ери носили их на спине. Их выживание всецело зависело от здоровья, опыта и расторопности их матерей. В пять-семь лет дети вели себя уже как маленькие взрослые и даже ходили со взрослыми на охоту. Группы охотников, чтобы выжить, постоянно рыскали по окрестностям. Часто приходили на «слоновьи кладбища» — сюда отправлялись умирать состарившиеся исполины. Здесь можно было запастись бивнями, шкурами и сухожилиями погибших животных, чтобы использовать их для различных поделок. Ареал охотничьих угодий составлял в поперечнике около сотни километров.
Судя по останкам животных, найденным в Бильцингслебене, местные охотники чаще всего нападали на носорогов. 27 процентов найденных здесь костей принадлежат этим двухтонным исполинам. Как предполагают историки, сперва охотники оттесняли детеныша носорога к обрыву, а потом, когда мать в слепом бешенстве бежала на них, каким-то образом справлялись и с ней. Любили нападать также на древних бобров, весивших до полуцентнера. Настигнуть бобра было легко. Он нередко выбирался на берег, чтобы набрать сучьев для своей запруды. Один удар дубинки решал все. Вообще же охота была делом нешуточным.
Часто приходилось возвращаться домой не только с кусками туши, но и с тяжело ранеными товарищами. Их с переломанными руками и ногами, с пробитой головой несли на носилках, наспех сооруженных из ребер крупного животного. Возможно, дома им пытались чем-то смазывать раны, их лечили чаем, настоянным на травах. И все-таки, несмотря на опасности, люди охотились на крупных животных. Тот же носорог, если выбросить все ненужное, это тонна мяса. Убить носорога зимой, когда мясо может долго храниться, значит, много дней питаться своими запасами. Вообще после любой удачной охоты на стоянке лагеря появлялись горы вяленого, копченого, мороженого мяса. Подобная тактика позволяла гоминидам, как говорят антропологи, «выиграть время».
У праздных людей было время подумать, пораскинуть мозгами. На досуге, в покое, рождались духовная и материальная культура, искусство и религия. Так было, к примеру, у Homo sapiens.
«Люди каменного века любили отдохнуть, расслабиться, — пишет Ханс-Юрген Мюллер-Бек. — На досуге они философствовали, молились, смеялись, наблюдали звездное небо, рассказывали разные истории, изрядно приукрашивая их. Мужчины размышляли о том, как усовершенствовать оружие, придумывали орнаменты, которыми покрывали оружие. Женщины шили одежду из шкур. На мой взгляд, культура родилась от избытка свободного времени. Не будь его, не было бы и культуры».
Но, может быть, нечто подобное было уже у Homo erectus? Уже полмиллиона лет назад люди, населявшие окрестности английского местечка Боксгроув, изготавливали ручные рубила в форме миндалины. Подобная форма не имела никакого функционального назначения. Возможно, предполагает британский археолог Марк Роберте, молодые люди пытались завоевать внимание девушек необычными — красивыми, на их взгляд, — орудиями. Разумеется, это не более чем фантазия. Однако преодолеть пропасть, отделяющую нас от той далекой эпохи, вряд ли можно, не прибегай мы к «полету фантазии».
Веруя во Владыку Медведя
Вот, например, археологи измерили очертания древних хижин, подсчитали, сколько людей могло уместиться на такой площади. Но кто были эти люди? Какова была семейная жизнь Homo erectus? Была ли у них семья в нашем традиционном понимании этого слова, то есть жили ли вместе мать, отец и дети? И существовал ли тогда запрет на инцест? Кого выбирали себе в жены члены этого малочисленного клана? Ведь популяция гоминидов была крайне невелика. Порой, чтобы найти себе пару, надо было уйти за сотни километров от родного дома. А что дальше? Как уговорить будущую избранницу переселиться «за тридевять земель, в тридесятое царство»? Некоторые антропологи полагают, что в ту пору кланы Homo erectus иногда выходили на охоту за женами, нападали на какой-нибудь незащищенный лагерь и похищали оттуда самок.
Зато мы знаем, на чем спали избранницы. В Бильцингслебене археологи нашли достаточно много костей медвежьих лап и черепов — но только лап и черепов. Очевидно, убив медведя, охотники забирали его шкуру (вместе с указанными частями). На таких шкурах и почивали. Туловище же медведя оставляли гнить в лесу. С медицинской точки зрения, это было правильно. Мясо такого всеядного животного, как медведь, часто бывает заражено трихинами. Если человек каменного века ел наспех прожаренную медвежатину, то вскоре его настигал гнев «хозяина леса» — он заболевал трихинеллезом, чах на глазах, непонятно почему. Или, наоборот, слишком понятно: потому что отведал мясо «хозяина леса». Так возникали табу. Так возник доисторический «медвежий культ», — возможно, одна из древнейших религий человечества, зародившаяся, может быть, даже не у неандертальского человека, а у человека прямоходящего.
