Том быстро связал его и бросил на одну из кроватей.
Мальчик конвульсивно дергался и произносил проклятия, тем более ужасные, что слетали они с детских уст.
– Ну и характер, – заметил Сэм, – однако вы, парни, тоже упрямы.
– Это наше дело, – сухо сказал Марк.
– Конечно, я не к тому, чтобы осуждать вас… Ну, помолчи, – бросил он Джону, орущему на своей кровати.
Джон вдруг послушался.
Он замолчал, следя злыми глазками за действиями отца и дяди.
Уже не впервые Джон проявлял свои дурные наклонности. В этом ребенке, казалось, не было заложено никакого понятия об элементарном добре или человеколюбии. Вся его натура была нацелена на зло, в частности, на воровство. Эти детские руки деловито шарили по еще не остывшим трупам, переворачивали их, вырывали из ушей украшения…
Тем временем собравшиеся вновь начали обсуждать недавнее приключение, вспоминая подробности и свои ощущения по их поводу.
Те, которые не сражались, оказались самыми многословными летописцами схватки…
Арнольд лежал с полузакрытыми глазами и не принимал никакого участия в разговоре. Его бледное лицо резко выделялось на темно-коричневом одеяле.
Сэм был высок и худощав, ему было около пятидесяти, лицо его дышало волей и энергией. Черты его были несколько угловаты, что вызывало ощущение суровости. Но самым примечательным были его глаза – серые, насмешливые, не признающие преград, будь то чужой забор или чужая душа.
Фамилия Сэма была Тиллингест.
Товарищ его был не кто иной, как Арнольд Меси. Они приехали, как и многие, искать счастья на Западе, но злая судьба преследовала их в то время, когда мы встретили их в дилижансе возвращавшихся в Денвер и решивших, что им ничего другого не остается, как искать счастья в Нью-Йорке.
– И вы путешествуете пешком? – спросил Сэм у братьев Гардвинов.
– Да, – сказал Том, – и очень довольны, потому что такой способ путешествия доставил нам возможность избавить вас от неприятностей.
– Вы путешествуете пешком, – повторил Сэм, – и не имеете никакого оружия, кроме этих жалких карабинов?
– Но, признайтесь, – возразил Том, – что как бы старо это оружие ни было, но оно оказало всем нам хорошую услугу.
– Думаю, что вы идете не далеко?..
Братья переглянулись.
– Мы идем в горы, – отвечал Марк.
– Вот как? Понятно. Вы решили тоже поискать золотишко!
– Мы еще не решили, что будем делать. А вы сами куда направляетесь?
– В Денвер… Мы покидаем эти края и возвращаемся в Нью-Йорк…
– Так вы уже разбогатели?..
– Не совсем…
– В таком случае, потеряли надежду?
– Мы устали ловить удачу. Эта дама весьма капризна… Возможно, вам она улыбнется…
После этого было решено тронуться в путь ранним утром, и каждый стал устраиваться на ночь.
Том подошел к Джону:
– Ну, малыш, ты успокоился?
Ребенок молчал. Он бросил на отца недобрый взгляд.
– Ба, ты еще сердит на меня? – спросил Том, смеясь. – Нельзя быть таким упрямым… Ладно, на сегодня довольно…
И он развязал мальчика.
– Ты будешь послушным? – спросил Марк.
У Джона вырвалось что-то вроде рычания, которое с большим трудом можно было бы принять за положительный ответ.
Как бы то ни было, но братья, решив отложить воспитание мальчика до лучших времен, растянулись на полу и уснули.
Прошло несколько часов. Рассвело…
Джон не сомкнул глаз всю ночь.
Бледный луч солнца осветил лица спящих.
Тогда Джон тихо встал и осмотрелся вокруг. Глаза его остановились на Сэме, растянувшемся в нескольких шагах от него. Он злобно улыбнулся, тихо прокрался к Сэму и тронул его за плечо.
Тот вздрогнул, открыл глаза и увидел перед собой полуодетого ребенка, который держал палец на губах. Сэм кивнул. Тогда Джон прилег к нему и тихо-тихо прошептал на ухо:
– Что вы мне дадите, если я скажу вам, куда они идут? – Он указал рукой на спящих Марка и Тома.
Злоба ребенка. Месть ребенка… Страшные слова, страшные понятия…
Джон много знал. Не раз присутствуя при разговорах братьев, он, как губка, впитал в себя их планы, названия мест будущих поисков, их расположение…
И вот теперь он хладнокровно излагал все это Сэму, который слушал его и загадочно улыбался…
Когда Марк и Том проснулись, Джон лежал с открытыми глазами и улыбался.
– Ага, ночь – хорошая советчица? – сказал отец, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать.
Ребенок подставил щеку. Через плечо отца он бросил взгляд на Сэма. Тот подмигнул и улыбнулся.
Братья стали собираться в путь. Им предложили место в дилижансе, но они вежливо отказались. Скалистые горы были совсем рядом, и им не хотелось, чтобы посторонние точно знали, куда именно они держат путь.
Что же касается Арнольда, то рана мешала ему немедленно пуститься в дорогу. Они с Сэмом решили ждать следующего дилижанса. Таким образом, у них в запасе была целая неделя.
Но была еще одна причина их задержки.
Утром, перед прощанием, Сэм отвел Джона в сторону.
– Ты славный мальчик, – сказал ему Сэм, – и в награду за это вот тебе новенький доллар. Не желаешь ли получить целую кучу таких же?
