– Вы, кажется, уже не смеетесь, – продолжала безжалостная женщина. – Вы боитесь Меси, Меси боится вас. Между вами существует тайна, разглашение которой может погубить вас обоих…
– Что вы имеете в виду?
– Ах, вы не понимаете? Извольте… В деловых кругах Нью-Йорка неожиданно появляется некий Гуго Барнет, который также неожиданно становится компаньоном одного из крупнейших банкиров. Почему? Кроме того, он не обнаруживает никаких способностей к финансовой деятельности и никаких, подчеркиваю, никаких деловых качеств. Доказательством существования тайного сговора прежде всего является ваше ничтожество…
– Сударыня! – вскипел Бам. – Вы забываете, с кем вы говорите!
– С кем я говорю? О, такое не забывается! Я говорю с представителем грязного дна Нью-Йорка, с мошенником и вором!
Бам шагнул к ней.
– Стойте, Бам! Я понимаю: вы способны убить. Да вам не привыкать, не так ли? Ну-ну, не горячитесь… В данном случае мне все равно, кто вы такой. Я хочу договориться с вами.
– Со мной? Никогда…
– Да, с вами. И вы примете мои условия. Потому что они выгодны вам…
– Говорите, – сказал Бам.
– Я знаю, кто вы такой, – продолжала холодным тоном Мария. – Вследствие этого я передала моему адвокату в запечатанном конверте жалобу, которая разоблачает вас. Я хотела получить дополнительные сведения… Впрочем, того, что я знаю, вполне достаточно, чтоб мотивировать просьбу о разводе… Завтра в двенадцать часов дня этому адвокату приказано распечатать конверт. Если вы меня убьете, как ловко бы вы ни скрыли это преступление, – будьте уверены, что этой бумаги будет достаточно, чтобы полиция заинтересовалась моим исчезновением и вашей личностью. Как видите, нам лучше договориться на взаимовыгодных условиях…
– Продолжайте, – сказал Бам.
– Я сказала вам, что ненавижу одного человека, что хочу заставить его искупить все перенесенные мною пытки… что это цель жизни моей, моя единственная мечта, единственная надежда… Прошу вас: откройте мне тайну моего отца, и я не только не буду мешать вам, я стану вашей рабой, вашей собакой. Я хочу знать тайну этого человека не для того, чтобы опозорить его публично, а чтобы он испытал все то, чему он подвергал меня. Скажите мне, какое преступление он совершил? Только скажите – и в награду за это открытие я клянусь сохранить вам то богатство, за которое вы продали себя.
– А если я откажусь?
– Я опозорю вас, и кто знает, не пострадает ли и тот человек, когда раскроются ваши низости…
– Если вы разорите вашего отца, то разорите и себя.
– А что мне за дело до себя? Вы думаете, я боюсь нищеты? Нет, пусть я останусь без хлеба, без крова, в холоде, в голоде, лишь бы отомстить!.. Вы не знаете, сколько собралось во мне злобы, сколько я могу насчитать мук, пыток, перенесенных мной! Он убил мою мать! Если я горбата, то это потому, что однажды в припадке бешенства он выхватил меня из рук кормилицы и швырнул об пол! Ему я обязана моим физическим и нравственным уродством! Итак, выбирайте: или вы погибли оба, или вы предадите его… Теперь вы меня знаете… Отвечайте!
– Миссис Барнет, – сказал Бам – будьте в этой комнате завтра в двенадцать часов. Пока ничего не предпринимайте. Заберите у адвоката это бессмысленное заявление, и мы поговорим…
Ее глаза вспыхнули надеждой.
– Вы согласны?..
– Мы поговорим, – повторил Бам.
Глава 15Сила листка бумаги
Остаток ночи Бам провел в раздумьях.
Утром он явился в кабинет Арнольда Меси.
Тот выслушал его внимательно и не выказал никакого удивления относительно чувств, которые питала к нему дочь.
– Итак, – сказал он, помолчав, – перед нами возникают определенные препятствия. Что ж, на то и существуют препятствия, чтобы их преодолевать!
Перед Бамом сидел хладнокровный игрок, привыкший смотреть на зеленое сукно как на поле сражения.
– Не будем забывать, – продолжал он, – ваших трех друзей, – он сделал ироническое ударение на последнем слове, – Трипа, Мопа и Догги… Они знают все и потому опасны… Есть еще один, которому я не доверяю еще больше. Я имею в виду Бартона… Одним словом, если я не разучился считать, то нам необходимо избавиться от пяти лиц.
Бам смотрел на него с восхищением, ловя каждое слово.
– Будущее ваших друзей из «Старого флага», – заговорил опять Меси, – устроено, потому что теперь мы немедленно приступим к нефтяной операции. Итак, Трип, Моп и Догги – ваша забота.
– Моя, – подтвердил Бам.
– Что касается Бартона, – продолжал Меси, – я придумал для этого дорогого друга самый оригинальный план, где главным действующим лицом будет тот Лонгсворд, о котором я говорил вам… Тут присутствует жажда мести, которую легко эксплуатировать… И Бартон искупит, как того требует правосудие, и прошлые свои грешки и убийство своей жены Антонии. А миссис Барнет потрудитесь пригласить в мой кабинет. Пока я буду с ней разговаривать, надеюсь, весьма дружелюбно, съездите от моего имени к доктору Биллингтону, в Бовери, и попросите его немедленно явиться ко мне. Вы посидите с ним в соседней комнате. Не следует, как вы, впрочем, и сами понимаете, подслушивать наш разговор, потому что было бы весьма прискорбно вмешать еще и этого человека в наши интимные дела и тем увеличить число тех, кто нам мешает. Только когда вы мне понадобитесь, я позову. Вы поняли?
