Уже выходя на свои прогулки, я смогла внимательно приглядеться ко всему вокруг и заметила, кроме изумительной красоты моря, много интересного.
Парапет, окружавший площадку, не был сплошным. Обнаружилось несколько выходов на крутые тропки, ведущие вглубь ущелья. Я не решилась заходить по ним далеко, потому что вечером там внизу была полная темнота, но метров на десять-пятнадцать спускалась. Здесь яснее ощущались пряные растительные запахи, и на фоне подсветки, которую давал замок, силуэты деревьев и кустарников выглядели волшебным лесом из страшной сказки.
Правда, сказка перестала быть страшной с какого-то момента. Она всё ещё удивляла меня, но стала тоскливой и почти предсказуемой.
А ещё внизу было одно место, на которое я обычно останавливалась посмотреть каждый вечер. Чуть ниже по склону, на плоском выступе, нависающем над ущельем, был виден грот и каменная чаша водоёма. Каменный бассейн над морем. Днём он тоже был заметен, но я впервые обратила на него внимание только в вечерних сумерках, когда на дне каменной чаши зажглась подсветка, и вода замерцала. Через пару дней я увидела и купальщиков, которые ночью пришли поплавать. Компания из четырёх человек резвилась очень долго. Судя по визгам, им было неплохо, хотя и тесновато.
Сегодня в каменной чаше плескались огромная змея и обнажённая девушка. Толстая длинная змеища и стройная длинноволосая красавица, завязавшая мокрые волосы узлом, словно толстую верёвку.
Змея то нарезала круги вокруг зависшей в воде девушки, то закручивалась вокруг неё кольцами, ныряла вместе с ней на дно и тут же выносила её на поверхность. Девушка иногда ложилась на воду, держась за змею, как за канат, или обвивала её ногами.
Смотреть на это было не так уж страшно, всё-таки расстояние большое, глаза видят не все детали, а мозг поддаётся настойчивым уговорам, что змеюка – это всего лишь добряк Коста, и красавице Брилле точно ничего не угрожает. А мне и тем более.
– Это место примерно так и выглядело, – сказал Ольгер за моей спиной. – Я только немного углубил чашу и сделал освещение. А вода – из природного источника.
– Ясно, – отозвалась я, чтобы хоть что-то сказать.
Разговаривать с Ольгером мне не хотелось. Хотя, в сущности, он ничего плохого мне не сделал, даже не обманул ни разу. Либо отмалчивался, либо резал правду-матку. Что лучше – это большой вопрос. Но в чём я могла его упрекнуть? В эгоизме? В том, что цинично манипулирует людьми? Ну так он этого и не скрывал. Знала ли я, чем это кончится? Не то чтобы знала, но представляла. Жалко ли мне его вместе с его страданиями? Да, до сих пор жалко. Но кто считает, что жалость и любовь для женщины – это одно и то же, тот дурак.
– Если захочешь там искупаться, скажи, – проговорил Ольгер.
– Спасибо, мне хватает ванны в покоях.
Брилле вылезла из каменной чаши, долго выжимала волосы, потом исчезла в гроте.
Змея, завившись в огромный крендель, расслабленно болталась на поверхности.
Потом Брилле вернулась и, присев на краю чаши, опустила ноги в воду. Коста тут же закрутился хвостом вокруг её ног, а голову положил ей на колени.
– Слушай, Ольгер, а тебе никогда не хотелось их отпустить?
– Кого?
– Брилле и Косту. Разорвать это заклятье служения… Неужели не хочешь?
– Зачем? – искренне удивился он.
– Чтобы они стали свободны и были вместе.
– Как ты можешь видеть прямо сейчас, они и так вместе, и я ни разу не возразил, – отозвался Ольгер немного раздражённо.
– Да я поняла. Ты… как это ты назвал тогда? А, отступился. Ну, а даже если отступился, так всё равно ведь больно. Отпусти их хотя бы ради себя самого.
Ольгер ничего не ответил. Я оглянулась на него. Он печально смотрел на купальщиков в гроте.
– Пусть больно, – равнодушно проговорил он. – Мне нужно её видеть рядом. Хотя бы видеть.
– Ну, хочешь мучиться – мучайся, – буркнула я в ответ. – Только если тебе нужно её видеть, зачем на смерть посылаешь? Убьют её когда-нибудь аспироты или ещё какие-нибудь твари…
Ольгер тяжело вздохнул. Это был не гнев и не досада, а будто усталость.
– Когда подневольных метаморфов готовят к жизни под заклятьем служения, на них накладывают ещё одно заклятье, подготовительное. Неснимаемое, – произнёс он почти равнодушно. – После этого не могут такие метаморфы жить сами по себе. Или гибнут, или находят себе нового хозяина. Так что разорви я заклятье служения, Брилле и Коста, скорее всего, попадут в беду.
– Ольгер, ты притворяешься, что ли? Не понимаешь, о чём я?
– Я понимаю, о чём. Но ты путаешь наш мир со своим. Мы живём по-другому, – отрезал Ольгер.
– По-другому, и что? У вас не принято оберегать верных друзей хотя бы тем, что не посылать их на смерть? Я не понимаю…
– Если хочешь понять, нужно прожить здесь несколько дольше. Предназначение работает одинаково для всех. Для всех одинаково, и для тех, кто тебе дорог, тоже.
– О, да! – фыркнула я. – Предназначение! Что ж тут непонятного?
