А потом в тёмном ночном парке Райс увёл меня в стылую аллею с замёрзшими лужами по краям и там принялся раздеваться. Пальто и куртку от спортивного костюма он просто бросил на землю, а штаны протянул мне:
– Возьми. Спрячь, положи куда-нибудь. Выронишь – останусь голым.
Я свернула его треники в тугой валик и сунула в большой накладной карман на моей куртке.
– Плохая идея, – покачал головой Райс. – Куртку твою лучше оставить, обниматься в ней несподручно.
– Что-что делать? – удивилась я.
– Тебе не очень удобно будет обниматься с большой мышью, если ты не снимешь куртку.
Сложно сказать, что мне понравилось бы больше, обниматься с тощим голым парнем или с мышью. Но куртку я сняла, а штаны Райса завязала себе на талию.
– Уже лучше, – похвалил Райс, поёживаясь от холода. – Теперь ты обнимешь меня, как старого доброго друга, и ноги подожмёшь. Я прыгну в проход. Что бы ни случилось, ни за что не разжимай руки, и всё будет хорошо.
– А что может случиться? – не то, чтобы я так сразу испугалась, но его инструкции намекали на то, что этот проход будет совсем не таким, как те проходы, которые открывал Ольгер или Сильяна.
– Откуда я знаю, что тебе может примерещиться? Не разжимай руки, и прибудешь на место живой и невредимой.
Райс присел на корточки и через несколько секунд стал огромным грызуном.
Где-то слева на некотором расстоянии раздался визг, и кто-то побежал, с хрустом ломая ледок на лужах. Я взглянула туда – два женских силуэта со всех ног улепётывали с аллеи.
Райс прыгнул ко мне, приблизил к моему лицу морду, пошевелил усами, оскалился, показав длинные зубы. Потом сел на задние лапы и растопырил передние. Так он был даже выше меня.
Я обняла его, обхватив под мышками, вцепилась в шерсть, стараясь побольше захватить её в кулаки. Тыкаться в шерсть лицом было довольно противно, но пришлось прижаться щекой. А потом я поджала ноги.
Грызун вместе с ношей качнулся, пригнулся и, мощно оттолкнувшись задними лапами, прыгнул.
Да, это был совсем «не такой» проход. В чём-то ощущения были схожи, но раньше меня так не крутило и не болтало. Поток воздуха норовил оторвать меня от Райса и постепенно стал ледяным. В холодном потоке я перестала чувствовать руки, боялась, что они разожмутся сами, против моей воли. А через некоторое время наступила другая беда – Райс начал нестерпимо вонять. Не крыской и не морской свинкой, а самым вонючим на свете хомяком.
Мне показалось, что этот полёт длился долго. Хотя чувства времени у меня никогда не было, и на самом деле мы, возможно, летели всего минут десять.
Вывалились мы куда-то в темноте, но на твердь земную. Райс, едва её коснувшись, тут же превратился, и я поспешно отползла от него.
– Странные же ты проходы открываешь, – пробормотала я, стараясь продышаться от вони, которая, казалось, застряла в носоглотке.
– Это не мой проход, это хозяина. Он быстрее и короче, я всегда им пользуюсь.
Я отвязала его штаны и протянула ему, но Райс покачал головой:
– Рано. Надень обратно. До места я доскачу на четырёх… Не волнуйся, я быстро не побегу, не потеряешься.
– А далеко до места? – уточнила я с опаской. – Сколько тащиться? Я сегодня не ела ничего, и пить хочу.
Райс отмахнулся от меня, как от мухи:
– Тут недалеко совсем. Вода по дороге есть, но в стороне, в лесу. Быстрей будет добраться до дома. На кухне тебя накормят и напоят.
– Кто такой твой хозяин?
Райс пожал плечами:
– Он самый могущественный маг в мироздании. Сегодня все это признают. Все, кто предпочитает реально смотреть на вещи.
– А что это за мир?
– Это Амазор, дом хозяина, он здесь часто и подолгу бывает, когда ему нужно отдохнуть или спокойно о чём-то подумать.
Я осмотрелась вокруг. Здесь тоже была ночь, и светило множество то ли крупных звёзд, то ли мелких лун, усыпавших странное бордовое небо. Вонь Райса уже рассосалась, и в воздухе пахло цветами и спелыми фруктами, а с порывами свежего ветра приходил запах тёплого моря. Где-то неподалёку шумела вода. А слева виднелась широкая мерцающая полоса до самого горизонта.
Я встала и сделала несколько шагов.
– Стой! – рявкнул Райс. – Не туда! Там обрыв! Скала над бухтой.
Я послушно остановилась.
– Пойдёшь строго за мной. Никуда в сторону не отклоняйся, и всё будет хорошо. Да и глаза твои скоро к такому свету привыкнут.
– А скоро рассвет?
– Рассвет? – переспросил Райс и ответил с нескрываемым удовольствием. – Месяца через два, кажется.
– Полярная ночь? А пахнет как в тропиках.
– Почему полярная? Обыкновенная ночь. Такие в Амазоре сутки, – назидательно поведал Райс. – Ну всё, передохнула немного? Тогда пойдём.
Он превратился, покрутился на месте, закусил какую-то палочку, пожевал её, выплюнул и потрусил вперёд. Не очень длинный и толстенький голый хвост заблестел в звёздном свете. Я пошагала вслед за хвостом.
