[115]. Pompilus поступает еще умнее: ради обеспечения безопасности своего потомства она еще и манипулирует ткацкими навыками паука. Паучиха доживает свой век в камере смертников, в которую превратили ее нору, и непрерывно убывает в размерах из-за откармливающейся личинки осы. Но все это время она машинально плетет защитную оболочку, превращая нору в безопасное место для окукливания осы.
Тему осино-паучьих схваток продолжает перуанская оса Pepsis heros. Если какая-то разновидность ос и пользуется более дурной славой в прессе, чем осы-веспины, то это она. По-английски это насекомое носит грозное название «тарантуловый ястреб» (tarantula hawk wasp). Эти осы-помпилиды – самые крупные представители рода и специалисты по охоте на пауков-птицеедов. Pepsis heros – любимица остросюжетных документальных фильмов о природе: ее обычно можно увидеть на экране в тесном контакте со своим волосатым чудовищным партнером по кадру, бестолково бесстрашным птицеедом. Оса Pepsis может похвастаться парой красивых оранжевых крыльев, недвусмысленно заявляющих о ее опасности, и вторым по болезненности ядом среди всех насекомых (ее превосходит только южноамериканский муравей-пуля Paraponera clavata). Но прежде всего она славится бесстрашием и успехами в охоте на пауков-птицеедов, в несколько раз превосходящих ее по размеру. Клыки против жвал – это битва членистоногих, в которой паук сражается за свою жизнь. Но пара дрожащих хелицер паукообразного не может тягаться с осиной талией, которая позволяет с акробатическим изяществом нанести убийственный удар в обширную корму паука. Одурманенную тушу бесцеремонно волокут в подземное логово, где оса уже определила ей роль кормилицы для одного яйца.
Не всякому удастся собственными глазами увидеть эту драму в исполнении осы и паука, даже если вам посчастливилось жить в Южной Америке (или побывать там). До эпохи цветного великолепия современного кинематографа, который в наши дни демонстрирует все ужасы и чудеса природы с доставкой на дом, мы полагались на кропотливые наблюдения наших «заклинателей ос». Последним, с кем мы встретимся в этой главе, будет великий русско-американский арахнолог Александр Петрункевич, чья чарующе образная проза рисует картину происходящего не хуже любого кино[116]. Опубликованный в 1926 году 30-страничный отчет Петрункевича о его экспериментах[117] особо отмечает те нюансы длительной схватки между этими борцами из таких разных весовых категорий, которые мы упускаем из виду, наблюдая ее на экране, и среди них – беспечные издевки осы над пауком. Легкокрылая оса скачет вокруг паука, словно надев плащ-невидимку, и время от времени высовывает из-под него голову просто ради развлечения. Это как раз тот самый химический плащ неприкосновенности, который много лет назад заметил Фабр в своем стеклянном амфитеатре во Франции. Через двадцать семь схваток Петрункевич описал критический момент, когда крыло осы было повреждено в челюстях паука. Несомненно, Pepsis нашла себе достойного соперника. Но с куражом лучших боксеров она приглаживает крылья – и опять как новенькая.
Петрункевич обратил внимание, что от осы исходит довольно неприятный запах, который, как он понял позже, был «запахом гнева». Однако борьба продолжается. Спустя четыре дня и пятьдесят схваток становится непонятно, как еще не сдался Петрункевич, не говоря уже о пауке с осой. На пятый день ученый предположил, что осе не по вкусу пауки этого вида, поэтому заменил его другим видом и возобновил наблюдение с жертвой номер 2. Проходит полдня и одиннадцать схваток. Когда вы уже готовы все бросить, самое время стать внимательнее: по закону подлости, чем больше усилий вы прикладываете, наблюдая за насекомыми, тем больше вероятность упустить момент, просто моргнув. Петрункевич отвернулся, чтобы поговорить с коллегой, но шестое чувство заставило его снова взглянуть на клетку: «Дело сделано, а я и не увидел!»
Полный решимости, он повторил эксперимент на следующий день и уже не допускал такой ошибки: ученый не сводил глаз со своей клетки и стал наконец свидетелем жестокого убийства[118]. В настоящее время, когда камер и технологий у нас больше, чем знаний о том, что с ними делать, нам, наверное, сложно оценить то упорство и терпение, которые требовались от натуралистов прошлого. Самоотверженность, настойчивость и внимание к каждой детали, которые проявляли наши «заклинатели ос», были поразительны. Без их целеустремленного бдения многое так и осталось бы нераскрытым в тайной жизни одиночных ос.