– А что нужно для этого сделать?
– Ничего особенного… Возьми этот ножик и делай им отметки на скалах вдоль всего вашего пути.
– Хорошо, – ответил мальчик.
Когда Марк и Том уходили вслед за весело прыгавшим на одной ноге мальчуганом, Сэм проговорил:
– Как знать? Может быть, это и есть тот самый случай…
Глава 4Золото
С момента описываемых событий прошло четыре дня.
Мы находимся в самом сердце Скалистых гор.
Поднимемся на одну из вершин, куда раньше не ступала нога человека. Это Пайк-Пик, груда скал, которые как будто случайно рухнули одна на другую в день какого-нибудь подземного переворота. Тут внезапно образовались вертикальные, горизонтальные, наклонные плоскости, изломы, трещины, пропасти, будто вырубленные каким-то исполинским топором. Грозная и неприступная красота! Вскарабкаться сюда можно только при помощи веревки и сильных рук. Иногда кажется, будто скала вот-вот опустится над неосторожным храбрецом, будто подъемный мост крепости, и закроется дверь ужасной тюрьмы, стон которой никому не дано пробить.
– Какой восхитительный вид! – воскликнул Марк, бросив кирку и разгибая занемевшую спину.
Джон стоял около него на хребте скалы. Он услышал восклицание дяди и засмеялся. Ему было непонятно любое движение души, не несущее конкретной выгоды.
Том работал за выступом скалы, долбя заступом неподатливую породу.
Вдруг он поднял голову.
– Гм-гм! – сказал он. – Это, пожалуй, не предвещает ничего хорошего.
Действительно, в считаные минуты небо почернело. Частыми порывами задул сильный ветер. Вдруг он стих. Его сменила свинцовая духота. По горам прокатился глухой грохот. Затем снова все стихло, и черное небо прорезал яркий зигзаг молнии.
Братья поспешно стали искать убежище.
Один из склонов скалы, на которой они находились, имел глубокую нишу, своего рода грот. Здесь они и укрылись от разъяренной стихии.
Ужасные грозы в горах! Разъяренное небо давит гранитных колоссов, а они противостоят ему… Ветер надрывается, как бы стремясь вырвать их из земли, и яростно трясет их от подошв до вершин… Дождь льет потоками, и, падая на камни, производит грохот тысячи кузнечных молотов. Багровая молния пронизывает пространство, как бы указывая таинственным высшим силам объекты для удара.
Марк и Том не проронили ни одного слова. Они оба крепко обняли Джона, как бы пытаясь оградить его от бешенства стихии. А он совершенно хладнокровно смотрел из узкого отверстия грота на фантастические переливы света.
Вдруг оба брата вскрикнули…
Они одновременно осознали грозившую им новую опасность, еще страшнее прежних.
Грот начала заливать вода. Вероятно, один из потоков вышел из своих гранитных берегов и прорвался через трещину к гроту.
Времени на раздумья не оставалось.
Том взял на руки сына и шагнул в проход. Бурлящая вода доходила ему до колен. Напор ее был так силен, что едва не сбивал с ног.
Когда Том выбрался из грота, его закрутил водоворот и он упал, не выпуская ребенка из рук.
Сильная рука брата подхватила его, поставила на ноги и перебросила Джона на свое плечо. Затем Марк совершил отчаянный прыжок на соседнюю скалу. Том последовал за ним…
Буря на мгновение утихла, как бы пораженная смелостью людей, а затем наступило нечто невообразимое. Удары грома слились в один неумолчный гул… Земля затряслась. Вся гора зашаталась… По склонам ее поползли трещины. Казалось, все вокруг сейчас провалится в бездну…
Раздался отчаянный крик обоих братьев.
Только что оставленная ими скала вдруг наклонилась вперед, будто раненный в живот человек, и обрушилась.
Удар волны швырнул братьев на камни…
Но гроза как будто исчерпала свою ярость в последнем усилии. Ветер вдруг стих, облака разошлись и умчались, как разбойники по окончании своего жестокого набега.
Яркий луч солнца озарил эту картину опустошения.
Марк поднял голову. Его взгляд скользнул по искореженным скалам, по тому месту, где недавно был грот…
Вдруг, точно в припадке сумасшествия, он подбежал к Тому, который еще лежал среди камней, и, тряся его плечо, заорал:
– Брат! Брат! Золото! Золото!
Затем он бросился к тому месту, где раньше был грот.
Еще секунду Том осознавал сказанное братом, потом вскочил на ноги и подбежал к нему.
Марк, бледный, со сверкающими глазами, не мог произнести ни звука. В правой руке он держал обломок скалы, на котором самый неопытный глаз увидел бы самородок золота величиной с орех. Другой рукой он схватился за землю, будто боясь, чтобы ее у него не отняли…
Действительно, это было золото, и почти без всякой примеси… Гора открыла свою тайну.
Братья бросились в объятия друг друга. Столько трудностей, опасностей и лишений пережили они… И вот – награда.
А маленький Джон спокойно смотрел на них. Он не совсем понимал причину столь бурной радости. Неужели эти желтоватые прожилки на черных камнях и есть золото? Для него золото имело цену лишь тогда, когда оно было в виде денег. И когда он раньше слышал, как братья делились друг с другом своими планами, он думал, что из-под этих камней вдруг брызнет поток бесчисленного множества мон