колах. Играли музыку протеста, выступали на фестивалях. И думали, что через все это мир поймет нас, люди изменятся. Жизнь станет совершенно другой… Но годы шли, а ничего в моей жизни не менялось, впрочем, как и в окружающем мире. Мир оставался таким же, как и прежде. И всем было безразлично то, что мы делаем и как себя ведем. Даже наши родители махнули на нас рукой, сказав, что мы «перебесимся» и станем такими же, «как все». Спустя еще несколько лет, когда мне совсем все надоело, я решил покончить с этим. И принял решение умереть. Думая, что смерть что-то изменит, прекратит, остановит. Но умерев, я вновь понял, что ошибался.
С этими словами Ян весело расхохотался.
– И вот сейчас оглядываюсь на всю свою жизнь, – продолжил он, – на жизнь других людей и думаю: а не обманывает ли каждый человек сам себя? Может, и другие люди тоже верят в какие-то иллюзии и тоже живут в выдуманных ими мирках. Создают себе Дедов Морозов, Бэтменов, супергероев. Все, чего на самом деле не существует. И никто не живет в реальности. В упор не видит ее. И какова она, эта реальность? И есть ли она вообще?.. Не знаю.
Ян задумчиво вздохнул и замолчал.
– Ну, ты и выдал! – удивилась Рейя.
– Ты знаешь, – поддержала его Лейла, – у меня тоже были свои фантазии о жизни. Я думала, что я – Барби и обязательно найду в жизни своего Кена. И мы будем жить с ним вместе долго и счастливо. И умрем в один день. Вот только мне вокруг не Кены попадались, а одноклассники, ребята из нашего двора. А еще наркоманы и бомжи. Несколько раз меня пытались изнасиловать. Постоянно кто-то из парней клянчил у меня деньги на выпивку. А однажды мои так называемые «друзья» пришли ко мне в гости и ограбили родителей. Выкрали все их ценные бумаги, деньги и золото. Их, конечно, потом поймали и наказали, но моя иллюзия относительно Кена после этого окончательно разрушилась!
– Странно, но мой опыт жизни тоже не был сладким, – удивилась Бхаговати. – Я мечтала о женском счастье, строила себе иллюзии насчет того, что у меня будет хороший муж. Только в отличие от тебя я соприкасалась не с бомжами, а с различными принцами. Я тоже мечтала о женском счастье, но видела, как эти принцы коварны, корыстны. Они сватались за меня. Но ими двигала не любовь, не высокие чувства, но желание завладеть моим приданым и жажда власти. Им просто был нужен выгодный брак. А я сама их никого не интересовала. Я была лишь козырной картой в этой нелепой игре!
– Странно, – отозвалась Рейя, – и я тоже мечтала о принцах! А в жизни были просто люди…
И девушки все вместе весело рассмеялись.
– Понимаете, – ласково улыбнулся им Каджур, – все дело в том, что больной ум человека в процессе жизни не пытается изучать жизнь, её законы, как все устроено в этом мире. Вместо этого он, подогреваемый общественными предрассудками, создает множество иллюзий. В них он и живет, не пытаясь увидеть саму жизнь. Но это еще полбеды. Самое удивительное, странное, интересное и парадоксальное заключается в том, что человек затем вынужден в них жить даже после смерти. По сути, человек до тех пор, пока не развил свое сознание, живёт в воображаемом им мире и удовлетворяется или страдает от своего воображения. Он не видит мир реально, он постоянно накладывает на него подсунутые ему обществом ярлыки и шаблоны восприятия. Все эти лозунги, мода, пропаганда, реклама, навязанные идеологии, наподобие коммунизма и джихада, оценки ученых и политиков, национализм – всё это искажение реального восприятия.
– Очень интересно, – спросила Рея. – А как это понять, что человек и здесь, в загробном мире, живет в созданной им иллюзии?
– Давайте посмотрим на то, как это происходит, – предложил им Каджур. – Есть несколько несчастных, которые при жизни создали заранее тот мир, в котором они сейчас живут после смерти.
С этим друзья полетели вслед за Каджуром. Вскоре пространство вокруг стало меняться. Радужные и яркие краски сменились блеклыми тонами, а вскоре и вовсе стали темными и гнетущими. Вокруг слышались стоны, неопределенные обрывки фраз и тяжелые вздохи. Пространство вокруг было раскалено до предела. Атмосфера стала мрачной, давящей и невыносимо гнетущей. Она напоминала состояние, как если бы какая-то неведомая огромная сила надавила на грудь и не дает свободно дышать. И с каждым мигом пребывания здесь нарастало непреодолимое желание просто развернуться и бежать оттуда, куда глаза глядят. Не говоря ни слова, друзья посмотрели друг на друга и в один миг с отчетливой ясностью осознали, что оказались в аду. Они стали оглядываться по сторонам, изучая это невыносимо тягостное место. И вдруг увидели монаха, который жутко мучился от нападавших на него фантомов чертей, созданных его воображением. Черти, как и положено всем уважающим себя чертям, поджаривали несчастного на вертеле, опускали в чан с кипящей смолой и заставляли его лизать раскаленные сковородки. В страшных мучениях несчастный кричал на всю преисподнюю и конец всех этих страданий не предвиделся.
– Господи! Это просто невыносимо! – воскликнула Лейла.
– На это просто невозможно смотреть, – отвернулась Рейя.
