Роберт выслушал все это со спокойствием присущим норманну, когда ветер сорвал у него в море последний парус. Задумчиво вгляделся в зелень кроны священного дуба, будто ожидая от него подсказку, и сказал:
– Надо, так надо. С Богами не спорят. А… – Он что-то хотел спросить, но махнул рукой и не закончил.
– Я оставлю тебе своих слуг. Нет не этих. К тебе скоро придут стрелки Артемиды. Прими их. Они научат твоих воинов разить без промаха так далеко, что никто и не ждет, и так метко, что никто и не поверит. Дай им место в лесу. Они не живут в городах. Помни только. Они Стражи. Придут без зова и уйдут когда захотят. Им не указ никто, кроме самой Матери-Природы. Даже я.
– Если будет худо…, – Она опять не дала ему договорить перебив.
– Если будет худо, а это будет не скоро. Даже не на твоем веку. Так вот если так будет, я приду и заберу твоего потомка под свое крыло в Дом Богородицы. Это я тебе обещаю.
– Тогда я спокоен. Что-то еще, госпожа? Или я свободен.
– Свободен. Да ты свободен всегда, как и весь твой род. Именно за этот внутренний дух свободы и выбрали тебя Боги. Иди.
Роберт встал, поклонился и, резко повернувшись, направился к коню. Потом вдруг громко хлопнул себя по лбу, и, также резко повернувшись, вернулся назад.
– Извини госпожа. Я был так занят мыслями, что забыл спросить, может ты хочешь отдохнуть с дороги. Если не ты…Я не знаю, отдыхают ли боги, то твоя свита. Может, хочешь сходить в баню…
– Боги отдыхают и парятся в бане. В хорошей парной бане. У тебя есть такая?
– Есть, – Растерялся шотландец.
– Тогда веди. Я проскакала столько верст, что все тело у меня просит только одного. Легкого пара, можжевельникового веника, крепкого джина и жареного мяса. И не смотри на меня так. Боги приходят на землю в обличие людей, а люди имеют свойство уставать от трехнедельной скачки.
Она помотала головой, и наваждение пропало. Все они сидели на пиру у Сибиллы на теплом острове Кипр.
– А здесь попариться не желаешь, или в термах поплавать? – Спросила ее Сибилла, и Мари поняла, что она все увидела вместе с ней.
– Это ты его теперь парь, – Кивнула на Микулицу разряженного Богом Войны, – А впрочем….почему нет. На Аркон мы успеем, нам туда время не заказано. Готовь хорошую парную, если есть такая, да бассейн с ледяной водой. Попарюсь у тебя, разомну косточки. Ты кого хочешь соблазнишь.
– Соблазнишь? Так ты хочешь, что бы я с тобой в баню пошла? – Двусмысленно протянула Афродита.
– Чур, чур, меня! – Со смехом отшатнулась Мари, – Мы с тобой свое отпарились в Иерусалиме.
– И на Лесбосе, – Ехидно добавила Сибилла, в гостях у Сапфо, – Великая была поэтесса, – И тоже зашлась в смехе, – Ладно, ладно, устрою вам баню с Жанной. Стражников не дам. Вы обе недотроги. Пусть вас весталки парят. И кости вам разминают. А я уж как-нибудь помогу вон Аресу от дорожной грязи отмыться, – Она опять откинулась на колени к Микулице.
Жизнь на острове расслабляла и убаюкивала, как мурлыкание кота Баюна. Ласковое солнце, лазурное море, цветущие сады и прохладные фонтаны. Раскиданные по склонам гор, сбегавшим к морю, священные рощи, в прохладной тени которых прятались белокаменные Храмы. Казалось, время замедлило свой бег среди олив и кипарисов. Суровые монахи и орденские братья потеряли здесь свою суровость, даже спрятавшись за стенами обителей на высоких горных кручах. Во всех бухтах острова покачивались на волнах торговые корабли, кажется со всех сторон земли. Портовые города шумели ярмарками и припортовыми торжищами. Кого здесь только не было: от мавров отливающих глянцевой чернотой до светловолосых гостей ганзейского союза. Целые торговые кварталы отгораживали себе место, занимая до половины этих шумливых городов, что бы разместить приезжий люд. Рядом с пузатыми, набившими себе брюхо товаром, нормандскими кноррами и новгородскими стругами, венецианскими нефами и английскими купцами, как поджарые волкодавы стояли военные корабли охранников морских путей. Псами морских дорог в этом теплом море были в основном братья госпитальеры – Рыцари Кипра. Совместно с братьями ордена Святого Самсона они оснащали и отстраивали свой флот в гаванях Кирении, Фамагусты и Лимассола.
Великий Магистр Гийом де Вилларе давно вынашивал мысль выбить с соседнего Родоса пиратов-берберийцов и сделать его столицей своей державы.
В одно, как всегда солнечное и ласковое утро он заглянул в садик, где под журчание ручья отдыхала Мари, лениво перебирая розовые персики в огромной вазе из горного хрусталя. В сопровождении своего родного брата Фуке, Мастер приблизился к беседке и негромко откашлялся.
