции таких монстров называли лугару, в Италии — люпоманаро, в Трансильвании (северной части Румынии) это были волколоки, в Болгарин — полтеники, в Германии и ряде других западноевропейских стран — вервольфы. Именно это последнее название и стало впоследствии общепринятым для оборотня, человека-волка. Согласно многочисленным повествованиям об оборотнях, днем они выглядят как обычные люди, а по ночам превращаются в волков и отправляются на свою страшную охоту.
Источники таких верований проследить трудно. Живший в V веке до и. э. греческий историк Геродот упоминает, как греки и скифы, поселившись на берегах Черного моря, считали местных жителей колдунами, способными по своему желанию становиться волками и обладавшими столь сильной тягой к каннибализму, что ликантропия[85] предоставляет им возможность получить истинное наслаждение. Подобные истории можно найти и в повествованиях писателей Древнего Рима, в частности у Вергилия и Петрония. А римский писатель-сатирик той же эпохи Апулей и своем авантюрно-аллегорическом романе «Золотой осел» («Метаморфозы»), проникнутом эротическими мотивами, элементами бытовой сатиры и религиозной мистики, описывает, как его герой, ставший оборотнем, превращается в осла.
Иногда подобные изменения считаются не зависящими от воли человека, спонтанными и неуправляемыми, а иногда они достигаются путем надевания шкуры настоящего волка. У кельтских друидов[86] в ритуале под названием tagharim используется шкура недавно убитого быка, чтобы перенять у животного его силу и обрести дар пророчества.
В глубокой древности дикарям приходилось постоянно сталкиваться с миром животных, и они часто воспринимали их не только равными себе, но и отдавили им превосходство нал собой. Они видели, какой громадной силой обладают тигр, медведь, волк, бизон, крокодил. Поэтому первобытные народы преклонялись перед ними и обожествляли их. Камчадалы, или ительмены, — коренные жители Камчатки — поклонялись китам, волкам и медведям. Американские индейцы, убив медведя, приносили ему дары, словно извиняясь за убийство.
Многие древние народы выбирали себе покровителя из числа хищных животных, а некоторые даже считали их своими далекими предками. Поэтому очень часто примитивные религии были связаны с культом животных. Этим, в частности, исследователи объясняют изображения богов Древнего Египта с головами ястреба, коровы, волка, кошки. Такие религиозные представления и могут послужить основой веры в оборотней.
В эпоху Средневековья вера в то, что при изменении обличья человек-оборотень получает дополнительную, сверхъестественную силу от дьявола, была широко распространена. В «Саге о Вольсунгах», родившейся в суровой Скандинавии, упоминается персонаж с многозначительным именем Ульфр (волк). Днем это был безобидный мирный земледелец, который по ночам превращайся в страшного зверя. Главными героями саги являются Сигмунд и его любимый сын Синфиотли. Спасаясь от мести могущественных врагов, они спрятались в незнакомом замке, оказавшемся обителью двух заколдованных принцев. В течение четырех дней принцы были волками, а затем ненадолго принимали человеческий облик. Ни о чем не подозревавшие Снгмунд и Синфиотли надели сброшенные хозяевами шкуры и сами превратились в диких зверей. Человеческим разумом и добротой они пытались преодолеть волчью натуру, но безуспешно. В конце концов, после множества бессмысленных жестокостей, Сигмунд до смерти загрыз собственного сына. Только после этого ему удалось избавиться от злых чар и вновь стать человеком.
В XV–XVI веках любого, в ком подозревали оборотня, уничтожали с той же жестокостью, что и «ведьм». Их, как правило, либо судили и приговаривали к сожжению на костре, либо затравливали собаками. Причем стрелять в них из обычного оружия считалось бесполезным: убить такое существо можно лишь серебряной пулей. Во Франции в период 1520–1630 годов было зафиксировано более 30 тысяч случаев ликантропии. Частично это явление можно объяснить каннибализмом бедных, обнищавших крестьян. Однако большинство «уличенных» действительно считало себя волками, убивая и поедая людей под влиянием своего заблуждения.
Существовало множество способов, помогающих выявить оборотня. Бытовало поверье, что во время превращения в волка он срывает с себя одежду и при этом ранит свою кожу отросшими когтями. Потом, отправляясь разбойничать в волчьем обличье, оборотень пробирался по лесу, и ветки деревьев непременно оставляли царапины на его теле. Поэтому, прежде чем подвергнуть казни человека, подозреваемого в том. что он оборотень, его заставляли раздеться догола. Если на его теле обнаруживались свежие царапины, с ним все было ясно.
В Германии, Франции и странах Восточной Европы верили, что нередко оборотень, меняя облик, выворачивает свою кожу наизнанку, поскольку она у него покрыта мехом изнутри. Превращаясь в человека, он всего лишь вновь выворачивает кожу, только теперь уже мехом внутрь. Поэтому иногда, пытаясь разоблачить подозреваемого, толпа резала человека на части, чтобы обнаружить у него под кожей волчий мех. Судя по древним рукописям, число людей, пострадавших от таких способов проверки, было очень велико.
Вместе с тем известен и такой случай. В городе Павия, область Ломбардия, Северная Италия, в 1541 году один маньяк, вообразивший себя волком, был задержан людьми. Он стал их горячо убеждать, что он действительно волк, только шерсть у него растет не с внешней, а с внутренней стороны кожи. Недолю думая, власти решили проверить истинность столь необычного объяснения и повелели тут же отрубить ему руки и ноги. Его заявление, конечно же, не подтвердилось, и вервольф-неудачник через несколько часов умер от потери крови.