Ян и его подруги тоже присутствовали здесь. Они с интересом смотрели на эту ситуацию. На этот вопрос не мог ответить никто из них. Яну и его спутницам было любопытно узнать Истину.
– Это сложный вопрос, – многозначительно ответил Каджур, покачав головой. – Если твое тело просто оживет, то ты не вернешься в него. Ведь твое эфирное и виталическое тела уже разрушены. А значит, и связь тонких тел и физического потеряна. Чтобы вернуть душу в тело, нужно влияние могущественного мага или шамана, который сможет воссоздать эту связь. Или желание самого человека вернуться обратно.
– Нет-нет-нет! – замахал руками Джон. – У меня нет никакого желания куда-либо возвращаться. Мне здесь очень хорошо!
– Это и понятно. Но даже если предположить, что ты этого хочешь, то если такой маг не будет колдовать, то ты не вернешься.
– Фу-у-у| Слава богу, – выдохнул Джон.
– А если к тому времени ты уже воплотишься, то вернуть тебя можно будет, лишь убив твое новое тело.
– То есть, врачи меня разморозят, оживят, а жить я не буду? – все еще встревоженно перебивал Джон.
– Да. Ведь врачи – это не колдуны и не шаманы. Я, конечно, знал такие случаи оживления. Однако в большинстве из них маги вселяли в тело низших духов, так как это легче, чем притянуть душу самого усопшего человека. И, конечно, это был уже не тот человек, что прежде, а просто дух действовал в его теле.
– Это похоже на то, как если бы твой дом занял непрошеный гость?
– Да, можно сказать и так. Телом завладевает злобный низший дух. Их еще называют упырями, ролангами, веталами, русалками и другими названиями. В каждой традиции по-разному. Они могут нападать на людей подобно зверям. Пытаются убить и съесть их, так как злой дух обычно имеет звериные или демонические повадки и привык питаться энергией людей. Вот и тут он нападает на людей, пьет их кровь, разрывает и поедает плоть. Пытается причинить какое-нибудь зло, вносит разрушение в поле энергии. Спутывает путникам дороги. Сеет хаос в доме, в жизни, как он это привык обычно делать. Ведь будучи низшим духом, он питается энергией страдания людей, которым причиняет вред.
– Скажите, пожалуйста, – не выдержал и вмешался в разговор Ян, – а гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки» – это про них?
Он в детстве очень любил читать эту книгу, считая ее необычной сказкой.
– Да, конечно, про них.
– А некрасовский стих про утопленника?
– Тоже. Но не только в русской традиции есть такие истории. Они существуют у каждого народа. Например, в тибетской традиции есть множество повествований о том, как в труп недавно умершего человека вселяется нечто из низшего плана. Оно способно говорить и двигаться, создавать полную видимость жизни, но не разумности и созидания. Это «нечто» обладает волшебными способностями, но не является духом того человека, которому принадлежит труп. Это инородная субстанция. И это видно по поведению «ожившего». Одной из наиболее странных, даже пугающих загадок является представление о возможности вселения в труп человека некой сущности. Такой «живой мертвец» называется по-тибетски роланг, или в переводе «встающий труп». На Тибете существует множество таинственных и пугающих преданий об этом. Вот одно из них.
В тибетской провинции Кхам жила семья, глава которой по имени Норбу был горячо любим всеми домочадцами. После его смерти домашние не захотели расстаться с телом. Испытывая глубокую привязанность к усопшему, они решили оставить его тело и не хоронить по местным обычаям. Они построили для покойного маленькую хижину недалеко от дома. Надо учитывать также, что воздух на Тибете сильно разрежен, и микробы в нем размножаются намного медленнее. Поэтому тела умерших людей долго могут оставаться нетленными. Труп может спокойно лежать и 30, и 40, и 49 дней. Через две недели поздним вечером сын покойного, проходя мимо хижины, услышал странный шум. Заглянув внутрь, он увидел, что труп отца встал и ходит по хижине. В сумерках были видны его угловатые движения. Весь его облик навевал ужас и отвращение. Это был роланг – низший дух, вселившийся в тело усопшего. Крепко закрыв дверь хижины, подперев ее снаружи поленом, сын побежал за помощью на стоянку кочевников, которая была неподалеку. Издалека в темноте виднелся их костерок. Слышался лай собак. В ужасе сын рассказал о случившемся и попросил помощи. Мужчины оказались сильны духом и поспешили ему на помощь. Когда они пришли на место, которое им указал сын, то увидели, что дверь хижины была выломана, какой-то нечеловеческой силой. Полено, которое подпирало дверь, лежит неподалеку. В сгущающейся темноте возникло зловещее молчание. И в следующий миг наружу из темноты хижины на негнущихся ногах вышел роланг. Глаза его остекленели. Они неподвижно смотрели перед собой, вызывая неземное чувство отвращения и ужаса. Холодок пробежал по спине всех живущих. Но уже в следующий момент кочевники воспряли духом, схватили мечи и отрубили ему руки и ноги. Но несмотря на это, он продолжал двигаться. Его гадкое тело ползло вперед, опираясь на култышки, оставшиеся от рук и ног. Он отвратительно шипел, но продолжал упорно ползти и ползти вперед. Кочевники удивленно переглянулись между собой. И в тот же миг им пришла в голову одна и та же мысль. Один взмах меча – и голова роланга слетела с плеч и покатилась по земле. И только тогда он упал на землю и замер. Все облегченно вздохнули. Сын поблагодарил кочевников и они, прочтя напоследок молитву, отправились к себе на стоянку. Однако после ухода кочевников тело снова начало двигаться. Это было невероятно, однако мерзкий обрубок все полз и полз по земле в ведомом только ему направлении, оставляя за собой следы темной спекшейся крови. Злобный дух все никак не хотел покидать тело усопшего. Сын покойного понял, что у этого роланга должно быть какое-то уязвимое место. И этим местом была лишь одна-единственная родинка. Он знал, что у отца на теле была эта отметина, но не помнил точно, в каком именно месте. Он побежал к матери.
