Обернувшись, я увидела такое, что кикимора показалась мне куда более удачным вариантом встречи! Чуть не закричав от неожиданности, я со всей силы двинув «русалке» в живот, я тем самым не только заставила ее отпустить меня, но и оттолкнулась.
Нырнув дельфинчиком под воду, я быстро поплыла к месту, где оставила одежду, надеясь, что мое местонахождение не засекут в темноте. Светящийся шар я убрала одним мысленным приказом.
Когда понадобился воздух, я очень медленно, чтобы не создавать лишних всплесков, всплыла на поверхность и замерла, прислушавшись.
— Бэйр!?… Это была ты? — в недоумении позвал инквизитор, который что-то забыл ночью в речке. Видимо, он тоже подумал, что я русалка, жаждущая его утопить и съесть…
Ч-черт, противно-то как! Он меня руками везде, где только можно, пощупал… да и я сама хороша!
От неприятных воспоминаний я даже поежилась, а потом еще и зажмурилась, когда воображение стало рисовать картину нашей схватки со стороны и при свете. На что это было похоже, лучше даже и не думать…
— Бэйр?
Решив не отвечать инквизитору, я вновь нырнула под воду и поплыла. Ныряла и выныривала до тех пор, пока не оказалась поблизости от места, где оставила одежду.
Вздохнув с облегчением, я направилась к берегу, но вдруг почувствовала, как будто кто-то схватил меня за ногу, причем явно рукой…
Закричав, как ненормальная, я сиганула из воды на берег с такой скоростью, которой от себя даже не ожидала!
Выскочив из воды в траву, я обернулась, но никого не видела. Только всплеск и круги на воде после него. Но присмотревшись, я заметил рябь на глади воды, как будто под ней кто-то плыл в обратную сторону от меня.
Значит, это был уже не инквизитор, а действительно какая-то тварюшка.
Застыв в одной позе, я достаточно долго смотрела на воду, пытаясь отойти от случившегося. Очнулась я только тогда, когда ветерок с реки коснулся мокрой голой кожи.
Мгновенно покрывшись мурашки и задрожав, я принялась высматривать в траве свою одежду. Вопреки всем ожиданиям, никакие зайцы ее не украли. Отыскав все до последней вещи, начинаю одевать.
На мокрое тело одежда налезала с трудом, пока я оделась, успела окончательно замерзнуть, да еще и волосы отжать забыла, из-за чего впитавшая воду рубашка прилипала к спине и добавляла приятных ощущений.
Одевшись, я потихоньку пошла к лесу, освещая себе путь небольшим магическим светлячком. Очень хотелось добрать добраться до лагеря быстро и без приключений…
— Бэйр! — послышалось откуда-то из темноты.
Видимо, не судьба.
— Это не я, это леший! — объясняю, ускоряя шаг.
— Подожди!
Из мрака вышел уже полностью одетый инквизитор. Мокрый хвост на голове Арланда говорил о том, что мне в воде его морда не примерещилась.
— Ну чего тебе еще надо от меня? — раздраженно оборачиваюсь, убирая мокрые волосы с лица за спину.
— Закончить начатое было бы неплохо, — зло заметил инквизитор. — Ты разодрала мне грудь своими когтями и прокусила шею, не говоря уже о пинке в живот! Кровь идет до сих пор! Извиниться не хочешь, сумасшедшая!?
— Ты сам виноват! Мог бы включить голову и понять, что у русалок нет того места, за которое ты меня успел не раз потрогать, его наличие определяет и наличие ног, а не рыбьего хвоста! Отпустил бы, ничего бы не было, а так я ничуть не жалею о содеянном. Заслужил.
— Ладно, я пришел не ругаться, — вздохнул Арланд, приблизившись. — У тебя нет чего-нибудь, чем можно перевязать раны?
Когда он отнял прижатую к горлу руку, я увидела, что кожа на шее и ворот одежды все в крови.
— У тебя очень острые зубы и сильные челюсти, — невесело усмехнулся инквизитор.
— Черт… — только и могу сказать, поняв, что натворила. Вдруг у него после этой воды заражение пойдет? — Пойдем к лагерю, поищем что-нибудь.
— Там ничего нет, все мои вещи у меня.
— Так облей святой водой, продезинфицируй!
— Если мне в кровь святая вода попадет, я умру в течение нескольких минут в жутких мучениях! — напомнил Арланд. — Ты не знаешь каких-нибудь заклинаний?
— Нет, но… я могу попробовать. Давай только присядем куда-нибудь, хорошо?
Пройдя немного вдоль берега, мы обнаружили достаточно большое бревно на одном из выступов. Устроившись там, продолжили.
— У тебя есть какие-нибудь бинты?… То есть тряпки для первязки?
— Нет же, говорю, иначе зачем мне к тебе было идти?
— Как это нет, когда я сама видела, что есть!?…
— Как это видела? — недобро прищурился Арланд. — Ты что, рылась в моей сумке?
— Да, рылась, — признаюсь. — Но сейчас это не так важно. Открой рану, я посмотрю, что там такое.
— Нет, я не могу, — покачал головой инквизитор. — И зачем, скажи на милость, ты там рылась!? Ты знаешь, что я за такое убиваю!?
— Ой, я никому не расскажу про твое шелковое нижнее белье с серебряными крестами, что ты так волнуешься? — отмахиваюсь, снимая с плеча инквизитора его же сумку. — Так куда делись все перевязки?
— Я их использовал, чтобы остановить кровь на груди. У тебя когти, как у рыси!