Мы в долгу перед тем наследием, которое оставили нам «заклинатели ос» XIX и начала XX века, за их занимательные, познавательные и заставляющие задуматься рассказы о жизни множества одиночных ос. С тех пор наука шагнула вперед, но мы должны признать, что исследования этих насекомых откроют еще немало секретов. Некоторые из них могут принести прямую пользу нашему здоровью и благополучию, тогда как другие поведают замечательные эволюционные истории – приводящие в изумление, шокирующие, поражающие великолепием, самые увлекательные сюжеты из мира членистоногих. Воздали ли мы должное нашим «заклинателям ос»? По словам современных исследователей насекомых, «книги Фабра, вероятно, [даже в наше время] являются самыми информативными»[119].
Если мы прислушаемся внимательно, то сможем услышать, как «заклинатели ос» с того света бормочут что-то одобрительное. Но нам еще многое предстоит узнать об одиночных хищных осах. Именно это и делает их величайшей загадкой среди всех ос.
3Как вести общественную жизнь
Несомненно, высшие перепончатокрылые каким-то образом преадаптированы к общественной жизни, и поскольку считается, что муравьи и пчелы произошли от осоподобных предков, возможно, что осы хранят ключ к пониманию этой проблемы[120].
Что у вас общего с геномом, клеткой, червем или колонией ос? Возможно, это звучит как вопрос с подвохом из барной викторины, но ответ на него прост: все это представляет собой общества. Каждое из них состоит из рядовых членов, которые выполняют собственные функции, взаимозависимы, не могут существовать в одиночку и должны сотрудничать, чтобы общество функционировало. Гены – это граждане геномов; органеллы – граждане клеток; отдельные осы – граждане колонии. Вы с червем похожи: ваше многоклеточное тело – это общество. Взаимодействующими единицами являются ваши ткани: специалисты из печени не могут функционировать без специалистов из сердца; специалисты из легких не будут работать без специалистов из почек или мозга. Общество вашего тела функционирует успешно, потому что все ваши клетки и ткани работают вместе, словно совершенные автоматы, поддерживая существование более высокого уровня индивидуальности: вас самих.
Так что сходства с осиным гнездом у вас гораздо больше, чем вы могли бы подумать.
Гены не всегда были связаны воедино, словно бусинки в геномной цепочке. Клетки не всегда обладали органоидами для выполнения задач, необходимых для их функционирования, и не всегда взаимодействовали с другими клетками, складываясь в многоклеточный организм. То, что в ходе эволюции развивались сообщества геномов, клетки и многоклеточные организмы, стало величайшим достижением природы; в совокупности это известно как основные эволюционные переходы: гены превратились в геномы, примитивные безъядерные прокариоты с минимальным набором органелл эволюционировали в имеющих ядро и сложную структуру эукариот, одноклеточные простейшие смогли развиться в сложнейшие многоклеточные организмы, а одиночные осы образовали осиные сообщества[121]. Каждый из этих биологических конгломератов представлял собой новый уровень сложности, новый тип неделимого объекта: общество, империю. Понимание того, как и почему осуществились эти переходы, – одна из величайших целей науки, стремящейся собрать воедино элементы, из которых рождается сложность биологической жизни.
В этой части книги я собираюсь объяснить, как в достижении этой цели могут помочь осы.
Наряду с мышами на стропилах и пауками в ванне общественные осы, свившие гнездо на чердаке, принадлежат, вероятно, к числу самых нежеланных гостей из дикой природы, вторгающихся в личное пространство человека. Однако эти нежеланные обитатели чердака представляют собой один из самых впечатляющих примеров основного эволюционного перехода. Гнездо – это суперорганизм, состоящий из нескольких тысяч «структурных единиц» – отдельных насекомых, – которые совместно функционируют как скоординированная, целеустремленная, синергичная машина по репликации генов. Каждое отдельное насекомое зависит от своих товарищей по гнезду; без них оно не сможет выполнить главную цель своей жизни – передать гены следующему поколению. В гнезде есть матка:[122] это откладывающая яйца авторитарная правительница, которая бесполезна и мертва без своей рабочей силы. Часть рабочих может быть усердными сборщиками корма – охотниками за белком, который необходим голодному потомству колонии. Другие охраняют вход в гнездо, проверяя всех входящих, и готовы выдвинуться на передовую, если на сородичей осмелится напасть хищник. Внутри обитают няньки, которые ухаживают за выводком и кормят его, а также следят за чистотой. Без фуражиров не было бы пищи, которую могли бы распределять няньки; без нянек в гнезде образовались бы завалы из еды, приносимой в гнездо; без сторожей доступ в гнездо был бы открыт для злоумышленников (которые могут попытаться отложить там яйца, словно кукушки) или хищников (которые будут пожирать беззащитное, голое потомство). Именно это общество – наряду со сложным устройством гнезд – делает ос такими известными.