– это род, распространенный по всему миру и насчитывающий около 160 видов. Эти одиночные осы охотятся на тлей, которых они парализуют, чтобы обеспечить своих личинок живой добычей. Еще одним кандидатом в ближайшие ныне живущие родственники пчел являются Ammoplanidae – крохотные осы длиной всего лишь 2–4 миллиметра. Это убедительные претенденты, потому что описанные ископаемые «осопчелы» (например, Melittosphex burmensis) также чрезвычайно мелки (около 3 миллиметров). Поскольку цветки начала мелового периода были очень мелкими, логично, если первые пчелы соответствовали им по размерам. Интересно, что Ammoplanidae охотятся на крошечных насекомых, питающихся пыльцой и называемых трипсами. В конце 1960-х годов русский энтомолог Сергей Иванович Малышев предположил, что осы, которые охотились на насекомых, питающихся на цветках, могли оказаться в условиях, необходимых для перехода от добывания мяса к питанию пыльцой. Пятьдесят лет спустя его теория получила наконец кое-какие доказательства[62].
Эти охотники на трипсов уже должны были обладать системой органов чувств, точно настроенной на поиск цветков: это идеальный стартовый инструментарий для протопчелы. Легко представить, как эти осы приносили домой по нескольку зернышек пыльцы в качестве гарнира к хрустящим трипсам. Дальше недоставало только какой-то генетической мутации, которая позволила бы расплоду использовать для питания пыльцу, – и эволюционные семена для появления изначальной пчелы были бы посеяны.
В 2019 году еще один кусок бирманского янтаря возрастом 100 миллионов лет предоставил убедительные доказательства существования осы-опылителя[63]: он явил миру жалящую осу с клубами пыльцы, тянущимися изо рта, и шарик пыльцы, припасенный внутри ее тела – прямое доказательство того, что она питалась пыльцой. Оса выглядела не похожей ни на что ранее известное, обладала некоторыми предковыми или примитивными чертами и не входила ни в одну из основных групп современных жалящих ос. Исследователи назвали ее Prosphex anthophilos, выделив новый род Prosphex (pro- означает «первый» или «до», – sphex – «оса»).
Ученые объявили открытие беспрецедентным – это было самое раннее прямое свидетельство опыления этим насекомым цветкового растения. В свете замечательной истории совместной эволюции цветковых растений и их опылителей-насекомых это открытие действительно было эпохальным. Но не менее важно здесь и то, что оно доказало: осы научились собирать пыльцу как минимум тогда же, когда появились пчелы, примерно в то время, когда начало повышаться разнообразие цветковых растений. Это бесспорное прямое доказательство того, что потомок хищника способен эволюционировать в сторону питания пыльцой.
Возможно, нам не стоит так удивляться тому, что жалящие осы дали начало некоторым суперспециалистам по опылению. Осы обладают множеством отличительных особенностей и форм поведения, которые могли служить преадаптацией для превращения в успешных опылителей. Это настоящие асы с отличной памятью: способность долго оставаться в полете, выстраивать маршрут и запоминать ориентиры (необходимые для того, чтобы в течение нескольких месяцев строить и снабжать пищей множество гнезд) могла дать им физический и когнитивный инструментарий для того, чтобы находить хорошие источники пыльцы и возвращаться к ним до тех пор, пока они не истощатся. А жало – что может быть лучше для самозащиты, когда добываешь пищу на всем заметных цветках? Неудивительно, что многие сотни мух, жуков и бабочек, посещающих цветки, имитируют фирменный желто-черный наряд осы. Обладая скоростью, умом и способностью защищаться, оса, превратившаяся в пчелу, была хорошо подготовлена к тому, чтобы посвятить цветам всю свою жизнь.
Осы – древние существа. Осы разнообразны, причудливы и красивы. Вероятно, их видов на этой планете больше, чем видов любых других насекомых (или любых животных, если уж на то пошло). Без ос у нас не было бы ни муравьев, ни пчел. Их эволюционная история еще загадочнее и заманчивее, чем бабушкина шкатулка с пуговицами для маленького ребенка. Так давайте же прямо сейчас откроем эту шкатулку и чуть подробнее изучим бесконечную череду форм ос.
2«Заклинатели ос» и их идеи фикс
Это будет история племени троглодитов, что ведут любопытную жизнь, – в каком-то смысле самых замечательных среди всех, кто наследует землю Шестиногих. Это будет правдивая история… история об умелых охотниках и искусных домостроителях, о трудолюбивых матерях и ленивых отцах, о затейливых ремеслах и странных обычаях, о мире и о войне[64].
