После таких походов набеги западных государств на долгие годы прекратились. Справедливость подобных утверждений подтверждается тем, что в дальнейшем значительных набегов на западные государства с целью защищать русские земли от их экспансии не наблюдалось.
Характер внешних сношений Кыпчакского ханства и внутриполитические мероприятия менялись в зависимости от положения и позиции Ногая. Следует подчеркнуть, что политика Ногая в отношении соседних западных государств была обусловлена давно сложившимися историческими традициями в отношениях между русскими и кыпчаками. Наиболее отчётливо это проявилось после смерти Менгу-Тимура, чей трон унаследовал Туда-Менгу, с которым складывались непростые отношения.
Ногай, как правило, старался не наносить, если это возможно, лобовых ударов своим противникам. Не делал он этого и в случае избрания курултаем Туда-Менгу. Его последовательные действия по оттеснению потомков Батыя от власти, тем не менее, не дают оснований говорить, что руководствовался он личными эмоциями и игнорировал соображения благоразумия. Утвердив себя в качестве реального соправителя нового хана, Ногай не спешил устранить, так сказать, легитимного хана и не ставил цели объявить ханом себя.
Обладая реальной и более могущественной силой, Ногай также не желал придавать своей власти формальный статус. Он мог легко принуждать официального хана следовать принятым им решениям. Только этим можно объяснить то, что в русских летописях Ногай наряду с Туда-Менгу назывался ханом кыпчакского государства. Фактически он теперь стал более могущественным, чем официальный хан, и его совершенно не смущала сложившаяся нестабильная двойственность правительства. Кажущаяся неразбериха в русских делах в конечном итоге оборачивалась усилением авторитета Ногая.
В 1283 году Туда-Менгу объявил о своём обращении в ислам. Фактически Ногай и хан Кыпчакского ханства теперь уже являлись единоверцами. Данное обстоятельство для Ногая очень многое меняло, и в последующем это будет проявляться в отношении Ногая к хану Туда-Менгу.
В 1280 г. все русские князья, за исключением великого князя Дмитрия Александровича, направились в Орду, чтобы приветствовать нового хана, Туда-Менгу, и получить ярлыки на княжение. Внимание великого князя Дмитрия в то время было поглощено его раздорами с новгородцами, которым он, по выражению летописца, «много пакости делал». Однако Туда-Менгу расценил его поведение как вызов и выдал ярлык на великое княжение его младшему брату Андрею Городецкому. Это привело к конфликту. Туда-Менгу направил ордынские войска, чтобы усилить дружину Андрея Городецкого. Ордынцы заполнили всю территорию Великого княжества Владимирского, захватывая и изгоняя наместников Дмитрия и его войска, опустошая эти земли. Затем они возвели Андрея на Владимирский стол.
Дмитрий обратился за помощью к хану Ногаю, как они сами называли его, и дал клятву хранить ему верность. Ногай, вопреки воле Туда-Менгу, подтвердил права Дмитрия на владимирский стол и направил ему в поддержку сильное подразделение войск. Туда-Менгу в такой ситуации не осмелился выступить в защиту своего ставленника, что вынудило Андрея Городецкого уступить великое княжество Дмитрию и установить с ним мир. Ему ничего другого не оставалось, как удалиться в Кострому. Он понимал, что Туда-Менгу не был достаточно силён, чтобы открыто противостоять Ногаю, и рассчитывать на его поддержку не приходилось. Благодаря поддержке Ногая Дмитрий Переяславский сохранил и укрепил свою власть в княжестве.
Между тем для окружения Туда-Менгу был выше понимания характер взаимоотношений, сложившийся между ним и Ногаем. Как уже было сказано, в 1283 году Туда-Менгу был обращён в ислам. Ногай и Туда-Менгу владели сакральными знаниями, что не могло не сказаться на характере их взаимоотношений. К этому времени хан Орды уже достиг статуса суфия, последователя мистического учения в исламской мысли, и его обращение в ислам происходило не по политическим соображениям. Ногай более чем кто-либо понимал, что этот шаг стал для него результатом духовного откровения. Взгляды Туда-Менгу, искренне считающего, что истинный суфий должен вести аскетический образ жизни, живя в бедности, очищая свою душу через любовь к творениям Всевышнего, эволюционировали, и постепенно его роль и функции во власти изменились. У него поменялись приоритеты, так что со стороны выглядело, будто бы он пренебрегает государственными делами, уделяя всё больше внимания молитвам. Это дало повод распространиться слухам, что хан душевно болен. Всячески пресекая распространение подобных слухов, Ногай в то же время хорошо понимал, к чему это может привести.
В этот период Ногай был занят подготовкой военной кампании на запад, в Венгрию, и пригласил Тула-Бугу принять участие в этой экспедиции. Выбор Ногая в данном случае был не случаен. Предвидя предстоящее решение Туда-Менгу об окончательной передаче власти Тула-Буге, Ногай уже держал последнего возле себя. Ещё до того как объявили Тула-Бугу преемником, Ногай приблизил его к себе, видимо, также учитывая, что он сын Тарбу, брата Туда-Менгу, и возложил на него, как на племянника хана, обязанности баскака в Южной степи. Поэтому вероятность, что идея передать часть власти племяннику хана накануне похода в Венгрию принадлежит Ногаю, очень высока.
Венгрия была захвачена кыпчаками в 1240–1241 гг. Уход Батыя в 1242 г. предотвратил включение её в состав империи Чингизидов, но даже после этого кыпчаки считали мадьяр потенциальными членами тюркской федерации ввиду их исторического происхождения, признавая с ними общие корни.