– Хорошего тебе вечера, Аля, – отрезал Ольгер, и мне на секунду показалось, что глаза его загорелись яростью. Он чуть поклонился и, развернувшись, пошагал в сторону городского портала.
И то правда, что со мной разговаривать, с бестолочью из-за грани.
Коста тем временем уже свернулся на выходе из грота, превратившись в шезлонг авангардного дизайна, а Брилле раскинулась на нём.
Я взглянула на них напоследок, повернулась, чтобы идти к себе в покои, и чуть не вскрикнула, столкнувшись лицом к лицу с женщиной. Ей как-то удалось незаметно и бесшумно подобраться и встать у меня за спиной. Соображать, кто кому должен кланяться, было поздно, и я уже открыла рот, чтобы просто поздороваться, но тут разглядела, что это Сильяна. И поэтому вместо вежливого «Добрый вечер!» у меня вырвалось:
– А почему ты здесь?!..
– А почему бы мне здесь не быть? – усмехнулась она.
– Разве ты не в Норвегии? Не с Дайрой?
– Как видишь, нет.
– А что случилось?!
– Ничего не случилось, – небрежно пожала плечами Сильяна.
– Тогда почему ты вернулась?
– Да не уходила я никуда, ни в какую Норвегию, – проговорила Сильяна с лёгким раздражением. – Дайра меня звал, это да. Но я открыла ему проход и осталась здесь.
– Почему?!
– Странно, что ты спрашиваешь об этом, особенно после того, о чём вы с Ольгером только что говорили, – скривилась она.
– А откуда ты знаешь, о чём мы говорили? – я не то, чтобы сильно смутилась, потому что ни о чём таком, вроде бы, сказано не было. Но если эта женщина умеет так залезать в головы…
– Расслабься, – усмехнулась Сильяна. – Здесь хорошо звуки разносятся, а у меня слух отличный. Я немного подслушала… Ну, так поняла сама, почему?
– Поняла, – кивнула я. – В отличие от Ольгера ты предпочитаешь не мучиться.
– Да, я девушка практичная. Зачем мне жить с мужчиной, который будет спать со мной, а думать в этот момент о тебе? Да больно надо… Женщину для здоровья Дайра себе там легко найдёт и без меня.
– Ясно, – обронила я в некоторой растерянности.
– А когда снова свадьба? – поинтересовалась Сильяна.
– Чья?
– Как чья? Да ваша с Ольгером. При дворе только и разговоров о прерванной церемонии.
– Не будет свадьбы. Я передумала.
– Почему?
– Да, по правде, я на трезвую голову и не собиралась никогда. А зелья… вина ваши на меня не действуют.
Сильяна чуть прищурилась:
– Помню, Ольгер говорил, что у тебя проблема.
– Тогда уж у него, а не у меня.
Сильяна загадочно хмыкнула.
– А что, эта проблема с винами… Это так необычно?
– Вообще-то да. Весьма необычно, – подтвердила Сильяна.
– И что же со мной не так?
Сильяна пожала плечами:
– Трудно сказать. У нас иногда встречаются маги, организм которых не воспринимает стороннее воздействие. Это редкое свойство, оно обычно наследуется, иногда через поколения. Я его не изучала, я специалист по заклятьям да снадобьям. А уроженцы твоего мира, как и все обычные, к любому магическому воздействию податливы, как телята. Так что… Единственная причина, которая приходит мне на ум… – она внимательно посмотрела мне в глаза. – Твои родители точно не пришлые?
– В каком смысле?!
Сильяна нетерпеливо прищёлкнула пальцами:
– Там у вас, на родине… Твои родители, или один из них, точно не пришли из другого мира? Из Морлескина или из других мест?
– Точно нет, – ответила я, стараясь не зацикливаться на нежданной новости, что кроме Морлескина есть, оказывается, и другие места. – Они родились в одном роддоме и жили на соседних улицах.
Сильяна развела руками:
– Тогда не знаю, что предположить. Мне нужно больше фактов о твоей семье.
– Да я всего и сама-то не знаю.
– Ну, тогда… – Сильяна улыбнулась. – Заболталась я с тобой. А меня ждут на деловую встречу.
– Спасибо, что попыталась помочь.
– Я бы куда охотнее попыталась превратить тебя в червяка какого-нибудь, – неожиданно холодно проговорила она. – Но я не позволю себе ничего, что сделало бы Дайру несчастным. Так что живи.
Мы обменялись взглядами. Не знаю, как она восприняла мой, а я осознала, как мне повезло, что ведьмарка по-настоящему любит Дайру. Иначе ползать бы мне в земле всю оставшуюся жизнь.
Что ж, теперь я знала, о чём поболтать с бабушками, когда к родителям приеду. Они у меня обе – матери-одиночки, и вдруг в этом-то и разгадка. Придётся как-нибудь их разговорить. Вдруг кто из моих дедов и правда пришлый…
Сильяна пошагала прочь на свою ночную деловую встречу, а я ещё раз взглянула на бассейн в гроте. Змея плавала в одиночестве, а Брилле в мокрой, облепившей тело тунике, уже поднималась по тропе. Она заметила меня и слегка взмахнула рукой. Был это всего-навсего жест вежливости: выбравшись на мраморную площадку, она свернула прочь от меня.
За моим правым плечом полыхнула вспышка.
Когда я взглянула в ту сторону, меня ослепило яростное мелькание, словно молнии сплелись и соткали плотную занавеску над бассейном в гроте. Вода словно белым огнём полыхала, и нельзя было толком разглядеть, что там, за той занавесью.