Бам встал. Он чувствовал, что находится перед большим знатоком своего дела.
– Ну-с, – прибавил Меси, – начинаете ли вы наконец успокаиваться? Вы сначала почти испугали меня… и если бы я не знал вас так хорошо, то усомнился бы в вашей храбрости…
Он выпрямился, и лицо его стало каменным.
– Вы еще не знаете меня, Гуго. Арнольд Меси не отступает никогда и ни перед чем… Сказать вам больше? Я хочу быть с вами откровенным… Вы один достойны понимать меня… Вчера группа избирателей предложила мне выставить свою кандидатуру на выборы губернатора штата Нью-Йорк! Вот так… А теперь – поторопитесь. Время – деньги.
Не успела за Бамом закрыться дверь, как банкир откинулся на спинку кресла и захохотал.
– Идиот, – прошептал он, – он не понимает, что, ликвидировав остальных, я должен буду заняться именно им, змеенышем Джоном Гардвином!
Через несколько минут Мария входила в кабинет отца.
– Вы меня звали?
– Ваш муж только что вышел отсюда, – сказал Меси.
– А! – произнесла Мария, и ни одна черта ее лица не выразила удивления. – Это все, что вы хотели мне сообщить?
– Я удивлен вашим безрассудством.
– Моим безрассудством?
– Как! Вы обращаетесь к этому честнейшему человеку, моему зятю, кстати, вдвойне обязанному, так как я не только дал ему такую подругу, но предоставил еще и положение, вполне соответствующее его честолюбивым мечтам…
Улыбка Меси была полна жестокой иронии.
– И вдруг, – продолжал он, – вы предлагаете мистеру Барнету предоставить вам возможность погубить меня… предполагая, что это возможно… Какое безрассудство!
– Подлец, – прошептала Мария.
– Зачем же так называть его, скажите, пожалуйста? Его поступок совершенно естественен и вполне логичен. Гуго Барнет – человек благодарный, в чем вы не можете сомневаться, и он доказывает мне свою благодарность, предупреждая о грозящей опасности…
– И что же вы решили предпринять?
– Ничего особенного, дорогое дитя мое, – произнес Меси металлическим голосом, – я уже встречал на своем пути людей, имевших смелость нападать на меня… И знаете, как я называл их?
Он остановился на минуту, как бы ожидая ответа. Мария молчала, упорно остановив на нем глаза.
– Вы не отвечаете? Ну так я скажу вам… Я называл их сумасшедшими…
– Ну и что?
– А то, дорогая моя, что в данном случае я не ограничусь личным мнением по этому поводу. Я зафиксирую ваше помешательство законным путем.
Мария выпрямилась на своих кривых ногах, и зрачки ее расширились от ужаса.
– Что вы хотите сказать? – вскрикнула она. – Какую новую подлость вы замышляете?
Меси позвонил.
– Передайте доктору Биллингтону, что он мне нужен!
Через минуту в кабинет вошли Бам и доктор Биллингтон.
Его гладко выбритое лицо было окаймлено длинными, белыми как снег бакенбардами, а вокруг блестящего черепа вились такие же белые локоны. Щеки были покрыты легким пушком, как у молодой девушки. Гладкий лоб. Мягкое выражение голубых глаз… Безукоризненный костюм. Доктор подошел к Меси с развязностью ученого, считающего себя равным сильным мира сего, и горячо пожал руку банкира.
Меси бросил на него многозначительный взгляд.
– Доктор, – сказал Меси, – мы знаем, что вы – светило науки, и потому я обратился именно к вам, чтобы вы разрешили задачу, весьма волнующую меня…
Банкир встал и сделал шаг к дочери. Она, неподвижная, прислонилась к темной стене, на которой выделялось ее лицо, бледное, как у мертвеца.
– Доктор, – продолжал Меси спокойным, ясным голосом, – миссис Барнет, моя дочь, помешана… и я пригласил вас, чтоб засвидетельствовать ее болезненное состояние…
Мария выпрямилась, как будто по всему ее организму пробежал электрический ток… И произошел странный феномен…
Хромая шла прямо… Она не опиралась на палку!.. Подойдя к Меси, она дала ему пощечину.
– Подлец и негодяй!
Меси схватил ее за руку и отбросил так сильно, что она отлетела и стукнулась головой об угол камина.
– Вы видели, доктор, – сказал банкир. – Пишите!
Без малейшего возражения доктор Биллингтон присел к письменному столу, взял перо, попробовал на ногте, хорошо ли оно, обмакнул в чернильницу, отряхнул и начал писать…
– Имя этой дамы?
– Мария Меси, – ответил отец, – родилась в Нью-Йорке, замужем за Гуго Барнетом…
– Хорошо. С каких пор стали появляться симптомы умопомешательства?
– С месяц тому назад…
– В какой форме?
– Ярость… угрозы… затем галлюцинации… фантастические обвинения, как против мужа, так и против меня. Наконец, агрессивные действия, одно из которых вы сами только что наблюдали.