– У тебя в руке рентген?
– Практически да, – кивнул он. – Кости точно целы. Придавила его сильно эта туша, но ничего не сломала. Хуже всего эти раны. Зубы на хоботах аспирота – страшное дело. Надо понять, насколько он успел заглубиться…
Рука Ольгера продолжала осторожно ощупывать еле живого Дайру. Дышал кот неглубоко и часто.
– В основном царапины, но одна рана нехорошая. Видимо, это был первый укус аспирота, потом у него уже не хватало сил… – задумчиво проговорил Ольгер, закончив осмотр.
– У тебя же есть на этот случай какая-нибудь подходящая отрава, да?
Ольгер удивлённо взглянул на меня.
– В смысле – зелье? – поправилась я.
– Зелье есть, – согласился Ольгер. – Но наши зелья не для приёма в изменённом облике. Надо вернуть его в человеческую форму, немедленно. Тогда я его подлечу, и довольно быстро.
– Когда я целовала Дайру в последний раз, перед атакой аспиротов, у нас ничего не вышло, – осторожно призналась я.
Ольгер побледнел на глазах.
– Нет-нет, я же не отказываюсь! Конечно, я попробую! Вдруг всё-таки получится…
Я наклонилась над Дайрой и несколько раз поцеловала его мордочку.
Ничего не произошло.
– Ну, как же так? – вздохнул Ольгер. – Зачем же именно сейчас?..
– А без зелья? Рану обработать, уколы какие-нибудь?
– Я не ветеринар, Аля, – с горечью сказал Ольгер. – У меня нет препаратов для животных. Всё, чем я лечу своих людей, для кота не подходит. В Морлескине это принципиальная разница. Я же не зря оттаскивал Дайру от чёрного вина…
– Ты не ветеринар, ладно. Но они же у вас есть, ветеринары? У которых препараты подходят для котов?!
– Да, есть. В каком-то смысле.
– Тогда что мы тут сидим, а?! – возмутилась я.
– Сейчас, ещё пара минут.
– Чего мы ждём?
Ольгер оглянулся на полудохлого аспирота, который еле-еле пошевеливал крыльями.
– Мы ждём наступления момента истины, – буркнул Ольгер. – Эта сволочь вот-вот примет свой первый облик.
– Думаешь, он… не настоящий?
– И думать тут нечего. Для обычного аспирота он слишком крупный. Так что ещё немного, и я буду точно знать, кому обязан всем этим.
– А это так необходимо – узнать прямо сейчас? Может быть, всё-таки важнее не дать умереть Дайре?!
Ольгер оскорблённо сжал губы:
– Я не стал бы тянуть, если бы мой брат был настолько плох…
– А я бы не стала ждать ни секунды!
Ольгер хотел сказать мне ещё что-то укоризненное, но тут аспирот задёргался, заискрил, завонял протухшей болотной водой.
– О, наконец-то, – процедил Ольгер сквозь зубы. – Было бы некстати, если бы он прежде сдох, а потом превратился. Так хоть скажет что-нибудь…
В разгромленной комнате, где повсюду обломки, осколки и гадкая слизь лопнувших тварей, аспирот превращался в человека, распухая, вытягиваясь в разные стороны, меняя цвет и плотность покровов, воняя, как выгребная яма… А я, вся такая воздушная и брезгливая, даже не зажмурилась, смотрела во все глаза. Не то, чтобы мне это зрелище было безумно интересно. Наоборот, я будто бы видела это уже раз сто. Обычное, житейское такое дело… Было чему удивиться, да.
Обнажённый исцарапанный мужчина с вытекшими глазами оказался колченог и немного полноват. Он тщетно пытался подняться и только беспорядочно бултыхался на полу.
– Та-а-ак, – зловеще протянул Ольгер. – Не сказал бы я, что удивлён.
Он подошёл к раненому, склонился над ним и цепко схватил за горло.
– Жить хочешь, мерзавец?
– Ы-ы-ы-ы, – сдавленно провыл тот.
– Кто был целью? – Ольгер сдавил горло мужчины ещё сильнее, а потом почти отпустил. – Говори, ну!
– П… П-п… – закашлял раненый.
– Последний раз спрашиваю, кто был целью?
– П-пришлая… – выплюнул бывший аспирот, застонал и потерял сознание.
Ольгер постоял над ним, напряжённо думая о чём-то, а потом повернулся ко мне:
– Пару минут подожди меня здесь.
Пока Ольгер где-то бегал, я сидела рядом с Дайрой и с опаской следила за бывшим аспиротом. Собирался ли он сдыхать, было непонятно. Потерять глаза – травма серьёзная, но, если Дайра не запустил ему когти в мозг, должен выжить.
Ольгер вернулся переодетым в костюм, более подходящий для выхода в люди, чем то, в чём он загорал и пил со мной арам. При нём оказалась пустая винная корзинка.
Осторожно и бережно уложив Дайру в эту корзинку, Ольгер порвал валявшуюся лимонную тунику и прикрыл кота лоскутом лёгкой материи.
– Возьми в гардеробе какую-нибудь обувь. Сейчас нам придётся выйти из замка, – сказал он.
Я полезла по шкафчикам искать. В одном нашлось цело море изящных туфель, в которых только на балу будет удобно. Я с трудом отыскала среди них обыкновенные подошвы с ремешками.
– Да, – одобрительно отозвался Ольгер. – Это именно то, что сейчас нужно.
– Только я не знаю, как это надеть.
Ольгер подошёл, указал мне на кресло, положил подошвы на пол.
– Ноги ставь сюда, – приказал он.