Во всяком случае, в Бильцингслебене археологи обнаружили «площадь для проведения ритуальных церемоний». Овальная площадь, словно вымощенная чем-то. На одном ее конце высится каменная глыба, весящая 80 килограммов. Ее притащили за четверть километра отсюда. Другая глыба обрамлена рогами бизонов. В выбоинах камней археологи обнаружили крохотные кусочки костной ткани. Рядом лежали шесть размозженных фрагментов человеческих черепов. Что это? Алтарь, где жители деревни совершали странный обряд почитания предков? Размалывали головы умерших, чтобы полакомиться их мозгами? В таком случае, Homo erectus следует назвать творцами первой в мире религии. Ведь почитание умерших является составной частью любой мировой религии.
Впрочем, подобная гипотеза оспаривается многими историками. И все же неоспоримо одно: сотни тысяч лет назад, задолго до появления человека разумного, нашу планету уже населял вид человека, щедро наделенный умом и смекалкой, изготавливавший самые разнообразные, весьма изощренные орудия труда и предметы обихода, привыкший к сложной социальной жизни. Этого человека звали Homo erectus. И именно он был одним из самых жестоких хищников своего времени.
Вот так и в нашей груди по сей день уживаются две души — духовное начало и звериное начало, душа Творца и Злодея. За сотни тысяч лет человек истребил немало видов животных. В минувшем столетии он оказался как никогда близок к истреблению самого себя. Что ж, каждому виду на нашей планете отмерен свой биологический срок. Иллюстрирует эту истину и судьба Homo erectus. Его популяция постепенно исчезла, а ареал ее обитания заселил анатомически современный человек.
4.6. «ХОББИТЫ» С ОСТРОВА ФЛОРЕС
Осенью 2004 года мир узнал о неожиданном открытии. Оказывается, на индонезийском острове Флорес еще 13 тысяч лет назад жил неизвестный вид человека, напоминавший скорее австралопитека, чем «хомо сапиенса». А местные жители до сих пор верят, что где-то в глубине острова еще бродят маленькие «лесные люди».
Остров Флорес, лежащий между Явой и Тимором, — один из тех райских уголков, которыми богата Индонезия. Коралловые рифы, сказочные пляжи, густые тропические леса и величественные вулканы — вот характерные пейзажи острова. Сенсационная находка, о которой было объявлено в конце октября 2004 года (значение ее, впрочем, по-прежнему оспаривается), превратила этот туристический рай в «сокровищницу антропологии» — важное доказательство того, что эволюция человека протекала отнюдь не по «Божьему промыслу».
Оказывается, в определенных условиях предки «хомо сапиенса» могли скорее деградировать, выродиться, как это и случилось с популяцией людей, проживавших сотни тысяч лет на острове Флорес. Эта метаморфоза заставляет нас переосмыслить саму эволюцию человека. Мы подсознательно привыкли, вопреки всяким резонам, предполагать, что у эволюции непременно была цель. Миллиарды лет эволюции пестовали на генеалогическом древе один-единственный плод — «венец творения», имя которому Homo sapiens.
Увы, все это иллюзии. «Венец творения» — не избранник Бога по имени Природа, нет. Он — такой же скромный субъект, сотворяемый природой и подчиняющийся всем ее законам, как любая ящерица или хомяк. Если бы — волею судеб — вся популяция гоминидов в доисторические времена расселилась на каких-нибудь мелких островах, то, очевидно, их потомство со временем превратилось бы из потенциальных мыслителей в безмозглых коротышек. Итак, наши предки могли упустить шанс стать «разумными существами», как можем упустить его и мы, уничтожив себя в братоубийственных войнах и экологических катаклизмах.
Кто знает, тогда, быть может, прошло бы еще 50 — 100миллионов лет, прежде чем на Земле появился бы новый разумный биологический вид. И были бы эти «избранники Божьи», ну, например, потомками… современных «умных ворон». Это открытие, отмечает Фридеман Шренк, еще раз убеждает нас в том, что «люди — всего лишь животные».
Но вернемся на Флорес. Сегодня на этот сравнительно небольшой остров (его протяженность — 360 километров, а ширина колеблется от 12 до 60 километров) легко попасть на самолете или пароме. Сотни тысяч лет назад плавание на Флорес было намного рискованнее. Попасть же туда посуху было нельзя — в эпоху плейстоцена Флорес не соединялся с сушей. По этой причине здесь не встретить ни тигров, ни орангутанов, зато и поныне водится комодский варан. Эти ящерицы трехметровой длины населяли Флорес еще в те незапамятные времена, когда сюда добрались первые гоминиды, принадлежавшие к виду Homo erectus.
Возраст простейших каменных орудий, обнаруженных на Флоресе австралийскими археологами в 1998 году вперемешку с костями древних слонов, составляет около 840 тысяч лет. Датировку орудий оправдывал возраст окружавшего их белого вулканического туфа. Правда, человеческих останков здесь не найдено, тем не менее антропологи уверенно признают, что эти орудия принадлежали представителям вида Homo erectus, которые неведомо как, на свой страх и риск, преодолели пролив, отделявший Флорес от суши.
Древние Синдбады попали в затерянный мир. На острове жили вараны, крокодилы, змеи, лягушки, птицы, гигантские крысы, летучие мыши и гигантские черепахи — все они приплыли, прилетели или случайно достигли острова, приютившись на пригнанных волнами бревнах.