— На моего англичанина плохая надежда, — ответила она. — Я никогда не могу вполне положиться на него.
— Но ведь он разоряется на тебя…
— Это ровно ничего не значит, он не положительный человек.
— Почему?
— Он до сих пор еще любит Фульмен, — со вздохом проговорила Моховая Роза.
— Сударыни, — сказал банкир, — продолжайте играть: кому карту?
— Мне! — произнесла Моховая Роза.
— Нет! Нет! — закричала Мальвина. — Нини Помпадур и Морицу Стефану.
— Да ведь я мечу.
— Хорошо мы играем.
— Так что же из того? — обидевшись, сказала Моховая Роза.
— А то, что тебе не везет, и мы можем проиграть.
— Ну, хорошо! — внезапно произнес англичанин, переставший созерцать потолок. — Позвольте мне сдать.
— Но ведь вы не играете? — заметил банкир. Благородный лорд бросил на стол пригоршню золота и взял карты. Банкир отдал их и, приподняв наполовину свою карту, сказал:
— Я ставлю.
— Одну? — спросил лорд Г.
Банкир перевернул карту. Оказалась четверка. Лорд Г. повернул ту, которая была у него в руке.
— Нужно быть богатым и глупым, как милорд, — вскричала Моховая Роза, — чтобы не остаться при шестерке.
— Он все равно проиграл бы, — сказал банкир, кладя карту на стол. — У меня семерка.
— Как не везет! — пробормотала Моховая Роза. Англичанин остался совершенно спокоен и снова принялся рассматривать розетку.
Эта игра в баккара происходила в октябре около полуночи в кабинете «Золотого Дома», где собрались человек десять или двенадцать, почти все те же самые лица, с которыми мы встретились год тому назад у Фульмен, в Елисейских полях, на улице Марбеф, за ужином, когда происходил разговор о Даме в черной перчатке. Если это собрание и приобрело двух-трех новых членов, зато оно лишилось тоже двоих: отсутствовали Фульмен и Арман.
Платил за все по-прежнему лорд Г., только за ужином у Фульмен он сохранял аноним, а на этот раз он соблаговолил предстать перед своими гостями, и Фульмен была замещена Моховой Розой. Так все бывает на свете!
— Господа, — сказал всегда насмешливый, легкомысленный и бестактный Мориц Стефан, — знаете ли, отчего проиграл лорд Г.?
— Отчего? — спокойно спросил благородный сын Альбиона.
— Оттого, что он счастлив в любви.
При этих словах лорд Г. вздрогнул и отвел глаза от розетки.
— А! Вы так полагаете? — произнес он флегматично.
— Этот журналист решительно глупее меня, простого миллионера, — сказал банкир. — Он говорит такие вещи, достойные быть сказанными ля Палиссом.
— Возможно, — прервала Моховая Роза, — но зато он говорит правду!
— Ах, вот как! — заметила Нини Помпадур.
— Я обожаю лорда Г.
— Вы очаровательны, — сказал на это лорд таким тоном, каким обыкновенно читают молитвы по усопшим.
— Рискуя быть принятым за самого ля Палисса, — возразил Мориц Стефан, — я не отрекаюсь от сказанного мною и прибавлю, что лорд Г. счастлив в любви не потому только, что его любит Моховая Роза…
— Гм? — произнесла белокурая грешница.
— Моховая Роза любит только жемчуг, бриллианты, небесно-голубого цвета купе, серых в яблоках лошадей и двойные луидоры.
— Чудовище! — вскричала со смехом новая Магдалина. — Ты меня позоришь!
— Но зато его любит Фульмен, — продолжал журналист мелкой прессы.
Имя Фульмен, произнесенное внезапно, произвело ошеломляющее впечатление, точно обрушившаяся на голову всех катастрофа. Лорд Г. побледнел как смерть, и было заметно, как дрожь пробежала у него по телу. Моховая Роза сидела взволнованная, точно увидала голову Медузы, выходившую из паркета, а ее голубые глаза сверкали от гнева.
— Ах! — шепнул на ухо Мальвине банкир. — Мориц ни на шаг без проказ. Он заговорил о Фульмен, лорд Г. растрогается и вот-вот заплачет, а Моховая Роза устроит ему сцену. Зато мы посмеемся…
Но банкир ошибся в своих расчетах. Лорд Г. поборол свое волнение и пристально посмотрел на Морица.
— Разве вы близко знакомы с Фульмен?
— Мы все ее хорошо знаем, милорд.
— Вы недавно видели ее?
— Я не видал ее полгода. Англичанин вздохнул.
— Так откуда же вы знаете, что она все еще любит меня? — спросил он.
Но Моховая Роза взялась ответить за журналиста.
— О, чистосердечный сын Альбиона! — сказала она. — Для того, чтобы Фульмен продолжала любить вас, необходимо, чтобы она вас когда-нибудь любила.
— Она меня любила! — спокойно ответил англичанин.
— Вас? Полноте!
— Она меня любила как отца, и я от нее ничего другого и не требовал.
Лорд Г. произнес последние слова с волнением и снова поднял глаза на розетку.
— Ну! Милорд, вы становитесь дерзки.
Лорд Г. спокойно посмотрел на Моховую Розу и продолжал:
— Мне подарили первую верховую лошадь в тот день, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я ездил на ней шесть лет. Однажды в Ныомарке она сломала себе ногу, и ее пришлось убить. Я оплакивал свою лошадь, как ребенок. После этого у меня было много красивых, горячих и породистых лошадей, но я никогда не любил ни одну из них так, как Люцифера. В жизни можно любить только одну лошадь.