Чем больше мы вторгаемся в природу, тем больше злимся на нее, когда она нам мешает. Природа – это незваный гость в доме, изъян в наших идеальных садах, корчеватель наших бетонных джунглей. За жалобами на то, как природа нарушает наш стерильный порядок, мы упускаем из виду большую часть красоты, которая находится у нас под носом. Возможно, именно поэтому в настоящее время многие люди узнают среди ос лишь общественных ос – докучливых гостей на наших пикниках, обитателей чердаков, «шершней-убийц», – потому что именно этих ос мы замечаем, когда наши с ними пути пересекаются. И ужасно жаль, что мы не уделяем больше внимания остальным 32 000 видам ос – одиночным осам, которые составляют 97 % всех видов жалящих ос в мире. Возможно, летом вы видели этих одиночных насекомых, роющихся на песчаных насыпях или раскапывающих щели каменных стен и мощеных двориков. И возможно, вы приняли их за пчел.
Похоже, что наш взгляд на природу ос не так давно стал ограниченным и искаженным злостью. Труды ранних натуралистов изобилуют восторженными описаниями поведения одиночных ос. В XIX и начале XX века они были любимцами натуралистов-аристократов. Давно не переиздающиеся труды этих леди и джентльменов таят в себе жемчужины, которые показывают, что мы не всегда были такими невежественными и зашоренными в своих представлениях об осах. Эти натуралисты начали раскрывать бесконечность форм одиночных ос почти 200 лет назад. Их добросовестная одержимость дала нам ту естественную историю, что нужна современным ученым в качестве руководства, потому что в наши дни мало у кого хватает терпения посвящать свое время одиночной осе[65].
Жизнь одиночной осы предсказуема и циклична: она роет нору с одной или несколькими расплодными ячейками, набивает ее добычей, которую поймала сама, откладывает яйцо, а затем запечатывает ее и покидает навсегда. Ни капли не тоскуя по своему покинутому отпрыску, она немедленно начинает рыть очередную нору. Затем все повторяется. И опять повторяется. У нее не так много возможностей поработать над своими навыками общественной жизни. Она никогда не встречается со своим потомством, потому что оно появляется на свет спустя долгое время после того, как она исчезла. Она редко общается с другими матерями, кроме тех случаев, когда устраивает выволочку незваной гостье, намеревающейся украсть ее добычу. Она вступает в половые отношения, хотя, вероятно, всего лишь один раз, накапливая в своем мешочке для хранения спермы достаточно семени, чтобы хватило на всю ее дальнейшую недолгую жизнь[66].
Помимо того, что такая оса несоциальна, она еще и смертельно опасна, если вы – членистоногое. Одиночные осы – это одни из самых изобретательных палачей планеты. Безмолвные убийцы. Жалящий аппарат самки вырабатывает химический коктейль из токсинов, ферментов и аминов, который одновременно и парализует добычу, и впрыскивает ей противомикробные препараты. Яд – это и орудие охоты, и консервант, сохраняющий жертву живой – в виде беспомощного, но здорового мешка с живыми питательными веществами, который легко доставить в нору и складировать. На протяжении нескольких недель зреющее потомство осы питается еще живой добычей.
Наша убийца-одиночка, доведенная до совершенства естественным отбором, нетороплива, искусна и педантична. Эволюция не терпит неуклюжих и беспечных одиночных ос, ведь она так усердно поработала, чтобы дать ей идеальный охотничий инструментарий, позволяющий вводить химический коктейль для долгого и беспробудного последнего сна. Еще эволюция получила немало удовольствия, создавая разнообразный набор стилей и стратегий убийства для этих многоликих мастериц, изменчивых, как хамелеон. Одиночные осы носят множество обличий, и каждая из них, стремясь стать лучшей матерью-одиночкой, о какой только может мечтать дитя, владеет собственным зловещим арсеналом трюков и ролей.
Нетрудно понять, почему эти первые натуралисты – назову их «заклинателями ос» – были настолько увлечены тем, как осы охотятся, как убивают и что делают со своими жертвами. Витиеватые и занимательные тексты заклинателей ос описывают, как эти насекомые элегантно охотятся, милосердно убивают и со вкусом сохраняют добычу. В эпоху, предшествовавшую появлению кинематографа, наблюдение за одиночными осами было лучшим развлечением в жанре остросюжетного триллера. Можно заметить в их поведении кое-какие неприятные параллели с убийцами в нашем мире, но в отличие от типичного убийцы из рода человеческого одиночная оса проявляет заботу о своей жертве: она кровно заинтересована в том, чтобы обращаться с жертвой нежно, милосердно и заботиться о ее комфорте и здоровье. Медленная, контролируемая смерть жертвы дает жизнь собственному потомству осы.
«Заклинатели ос» не извиняются за то, что наделяют свои игрушки-насекомых индивидуальностью, но они ни в коей мере не подразумевают наличие у насекомых какого-либо логического мышления[67][68]