– Рада, что оказалась полезной, – буркнула я. – Значит, за завтрак могу не благодарить?
– Не благодари, мы квиты.
Она решительно направилась из столовой. Зайчонок – или крольчонок, кто их разберёт – поскакал за ней следом.
– Путь в спальню найдёшь? – спросила она на пороге, не оборачиваясь.
– Найду.
Оставшись одна, я огляделась.
В столовой тоже была дверь на балкон. Я открыла её и вышла на воздух. И этот балкон, так же, как и в спальне, был, скорее, террасой и располагался совсем низко над землёй. Выходил он, судя по солнцу, совсем на другую сторону особняка. Сейчас здесь была тень.
В саду пели птицы, ветер слегка шевелил кусты, а на клумбе под балконом несколько шмелей кружили над цветами.
Как же здесь необычно и красиво… И как мгновенно опротивела мне эта страна чудес после разговора с Сильяной!
Недолго думая, я перемахнула через белоснежные перила балкона и мягко приземлилась на траву.
Я не могу сама вернуться домой. И я точно не смогу выжить в месте, где никому нельзя верить. Лучше бы меня аспироты загрызли. Так ведь нет, рыцарь на белом коне… пардон, в белых штанах подоспел. Неужели, он так галантно обхаживал меня всего лишь потому, что выбрал меня своим зарядным устройством?
Я осмотрелась по сторонам. Парадный выход из особняка был с другой стороны. Сильяна, похоже, искала Дайру тоже где-то за домом. Никого из прислуги видно не было. Да, конечно, если верить Ольгеру, сад напичкан метаморфами-шпионами, но тут уже куда деваться…
Я пошла прочь от дома. Сначала по тропинке, потом свернула в зелёные заросли. То ли волчьи ягоды, то ли какая-то бузина-калина. Не ботаник я. Но здесь было очень тихо, прохладно и совсем некому попадаться на глаза.
Я шла вперёд, старательно обходя низкорослые кусты и нагибаясь под ветками высоких деревьев. И случилось то, что должно было случиться. Я упёрлась в высокую ограду, прутья которой располагались слишком плотно. Что-то разглядеть сквозь них было возможно, пролезть – нет.
Я села на ещё влажную от росы траву.
Взобраться по вертикальным прутьям и перелезть через ограду у меня не вышло бы. Другие идеи в голову не шли. Если только вернуться обратно в особняк Сильяны. Но мне осточертело, что все, кому не лень, копаются в моей голове… Да ладно бы в голове! В душе копаются. Считывают они… Сволочи! Я чувствовала себя абсолютно беспомощной.
– Мяу! – раздалось совсем рядом, и из куста высунулась полосатая морда.
– Дайра! Вот же вредина!..
Я бросилась ловить его, но он и не думал сопротивляться. Я взяла его на руки. Он, как прежде, был большой и тяжёлый, но заметно похудевший. На разодранном аспиротом боку запеклась кровавая корка. Да и взгляд был не такой, как обычно, понурый и неподвижный.
– Дайра, хороший котик… Ты шёл за мной? А зачем? Я же бесполезная, совсем-совсем. Тебе надо к Сильяне, она тебе поможет…
Я обнимала его, гладила, целовала, а Дайра не возражал, только тихо мурчал.
– Котище ты муркотище… И что мне с тобой делать? Придётся нести к Сильяне.
Разговоры про Сильяну ему явно не понравились. Он выскользнул из моих объятий и просто сел рядом.
– Куда опять удираешь? Иди сюда!
Я потянулась к коту, он отскочил.
– Дайра, перестань! – я медленно встала, чтобы не вспугнуть его и попыталась быть спокойной. – Иди ко мне, маленький хороший кот…
Но этот кот не был хорошим. Он развернулся и медленно, пошатываясь, потрусил вдоль ограды.
– Ты куда?! Дайра, стой!
Я пошла за ним. Но едва я ускоряла шаг, чтобы догнать кота, он тоже начинал шустрить. Вроде бы он убегал от меня, но убегал как-то странно: ни шагу в сторону от ограды.
Наконец, я поняла, в чём дело. В сыром и тёмном месте, под огромными лапами высоченной ели Дайра остановился. Это было чьё-то тайное место: в ограде кто-то подпилил, а потом и выломал два прута, причём, судя по ржавчине на разломах, очень давно. Прутья валялись тут же, едва заметные под слоем сухой хвои.
– Дайра, не иначе, твоя работа, да?
Кот ничего не ответил, принялся осторожно вылизывать шерсть вокруг раны.
– Зачем ты меня сюда привёл? Даже если я в эту щёлку пролезу, куда мне идти?
Дайра угрюмо посмотрел на меня, потом тяжело вздохнул, поставил передние лапы в пролом и, с трудом перепрыгнув через основание ограды, оказался по ту сторону. Там он прилёг, припав к земле, и стал таращиться на меня.
– Как скажешь, Дайра… – покорно сказала я. – Хорошо, я попробую. Только смысл?
Щель была, конечно, узковата. В самый раз для ребёнка или мелкого подростка. На барышню с формами, вроде меня, расчёта не было. Но тут уж, как классики велели, всё в себя – и вперёд.
Я с трудом протиснулась в дыру, кое-как поправила растрепавшуюся сагу и повернулась к коту, который всё также глазел на меня, не отрываясь.
– Что дальше, Дайра?
Кот нехотя поднялся с травы и потрусил прочь от забора.
Я пошла следом.