— Простите! — сухо прервала его Моховая Роза. — Я желал бы знать, что может быть общего между историей с лошадьми и Фульмен?
— А вот что, — продолжал англичанин. — Фульмен — женщина, которую я любил ради нее самой; вы же идол, которого я украшаю и наряжаю ради самого себя. Вы являетесь для меня моей второй верховой лошадью, а Фульмен — первой.
— Милое сравнение! — сердито пробормотала Моховая Роза.
— Я всегда стараюсь загладить доставленную мною неприятность, — сказал лорд Г. — Завтра утром вы получите бриллиантовое ожерелье, которое видели в Пале-Рояле.
— Браво, набоб! — послышалось со всех сторон.
— Вы достойны любви! — вскричала Моховая Роза, переменив тон и наградив англичанина очаровательной улыбкой.
Последний громко спросил:
— А известно вам, куда делась Фульмен?
— Может быть, — ответила одна из женщин, до тех пор все время молчавшая.
Это была Блида, старинная подруга Фульмен, та самая Блида, которую мы видели однажды вечером у танцовщицы, в то время, когда она заявила, что попала в руки незнакомцев, заставлявших ее действовать по их указаниям под угрозой, что иначе она никогда не увидит своего ребенка.
— А! — произнес англичанин. — Вам это известно?
— Да.
— Слово за Блидой, — произнес Мориц Стефан.
— Но, — поспешно прибавила Блида, — я не могу вам этого сказать. Слушайте! Если вы удовольствуетесь всего несколькими словами, то я готова…
— Послушаем.
— Фульмен влюблена. Англичанин побледнел, потом вспыхнул.
— Так влюблена, — продолжала Блида, — что решилась бросить лорда Г. и театр и отказаться от всего.
— Но… в кого же?
— Я знаю, — сказал Мориц Стефан.
— Вы… знаете… в кого?
— Без сомнения.
— Так в кого же?
— В Армана, молодого человека, который был влюблен в Даму в черной перчатке.
— Я его не знаю, — заметила Моховая Роза.
— Зато я знаю его, — сказал Стефан.
— А я же, — прибавила Блида, — хочу дать вам совет.
— Ах, вот как! — произнес банкир.
— Где бы вы ни были, в театре или за карточным столом, — продолжала грешница, — никогда не упоминайте о Даме в черной перчатке, иначе это принесет вам несчастье.
— Блида забавна! — вскричала Нини Помпадур. — Очень забавна.
— Что за Дама в черной перчатке? — спросил лорд Г.
— Это воплощенная роковая судьба, — с убеждением сказала Блида.
— Высокопарная фраза! — заметила Мальвина.
— Честное слово! — вскричал Мориц Стефан. — Мы, может быть, наконец найдем ключ к этой тайне.
Англичанин во второй раз перевел глаза с потолка на журналиста. Мориц продолжал:
— Около года назад, припомните, мы ужинали у Фульмен…
— Да, конечно, я помню, — сказала Мальвина.
— И мы также, — повторили некоторые из присутствующих. — Фульмен красивая девушка, с золотым сердцем и чертовски умна.
— Ангел… — со вздохом произнес лорд Г.
— Если еще будут продолжать расхваливать эту женщину, — с досадой вскричала белокурая Моховая Роза, — то я уйду.
— Замолчи, Моховая Роза, — крикнул Мориц Стефан. — Дай мне досказать.
— Пожалуйста! — воскликнула Моховая Роза, бросая уничтожающий взгляд на англичанина.
— Итак, около году тому назад мы ужинали у Фульмен. Фульмен, если припомните, спрашивала у нас совета…
— Да, — прервал голландец. — Она хотела выйти замуж за милорда.
Лорд Г. побледнел еще сильнее и сказал:
— Я и теперь женился бы на ней, если бы она этого пожелала…
— Браво!
— Решительно, — пробормотала Нини Помпадур, — лорд Г. настоящий герой. Поражения не могут заставить его отступить.
Журналист продолжал:
— Место лорда Г. занял наш друг Арман. Англичанин гневно сжал кулаки.
— О! Не сердитесь, милорд, — произнесла Блида. — Если Мориц не знает всей этой истории, зато я могу продолжать за него. Фульмен любит Армана, но Арман не любит ее.
— Разве он до сих пор влюблен в Даму в черной перчатке? — спросила Мальвина.
— Да.
— И если вы захотите жениться на Фульмен, — продолжала Блида, — и она согласится на это, то можете.
Вздох облегчения вырвался из груди англичанина.
— Но, наконец, где же она? — послышалось со всех сторон.
— Кто? Дама в черной перчатке?
— Нет, Фульмен.
— Говорят, что она в Италии, — сказала Нини Помпадур.
— Превосходно! — заметил банкир. — Когда кто-либо исчезает из парижского света, тотчас начинают говорить, что это лицо в Италии. Банкроты — в Италии, обманутые любовники — в Италии, чахоточные — в Италии; дамы, подобные вам, в начале зимы тоже возвращаются из Италии, проводя там лето.
— Этот миллионер рассуждает основательно, — сказала Блида. — Фульмен не в Италии.
— Где же она?
— В Париже.
— Полноте! — возразил один из играющих. — Я все дни провожу на лошади перед ее отелем, и на решетке висит объявление, что помещение отдается внаймы.