Шли мы недолго. Правда, по дороге Райс отвлекался то на палочки-кустики, то застрял, чтобы понюхать уши и под хвостом у такой же, как он сам, большой беленькой крыски, выскочившей на тропу. Похоже, они были старые знакомые, а то и более того. Беленькая ускакала вперёд, а Райс трусил всё так же неторопливо, старался, чтобы я не отстала.
Райс был прав: глаза мои привыкли и к подсветке от бордового неба, и к мерцанию моря. И я разглядела лес, что поднимался по скалам справа. А в какой-то момент я заметила неяркое, но большое по площади световое пятно впереди. Небольшой поворот тропы – и перед нами открылась высоченная свободная от леса скала, покрытая светящимися пятнышками в несколько ярусов. Окна.
Мы приблизились и подошли к широким ступеням. И ступени, и парапет сбоку были цельными, они не казались сложенными из чего-то. Не видно было никаких там кирпичей или камней, никаких швов, словно лестница, ведущая вглубь скалы была высечена из единого камня колоссальных размеров.
Взобравшись по лестнице, Райс превратился, подпустив немного удушливой хомячиной вони, и повернулся ко мне:
– Давай штаны.
Натянув треники, он махнул мне рукой и пошёл вверх по лестнице, ведущей куда-то ещё выше.
Эта лестница была длинной, извилистой и широкой. На сводчатом потолке то здесь, то там торчали странные застывшие пузыри размером от яблока до баскетбольного мяча. То один пузырь, то целая гроздь, словно повсюду монтажная пена вылезла в щели. И эти пузыри светились изнутри. Свет был разных оттенков и разной интенсивности, а иногда пузыри даже мерцали. От такого освещения по каменным стенам бродили неровные тени, и казалось, что всё вокруг слегка вибрирует и шевелится. Чтобы избавиться от головокружения, я принялась смотреть под ноги.
Лестница кончилась, и Райс свернул куда-то в сторону. Сначала пришлось пройти сквозь несколько рядов нешироких колонн, а за ними оказался зал с очень высоким потолком. И если частокол колонн был погружён в темноту, остальное помещение освещалось такими же гроздьями пузырей.
– Я сейчас доложу, получу своё, – сказал Райс. – И потом отведу тебя на кухню. Подожди здесь.
Я остановилась в тени колонны и с любопытством выглянула из-за неё.
Этот зал был огромной жилой комнатой.
Выглядело это немного не по-царски. Похоже, что хозяин тут и спал – стояла широкая низкая деревянная кровать, и ел – посреди комнаты круглый обеденный стол и четыре стула, и отдыхал – выбитый в стене камин, рядом кресло и пара книжных шкафов, и развлекался – у широкого тёмного окна стояла низкая кушетка. На этой кушетке вниз лицом лежал мужчина в одних штанах, а на нём сидела девушка – тоже, кстати, в одних штанах – и энергичными движениями разминала и растирала мужчине спину. Девушка была невероятно красива, одна высокая налитая грудь чего стоила.
Вот это да, это я понимаю. Самый могущественный маг в мироздании – сразу видно, чем он отличается от захудалых князей. Не имея грандиозного тысячелетнего замка, а всего лишь терем, выбитый в скале, ни в чём себе не отказывает.
Райс приблизился к кушетке и что-то тихо произнёс.
Хозяин поднял руку, и девушка послушно соскользнула с него.
Мужчина встал, несколько раз напряжённо свёл лопатки, покачал головой, бросил девушке какую-то фразу и, когда она коротко поклонилась и направилась прочь, успел по дороге ухватить её за симпатичную попку. Потом он неспешно потянулся за рубахой, что висела на стуле, надел, застегнул…
Я всё это время смотрела на него, на хозяина, и совершенно забыла про Райса. А он всё это время, оказывается, говорил. Говорил тихо, почтительно склонив голову. И то, что он говорил, хозяину не нравилось.
Хозяин слушал, качая головой и взглядом искал что-то на потолке. Стоял он, почти отвернувшись от меня, лица я разглядеть не могла, но его позы, сменяющие одна другую, сомнений не оставляли: он был взбешён.
Когда доклад был закончен, хозяин ещё немного помедлил, а потом ударил Райса по лицу, вроде бы без замаха, но резко и хлёстко. А потом ещё и ещё. У Райса только голова болталась туда-сюда, но он не вскрикнул и не двинулся с места, покорно принимая наказание.
Хозяин потряс ушибленной рукой, пошевелил пальцами, осмотрел суставы. Потом всё-таки взглянул на Райса и легонько похлопал его по плечу, дескать, всё о-кей, я душу отвёл, инцидент исчерпан.
Тогда Райс снова заговорил, так же тихо и почтительно. Несколько раз он бросил быстрый взгляд в сторону колонны, в тени которой я стояла, и стало понятно, что он говорит обо мне.
Хозяин раздражённо всплеснул руками.
– Ну да, ну да, – сказал он громко на чистейшем наречии Морлескина. – Какое совпадение, ты подумай! Я послал тебя за морлескинским князем, а ты вместо него притащил его девчонку? Да она ещё и целительница?.. Хотел бы я поверить такой редкой удаче, так ведь ты, Райс, не умеешь видеть дальше собственного хвоста! Цена твоим выводам такая же, как и твоему служению… Почему я тогда не оставил тебя на той вонючей помойке, сам удивляюсь!
Райс смолчал, глядя в пол.