По эту сторону ограды не было такого густой растительности: всего лишь луг с редкими цветами и кустарниками. Город, по улицам которого мы добирались до поместья Сильяны, остался, видимо, где-то далеко в стороне.
Дайра плёлся впереди, повесив голову и опустив хвост. Я бы понесла его, если бы знала дорогу, или если бы он мог как-то её показать, сидя на моих руках.
Отошли мы совсем чуть-чуть, ещё и ограда-то из вида не скрылась, как вдруг Дайра остановился и залёг, прижавшись к земле.
Я опустилась рядом с ним:
– Ты что, котик? Устал? Тебе плохо?
Хорошо-то ему уж точно не было, но остановился он не поэтому. Он напряжённо слушал, поводя ушами, и шерсть вдоль хребта снова приподнялась, как тогда, когда он разглядел над замком стаю аспиротов.
Я посмотрела в небо. Какие-то одинокие птицы кружили довольно высоко, но никаких аспиротов точно не было.
– Дайра, в чём дело?! – спросила я тихонько.
Кот ещё больше насторожился.
И тут я увидела её. Толстый и длинный чешуйчатый шланг, бесшумно скользящий в траве всего в какой-то паре метров от нас. Змея была однотонно-коричневой, без цветных узоров, по крайней мере, та её часть, что успела попасться мне на глаза.
Я почувствовала, как ноги мои стали совсем бумажными, ладони взмокли, а сердце принялось с болью биться о рёбра.
А у кота шерсть совсем встала дыбом, как иглы у дикобраза, и он глухо, еле слышно зарычал.
– Дайра, не вздумай!.. – прошептала я и, боясь, что он попытается атаковать змею, схватила кота на руки.
И тут из травы медленно и величаво поднялась змеиная голова с огромным развесистым капюшоном и, высунув трепещущий язык, чуть подалась в мою сторону, а потом отстранилась назад, словно примериваясь для броска.
А потом всё случилось совсем без моего участия. Меня как бы и не было, я стояла совершенно парализованная ужасом и забыла даже, что у меня на руках тяжёлый котище. Меня можно было кусать, грызть, колоть, резать, жечь – всё, что пожелаете.
Кобра прыгнула.
Она была стремительна настолько, что я её прыжка и не увидела бы, если бы ей не помешали.
Ещё одна мощная толстенная змеюка вылетела наперерез кобре, сшибла её на траву, и две змеи сплелись в яростно кипящий клубок.
Вторая змея была длиннее и толще. Она старалась обвить кобру спиралью и, завязываясь узлом, завязать узлом и свою противницу, комкая её, перегибая, пытаясь задушить. Кобра изо всех сил рвалась выскользнуть из капкана и мотала из стороны в сторону головой. Большая змея неумолимо затягивала свои петли, но кобра не сдавалась, и мне показалось, что за секунду до того момента, когда у кобры сломался хребет, она успела вонзить зубы в плоть своего врага.
Я не думала раньше, что можно потерять сознание стоя, но при этом не упасть, а так и стоять до тех пор, пока способность соображать не вернётся. Оказалось – можно.
Когда я, наконец, снова осознала, кто я и где я, кобра неподвижным канатом валялась на помятой траве, а рядом с ней стоял на четвереньках и силился подняться обнажённый татуированный мужчина.
– Коста!.. – пролепетала я, сама не услышав своего голоса.
– Всё в порядке, Алиша, – бодро заявил Коста. – Не надо бояться. Она тебя не тронет.
Я знала, что не тронет. Но смотреть на эту гадину, хоть и дохлую, было жутковато.
Коста наконец-то поднялся на ноги, шагнул ко мне, наклонился и заглянул в лицо.
– Ты как, жива? – озабоченно спросил он и потрогал мою руку, обнимающую кота. – Дышать можешь?
Я с некоторым трудом, но всё-таки сделала полный вдох.
– Тебе бы сейчас моего морса… Эх, не догадался взять… Да и куда бы я его дел… Разве ж тут догадаешься обо всём на свете? – огорчился добрый Коста и наклонился к коту, осматривая и его. – Ох, а тут что за беда? Лечить тебя надо, твоё сиятельство…
– Коста, ты как тут оказался?!
– Я тут работу свою делаю. Приглядываю за вами.
– Почему здесь? Как ты узнал, что мы здесь?
– Когда работаешь с напарником, который высоко летает и хорошо видит, приглядывать с земли тоже становится гораздо проще, – усмехнулся Коста, неловко пытаясь почесать себе спину.
Я задрала голову. Над поляной медленно кружил чёрный ворон. Он летел, как пьяный: правым крылом махал реже, чем левым, и его нетвёрдо покачивало.
– Ты уж извини, что я тут в таком виде… – спохватился Коста, пытаясь прикрыться. – Знаю, ты не привыкла… – он повернулся ко мне спиной. – Одежда у меня тут неподалёку, надо бы сбегать…
– Коста! – оборвала я его. – Что это у тебя на спине?!
Под левой лопаткой Косты кровоточила какая-то невнятная ссадина, на вид вполне безобидная, вот только кожа вокруг начала синеть.
– А что там? – серьёзно уточнил Коста.
– Синюшность какая-то странная и капельки крови.
– А, – вздохнул он. – Это кое-что объясняет.
– Что?!
– Тяпнула она меня всё-таки, – сурово пояснил Коста. – Понятно теперь, почему…
Он не договорил и, согнувшись, рухнул на траву вниз лицом.
Я опустила Дайру на землю и присела рядом с Костой.