Зимой 1285–1286 гг. Ногай повёл армию с юга через Брасов в Трансильванию; Тула-Буга предпринял завоевание Словакии с севера. В то время как кампания Ногая завершилась успешно, армия Тула-Буги застряла в покрытых снегом долинах северных Карпатских гор. Потеряв большое количество людей и коней, Тула-Буга вынужден был отступить в Галицкое княжество, чтобы реорганизовать и перевооружить армию и обеспечить новые поставки лошадей.
После венгерской кампании Ногай и Тула-Буга переместили своё внимание на Польшу. Их целью, по всей вероятности, было предвосхитить польскую интервенцию в поддержку христианской партии в Венгрии. В конце 1286 г. Ногай появился в Галиче со своей армией, и два ордынских предводителя, усиленные русскими вспомогательными войсками под командованием галицких и волынских князей, напали на Польшу. Они снова действовали порознь. В то время как Ногай вёл свои войска по направлению к Кракову, Тула-Буга продвигался в сторону Сандомира. Кыпчакам в результате успешных манёвров удалось занять несколько польских замков. Поскольку кыпчаки не ставили себе целью захватить страну, то ордынцы, хорошо поживившись в Польше, в начале 1287 г. возвратились в Галич и Волынь.
Несмотря на определённую несогласованность в действиях Ногая и Тула-Буги, общий итог военных походов можно считать удачным. Успешные кампании в Венгрию и Польшу Ногая и Тула-Буги вместе с галицко-волынскими князьями показали Тула-Буге всю мощь Ногая, и он сделал вывод, что с Ногаем нужно считаться, а возможно, и бояться его.
Отношения между Ногаем и Тула-Бугой теперь уже явно обострились во время их совместной кампании против Польши, когда Тула-Буга стал жаловаться, что Ногай не оказывает ему достаточной поддержки.
Этому конфликту уделяют серьёзное внимание различные источники, и, по мнению того же Веселовского, их оценки принципиально не отличаются друг от друга. По свидетельству различных источников, при возвращении из Польши пути Ногая и Тула-Буги разошлись. Между тем, как сообщает историк Н. Веселовский, уже настала зима, выпало много снега, и пути стали чрезвычайно затруднительны. Ногай, отделившись со своими воинами от Тула-Буги, отправляется в свои зимовья и вместе со своими людьми целыми и невредимыми добирается до места. Тула-Буга же, не вняв советам Ногая, отправляется по пустыням и непроходимым степям и сбивается с главной дороги. В результате его постигают чрезвычайные трудности, и его войско оказывается в страшно бедственном положении – большая часть его погибает от сильной стужи и упадка сил. Постигшая всех участь доводит остальных до того, что они едят мясо животных, служивших им для верховой езды, охотничьих собак, и даже мясо тех, кто умирал от голода.
Несмотря на то, что Ногай предупреждал Тула-Бугу о грядущем ненастье, последний затаил злобу на темника, заподозрив его в злых кознях. Возможно, здесь сыграла роль осведомлённость Тула-Буги о том, что Ногай в молодости учился у шаманов и, будучи теперь верховным жрецом, обладал способностями управлять природными стихиями. Хотя из источников не следует, что Ногай строил какие-то козни против хана, тем более он сам предупреждал его о непогоде. Как бы то ни было, отношения между Тула-Бугой и Ногаем развивались в сторону ухудшения.
После возвращения Тула-Буги в Сарай Туда-Менгу отрёкся от власти, и Тула-Буга стал полноправным ханом, несмотря на противодействие группы князей и военачальников, которые отдавали предпочтение сыну Менгу-Тимура, Тохте. Весной 1288 г. Тула-Буга развязал кампанию против государства ильханов, возобновив междоусобицу между двумя ветвями чингизидов, которая была начата Берке. Целью хана Золотой Орды был, как и раньше, захват Азербайджана. Ногай в этих походах не принимал участия и не обеспечил хану какой-либо поддержки. Ни эта кампания, ни вторая, последовавшая весной 1290 г., не принесли каких-либо прочных результатов. Возможно, Тула-Буга надеялся благодаря войне с ильханами поднять свой престиж, который был так или иначе поколеблен его предыдущей безуспешной кампанией против Венгрии и Польши. Однако он просчитался, и его неудачная попытка завоевать Азербайджан довольно сурово критиковалась многими князьями и военачальниками. Лидеры оппозиции готовы были поддержать притязания Тохты на трон. Это стало известно Тула-Буге, который, решив сыграть на опережение, приказал своей личной охране захватить Тохту. Но ему не удалось этого сделать.
Весть о том, что Тохте угрожает опасность, каким-то образом дошла до него. И, по-видимому, неслучайно. Неудивительно, что, предупреждённый об опасности, Тохта решил, что он может быть в безопасности только возле Ногая. Не мешкая, он попросил у него защиты. В это время отношения между Ногаем и ханом Золотой Орды были весьма натянутыми, если не сказать больше. Тула-Буга, возомнив себя уже состоявшимся самостоятельным ханом Орды, пытался вести себя независимо, пренебрегая мнением Ногая в серьёзных государственных делах. Подобное его поведение для Ногая не являлось секретом. И обращение Тохты за помощью к Ногаю стало ему на руку. Поэтому он предоставил Тохте приют в своей орде и обеспечил беженцу безопасность. Поскольку Ногай открыто не выказывал отрицательного отношения к хану, то он решил, посовещавшись с Тохтой, избавиться от Тула-Буги руками его соперника. Изображая желание прийти к соглашению, он пригласил Тула-Бугу на встречу в условленном месте. Каждый должен был явиться с небольшой свитой.