Он присел у моих ног, и его руки мелькали так быстро, что я ничего не успела понять. В следующий раз мне без посторонней помощи опять будет не справиться.
– Ничего не давит? – уточнил Ольгер, закончив работу.
Вообще-то ремешки охватывали мои лодыжки слишком плотно. Но время!.. Пока будем перетягивать шнуровку, кто знает, что может случиться с Дайрой.
– Всё хорошо, спасибо, – ответила я.
– Тогда пойдём, – Ольгер решительно выпрямился.
– Послушай, ты же этот самый… принц! Не можешь вызвать необходимую помощь сюда?
– Могу. Но вместе с этой помощью, а то и вместо неё, может заявиться очередная свора охотников. Оказалось, что даже здесь я не могу обеспечить тебе и Дайре безопасность. Вы оба должны быть у меня на глазах, пока я не доставлю вас в действительно безопасное место, – Ольгер взял корзинку с котом и протянул мне руку. – Ты пойдёшь рядом со мной, не отходя ни на шаг. Я не думаю, что в ближайшее время что-то снова может произойти, но любое моё распоряжение – идти быстрее или медленнее, куда-то свернуть, лечь на землю, притвориться мёртвой – должно быть исполнено беспрекословно. От этого будет зависеть твоя жизнь. Это понятно?
– Конечно, – честно ответила я. Надо быть уж совсем дурочкой, чтобы своевольничать в такой ситуации.
– Только не забывай, что ты не нищенка безродная, а невеста наследника Морлескина, – добавил он. – А значит, практически все, кого мы с тобой повстречаем, заслуживают не более, чем твоего вежливого кивка. Но и не менее.
– Хорошо, – я оглянулась на растерзанного бывшего аспирота. – А с этим что? Он умрёт?
– Мне абсолютно всё равно, – процедил Ольгер.
– Не похоже.
Ольгер злобно сверкнул глазами:
– Да, не похоже. Если бы тут не было тебя, я бы просто размазал его внутренности по стене. Но ты здесь, и я снова не могу себе позволить сделать то, чего мне хочется. И в такой ситуации мне совершенно всё равно, что с ним станет без моего участия.
Ольгер бережно понёс корзинку, а я, как и обещала, послушно побрела рядом.
Глава 19
Мы прошли по коридорам и лестницам замка, а потом воспользовались несколькими проходами-телепортами, между которыми нам пришлось идти по тихим приморским улочкам, заросшим высокими цветущими кустами. Иногда нам попадались люди. Многие узнавали Ольгера, кланялись ему или даже преклоняли колено. Если Ольгер здоровался с ними, я тоже кивала.
Было немного страшно. Я всё время поглядывала по сторонам и вверх. Больше вверх, ожидая ещё одну стаю аспиротов. Да, конечно, теперь рядом был Ольгер, и я уже знала, как лихо он может расправляться с такими существами. Белые молнии, раз-два и чварк. Бояться вроде бы нечего.
Куда больше меня раздражало, что Ольгер ни разу не заглянул в корзинку.
– Надо посмотреть, как там Дайра! – не выдержала я.
– Не надо, – строго возразил Ольгер. – Я его и так чувствую. С ним всё так же, без изменений.
– Но я-то не чувствую! Дай мне глянуть!
– Посмотришь, когда дойдём. Уже недолго, – сказал он. – И не надо озираться по сторонам. Атаки с воздуха пока можно не опасаться. Вряд ли моя матушка настолько сильно хочет войны.
– Ты думаешь, это твоя мать прислала стаю?
Ольгер усмехнулся:
– Если бы целью был Дайра, могли бы быть ещё варианты. Но ты пока успела настроить против себя только мою мать. Да и какие сомнения могут быть, если аспиротов вёл личный боевой маг советника Руда? А Руд всегда действует либо по прямому приказу моей матушки, либо по своему разумению ей в угоду. Подхалим он весьма старательный.
– Ты вроде как говорил, будто он опасный, умный, и власть у него немаленькая. Такие бывают подхалимами?
– Бывают иногда. Например, когда добиваются женщину. Особенно такую, как моя матушка… – проворчал Ольгер неохотно.
Похоже, что запутанная интимная жизнь морлескинской знати грозила мне всяческими неприятностями несмотря на то, что я не успела ещё никому даже на ногу наступить.
Выйдя из очередного прохода, мы свернули к воротам огромного поместья.
За высокой ажурной оградой раскинулся парк с густой, местами непроглядной зеленью, а когда мы вошли в ворота, в нескольких сотнях метров в глубине показался белокаменный особняк, нарядный и лёгкий, как роза из воздушного крема. К нему мы и двинулись по тропинке, проложенной среди ярких садовых цветов.
– Почему вокруг никого? Мы вошли свободно, значит, каждый может?
Ольгер с усмешкой покачал головой:
– Это тебе только кажется, что никого. Птицы летают? Летают. И в траве бегают и ползают всякие разные твари, кто побольше, кто поменьше… Так что хозяйке уже доложено о том, кто идёт к ней в гости. И раз никто не попытался выклевать нам глаза или ужалить, значит, мы гости желанные.
– Что, человеческой прислугой у вас пользоваться не принято?
Ольгер пожал плечами:
– Во-первых, исходить надо из принципа удобства и целесообразности. Ни к чему сажать у ворот человека, у которого после пары часов на посту начнёт рассеиваться внимание. И наоборот, не надо ждать от гадюки-горничной, что она будет ловко и аккуратно перестилать постель. Во-вторых, я уверен, что вся прислуга в этом поместье – метаморфы, и в зависимости от поручения госпожи на сегодня они принимают нужную форму.