— Черт… а ведь у меня в сумке тоже их нет, они у Дейка всегда были. У Али при себе только плащ да пустой кошелек на поясе, ничего больше… Да открой ты воротник, хоть на рану посмотрю!
— Нет, — упрямо возразил инквизитор.
— Ну тогда получай заражение крови и загибайся на здоровье! Мне оно даже лучше.
Сказав это, поворачиваюсь спиной к упрямцу и складываю руки на груди, всем своим видом показывая, что мне все равно.
— Бэйр… я сам не могу. Убери свет и попробуй на ощупь. Тебе ведь не нужно видеть рану для того, чтобы вылечить ее каким-нибудь заклинанием?
— Ладно, давай так, — нехотя соглашаюсь и убираю светлячок.
Глаза, уже привыкшие к свету, отказывались различать что-либо вокруг. Стало так темно, что я не могла увидеть даже Арланда перед собой, только слышать.
Инквизитор начал расстегивать пуговицы и застежки на одежде. Делал он это так долго, что я невольно задалась вопросом, сколько всего на нем надето.
— Ты меня точно не видишь? — на всякий случай спросил он.
— Если тебе интересно, то я вообще ничего не вижу.
Нервно вздохнув, Арланд потянул ко мне свои руки… Сначала он чуть не попал мне в глаз, потом зачем-то повел их с лица на плечо.
— Что ты делаешь? — не выдерживаю и отвожу его загребущие лапы подальше от себя.
— Искал твои руки, чтобы показать раны. Ведь ты тоже ничего не видишь, — прост объяснил инквизитор, положив мои ладони к себе на шею, ближе к спине.
Водя пальцами по коже, стараясь не задевать ее ногтями, я вскоре нашла три длинные раны. Мда, постаралась я на славу, ничего не скажешь…
— Подожди, а от заклинаний будет свет?
— Будет.
— Тогда закрой глаза.
— Арланд, ты, чертов параноик, может, хватит!? Сейчас я вообще откажусь тебя лечить!
— Бэйр!… Пожалуйста, для меня это очень важно. Попытайся меня понять.
— Еще немного этого жалобного голоска и я расплачусь, — фыркаю, закрывая глаза.
Вспомнив заклинание, которое лечит небольшие царапины, я начала колдовать.
Тренировалась я в них на себе, делая надрезы на коже кинжалом и залечивая их. Тогда получалось идеально, а сейчас остается только надеяться, что на раны побольше этого же заклинания хватит.
— Ай!… - вскрикнул Арланд и машинально вцепился в меня. — Ты там раны лечишь или новые добавляешь!?
— Конечно же новые добавляю! Такой случай разодрать тебе горло! Как я могу его упустить? — раздраженно отвечаю, не открывая глаза. Я на него тут силы и время трачу, а он еще и обвиняет!
— Прости… я просто не думал, что это так больно. Меня еще никогда не лечили с помощью магии.
— Все когда-нибудь случается в первые раз, — замечаю.
Судя по ощущением, раны лечить долго. Это не просто порезы, это почти то же самое, что остается после борьбы с каким-нибудь диким животным.
Пожалуй, это один из плюсов женского тела — возможность отращивать ногти. Когда я в нем оказалась, они были достаточно длинными и остро заточенными. Просто ради интереса я поддерживала такую форму и вот, как оказалось, получше иного оружия работает. По крайней мере, всегда со мной.
— Слушай, Бэйр, а что ты здесь делаешь? Тебе же так не нравилась эта речка. И вообще, я проверял, ты спала, когда я уходил. Откуда ты здесь?
— Это очень забавная история, — усмехаюсь. — Я проснулась после кошмара и со мной начала говорить сова.
— Ты умеешь говорить с животными? — удивился Арланд, крепче сжимая мою руку. Видимо, я кое-где слишком сильно надавила.
— Нет. Сова начала мне что-то ухать и показала в сторону реки. Я отказалась идти, и тогда эта чертова неясыть поймала мышь, разодрала ей брюхо и кинула мне на голову. Пока я пыталась стряхнуть с себя эту гадость, она только еще больше запуталась в волосах. Пришлось идти на речку и окунаться с головой.
— Как-то странно и даже неправдоподобно, — заметил Арланд. — Тебе это точно не приснилось?
— Приснилось, конечно! Я сейчас луначу, в речке плаваю, с тобой разговариваю, магичу во сне, а на утро все забуду!
— С тобой невозможно нормально разговаривать, ведьма!
— Кто бы говорил! Сам через слово «я не могу сказать», «это страшная тайна и все, кто знают ее, умирают», «молчи, а то не закую в серебро»… Это с тобой невозможно разговаривать, инквизитор.
— Неправда, — возразил Арланд. — Я говорю обо всем, о чем могу.
— То есть, практически ни о чем, — хмыкаю.
Арланд напрягся всем телом и еще сильнее вцепился мне в руку.
— Что, неужели так больно?
— Я почти полноценный инквизитор, из-за этого на мне не отражаются вредящие заклинания, а созидающие причиняют боль, — сквозь сжатые зубы выдавил Арланд.
— Святая вода тебе не помогает, заклинания не помогают… Ты как жить собрался с такой профессией? Ран у тебя будет немало, а лечить их, выходит, нечем. Вообще, каким идиотом надо быть, чтобы будучи нечистью пойти в инквизицию?
— Идиотом, которому не хочется всю оставшуюся жизнь провести по страшными пытками. Инквизитора никогда и никто не сможет обвинить в том, что он связан с темными силами. И я не нечисть, повторяю!