– Каджур, – взмолилась Бхаговати, – мы что, так и будем тут стоять? Ему же больно! Прошу тебя, сделай для него хоть что-нибудь! Освободи его от этих мук!
– Конечно, конечно! Мы ведь для этого сюда и прибыли, – ласково улыбнулся ей Каджур.
Он окружил несчастного защитной сферой, через которую не могло проникнуть инородное влияние. И «черти» тщетно бились об неё, не способные добраться до монаха. Тот не сразу понял, что произошло, и стал испуганно озираться по сторонам. Его растрепанные длинные волосы слиплись. Некоторые прилипли на лицо, по которому нескончаемым потоком лился пот. Истощавшее, худое тело было истерзано и вымотано до изнеможения. Темные глаза, испуганно смотрящие из-под нависших бровей, выражали дикий ужас и смятение. Казалось, прекращение истязаний мучило его еще больше, чем сами истязания. Не зная, как реагировать на внезапную перемену, он вопросительно уставился на Каджура.
– Пойми, – сказал ему жрец. – Ты свободен. Нет необходимости мучиться в аду, который ты сам себе придумал при жизни. Эти черти – плод твоего воспаленного ума.
– Нет! – неистово закричал монах. – Я грешен! Я ГРЕШЕН! Поделом мне! За дела мои мне расплата! Отойди от меня, Сатана!
Выпалил он прямо в лицо Каджуру, думая, что тот прельщает его и хочет, чтобы он продал душу Дьяволу.
– Ты – не грешник! Ты – дурак, – спокойно ответил ему Каджур. – Ты создал иллюзию ада и внушил себе, что ты должен в нем мучиться вечно.
– Нет! – фанатично заорал монах. – Изыди от меня, Сатана!
– Хорошо, как скажешь, – спокойно произнес жрец.
И тут он перестал силой своего желания удерживать защитную сферу вокруг несчастного и «черти» прорвались через нее. Влекомые желанием безумца, они с неистовой радостью принялись за свое любимое занятие и стали вновь мучить его. Но, как ни странно, он как будто даже ждал этого. И несмотря на все муки, в этот момент он был, как бы это сказать?.. Наверное, удовлетворен? Если не сказать, «счастлив». Ведь теперь в его восприятии мира все состыковывалось с той реальностью, в которой он находился. Несмотря на то, что ЭТА реальность была ЧУДОВИЩНОЙ!
– Да – а-а, – сокрушенно покачал головой Каджур, – этот фанатик просто неисправим! Его невозможно вытащить из тех мук, которыми он «награждает» сам себя силой своей мысли. Что поделаешь? Я искренне пытался ему помочь, но, видимо, пока ему не судьба стать счастливым!
– Жаль, – с сочувствием посмотрели на него друзья.
– Но знаете, кроме этого несчастного монаха и подобным ему, есть и такие, кто себя заточил в выдуманном «раю». Не настоящем, конечно, где живут Ангелы, Архангелы и подобные им высокие существа, а выдуманном.
– Как это, выдуманном? – удивился Ян. – Как рай может быть выдуманным?
– Очень просто. Это иллюзорный рай, созданный с помощью визуализации в тонком плане на уровне, где живем мы.
– О, как интересно! – воскликнула Бхаговати. – Воистину, неисчерпаемы чудеса тонкого мира! Сколько нахожусь здесь, не перестаю им удивляться.
И тут друзья оказались в очень светлом, красивом месте, где отовсюду исходил яркий радужный свет. Играла низкозвучная, но по-своему красивая и гармоничная музыка. В пространстве витал аромат благовоний. Среди ступ и буддийских пагод, под деревьями Бодхи сидели разнообразные Будды и Тары (женщины, равные по своему духовному развитию и уровню самореализации Будде). То там, то здесь танцевали, словно в огромной объемной анимации, устрашающего вида Дакини, Ямантаки и другие защитники буддийского пантеона. Посреди всего этого великолепия сидел человек в оранжевом одеянии буддийского монаха. Он непрерывно перебирал в руках четки и медитировал, повторяя про себя мантру.
– Друг, – обратился к нему Каджур, – пойдем отсюда. Этот мир – плод твоего воображения. Он не реален, так же, как и твой ум. Из-за того, что ты держишься за этот выдуманный мирок, ты не видишь реальности. Но ты можешь все это оставить и последовать за нами. И мы тебе покажем всё многообразие тонкого плана, всех его обитателей. Тебе разве не скучно все время сидеть в окружении иллюзорных йидамов?
– Нет. Отойдите от меня, служители Мары! – решительно ответил буддист. – Я в раю, созданном Буддой на небе Тушита. Я отрекся от мира, от всего приходящего. И теперь нахожусь в истинной, нетленной, вне временной реальности, – непрестанно твердил фанатик.
– Да ты что?! – возмутился Ян. – До истинной реальности тебе ещё далеко. Смотри: эти Будды – просто тонкая материя, они не настоящие!
С этими словами он стал яростно колошматить и разрушать фантомы Будд, Ямантак, Тар, Дакинь и йидамов. Они разлетались в клочья в разные стороны.
– Видишь: они не настоящие. Это созданные тобою фантомы, среди которых ты и живешь.
– Нет, вы не введёте меня в заблуждение! Я в раю Будды Амитабхи, и не уйду отсюда, – не унимался твердолобый монах.
– Ты в рабстве своей иллюзии, – от души расхохотался Ян.