– Мама, наш отец стал ролангом, – возбужденно сказал он. – Я отрубил ему руки, ноги и даже голову, но он не успокаивается. Он все ползет и ползет. Его надо убить!
Она выслушала его рассказ очень спокойно. В этих местах бывали могущественные люди, способные на такие «проделки», которые часто упражнялись в своей силе и оживляли усопших. Делали они это, конечно, не из самых лучших побуждений. Так что о таких историях она не раз слышала за свою жизнь.
– У твоего отца была родинка на спине, – решительно произнесла она. – На правой стороне, чуть ниже лопатки. Если в нее нанести ранение, то роланг потеряет свою силу. Только смотри, не промахнись. Родинка большая, но ты должен хорошенько прицелиться.
Сын поблагодарил мать и побежал обратно к хижине. Роланг все продолжал двигаться вперед. За время отсутствия сына он проделал довольно длинный путь. Тогда тот подкрался к трупу, внимательно посмотрел на то место, которое описала ему мать. Затем собрался с духом и вонзил нож в родинку. Только после этого труп замер, в пространстве почувствовалась какое-то невидимое движение, как будто какое-то незримое «нечто» выходит из него. И через несколько мгновений он зашипел, а потом обмяк, упал на землю и перестал двигаться.
Тибетцы весьма опасливо относились к непогребенным трупам, предполагая, что роланг может вселиться в любой из них и убить тех, кто окажется у него на дороге. Ведь демоны, вселившиеся в усопших, обладали огромной нечеловеческой силой. Только лама, читающий Бардо Тхедрол («Тибетскую книгу мертвых») над покойником, считался защищенным от роланга. Ибо он являлся проводником высших сил эгрегора, служению которым посвящал всю свою жизнь. И, конечно, он становился под их защиту.
У обычных же людей, мирян, предосторожности против этих существ были настолько общеприняты, что в тибетских традиционных домах специально делались высокие дверные пороги и низкие двери. Чтобы войти в такой дом, нужно было согнуть спину и высоко поднимать ноги. Это было, конечно не очень удобно. Первые европейцы, посетившие Тибет, считали, что эти дома построены так для того, чтобы тепло не выходило из дома. Но это было ошибочное предположение. Дверные проемы были устроены так, дабы роланг не мог войти в дом. По общему поверию, эти существа вообще не могут сгибаться. Они не могут наклониться или согнуть ноги в коленях, все время ходят прямо. Поэтому такие дверные проемы защищают живущих людей от «непрошеных гостей».
– О, как все это интересно! – с трепетом произнес Джон.
– Интересно и страшно, – подхватила Рейя.
– Да, Джони, – весело пошутил Ян, – твоим телом теперь может воспользоваться какой-то злобный дух, и ты станешь веталом.
Ян выпрямил руки и ноги и пошел негнущейся походкой под общий смех всех присутствующих.
– Но что же мне теперь делать? – в ужасе вопрошал Джон.
– Не беспокойся об этом. К тому времени, когда наука дойдет до такого уровня, что сможет оживлять тела усопших, ты уже много раз перевоплотишься в других телах.
– А если они оживят это тело? – не унимался Джон.
– Для этого, мой друг, им нужно стать магами, – успокоил его Каджур. – Однако наука отвергает магию. Так что не беспокойся. У тебя все будет хорошо.
– Ну, слава Богу! – успокоился бедняга.
– А что еще мы можем знать о таких сущностях? – не успокаивался Ян.
– Хороший вопрос, друг мой. Большое внимание к этим существам проявляли некоторые тибетские адепты. Шаманы, добивавшиеся обретения волшебных предметов, могущества и способностей, посредством оживления трупа. Это, конечно, были непростые люди, которые сильно отличались от мирян и знали, что нужно делать. Выполняли определенные ритуалы с очень конкретной целью. Вот как выглядел один из них.
Тот шаман, который выполняет ритуал, запирается с телом в темной комнате. Закрываются все окна и двери. Чтобы оживить тело, он ложится на него рот ко рту и держит в объятиях. При этом мысленно повторяет одну и ту же магическую формулу, мантру, предназначенную для этого ритуала. И в то же время исключает все другие мысли. Через некоторое время в тело вселяется дух. Оно оживает и начинает двигаться – встает, пытается убежать. Шаман крепко держит его, не давая освободиться. Оно прыгает и скачет на неимоверную высоту, увлекая за собой шамана, который обязан его удержать, пусть даже ценой нечеловеческих усилий. Иначе его и многих людей из местных селений ждет неминуемая гибель, беды и несчастья. Шаман не выпускает губами рта монстра, крепко держит его и повторяет без остановки магические слова. Наконец язык тела пробирается в его рот. Наступает критический момент: колдун хватает язык зубами и откусывает его – тело сразу падает, как подкошенное. Если колдун недостаточно силен и не справляется с телом, после того как оно пробуждается, то неминуемо умирает. Роланг убивает его. Если шаман справился со своей задачей, то откушенный язык, тщательно высушивается и становится мощным магическим оружием.