– Входи, брат. Это вас Сибилла научила топтаться при входе? – Мари присела на кушетке, показывая на кресла напротив себя, – Садитесь. Если есть дело, начинай без церемоний.
– Есть Сиятельная. Берберийцы, потомки берландников известных тебе пиратов, никем неустрашимые, практически парализовали торговлю в теплых морях. Братья тевтоны, чей орденский дом в имперской Венеции, все взоры свои направили на северные моря и прибалтийские земли. Не в укор им, там тоже дел невпроворот и своих злодеев хватает. Моря без присмотра. Хотим флот мощней собрать, выбить их с островов у побережья, накинуть удавку на горло проливов из Эгейского моря.
– На Родос, что ли замахнулись? – Без дипломатии уточнила Она.
– На Родос.
– Там на материке, братья асассины в Айдынском княжестве и в княжестве Ментеше тоже порядок наводят. Не сцепитесь, смотрите. Много крови будет зря. Придет время, поможете им Смирну взять, от пиратов освободить. В Эфесе Храм Артемиды. Мое вам пророчество. Кто его разрушит, тот сгинет во тьме веков навсегда. Последний совет. Скоро порты и комтурства, флот и гавани братьев храмовников, без присмотру останутся, без догляду нужного, без хозяина. Забирайте их себе. По генуэзскому портовому братству, назовете хозяйство это генуэзцами и к своей силе приложите. Второе мое пророчество тебе Мастер. Как только с главной мачты их дромонов и лодей спустится тамплиерский белый флаг с красным крестом, с этого моменты забудут на морских просторах о славе генуэзского флота. Подойди ко мне, Фуке. Экий молодец. Тебе Родос отстраивать. Мне не забудь там Храм поставить. Смотри Сибиллу в гости не пускай, не опускай глаза, я ж вижу все. Много бед тебе она принесет. Но герой, герой. Быть тебе Великим Магистром. Идите братья, пусть пребудет с вами воля божья и помощь святых.
– Спасибо Сиятельная, – Госпитальеры откланялись и ушли.
Мари лениво потянулась и, резко встав, хлопнула в ладоши.
– Зовите Жанну. Афродите предайте, что гостья собирается на Олимп. Жанну беру с собой, лучезарного Апполона, то бишь воинственного Ареса, оставляю в гостях у Богини любви. Бегом! Пусть Киприда проводить придет, – Она впервые назвала Афродиту этим именем, как бы признавая ее власть над этим островом. С легкой руки Мари так и пошло потом – «Афродита Киприда».
Глава 6Предназначение
Живет свободно только тот, кто находит радость в исполнении своего долга
На острове Руян, по-полабски Рюген, в священном городе Аркона стоял древний Храм Святовита. Бога света. Бога солнечного луча. Мари никогда не обращалась к нему и только однажды, в далекой юности была в его храме. Здесь Артемида представила ее Богу, как свою любимую ученицу, здесь получила она последнюю ступень Спаса Нерукотворного, и с тех пор волосы ее бывшие цвета спелой ржи, стали такими вот огненно-красными. Такими же, как у всех тех, кто правит ныне Ойкуменой. Так тогда Святовит высказал ей свое покровительство. И ласку. Мари очень хотела, что бы именно он взял под свою руку Жанну и высказал ей заботу свою.
Храм стоял окруженный постройками жрецов и волхвов. Но они беспрепятственно вошли в него. У двери их ждали жрицы валькирии, родные сестры жриц Артемиды – вравроний. В песнях придворных песнопевцев их именовали общим именем – амазонки. Откуда взялось это название, теперь и не вспомнит никто, но каждый герой, купивший себе эпическую песнь, норовил заказать рассказ, как он победил этих дев воительниц. Хотя похвастаться такими подвигами практически не мог никто. Во-первых, они никогда не воевали, за редким исключением охраны храма или выполнения приказа Богов. Во-вторых, они почти все были бессмертными, и похвалиться над ними победой мог только равный, но бессмертные не воюют друг с другом. В-третьих, они были настолько прекрасны, что любой воин складывал пред ними меч и щит еще до начала сражения.
Валькирии приняли из рук Марии и Жанны дорожную одежду и оружие, и жестом показали на бассейн в глубине прихожей храма.
– Нам предложено привести себя в порядок с дороги, пред тем как мы предстанем перед очами Бога, – Пояснила Мари.
Они разделись, приняли омовение в бассейне, переоделись в подобающие Посвященной и Пробужденной одежды. После некоторого ожидания, двери в храм распахнулись, и они увидели статую Святовита стоящую в середине Храма в луче солнца подающего из окна под круглым куполом. Статуя была огромна, выше человеческого роста. Четыре ее головы смотрели в разные стороны, как бы давая понять, что все, что происходит в этом мире не скрыто для его всевидящего ока. По обычаю руянских волхвов бороды были обриты и волосы пострижены. В правой руке Святовит держал рог, наполненный вином, левая упиралась в бок. Сам Бог казался таким щеголем, вышедшим на поляну в светлый праздник Ивана Купалы и оглядывающим девок наметанным глазом знатока, выбирая с кем ему ныне ночью через костер прыгать и венки по глади речной пускать. Одет он был в короткий кафтан, прозываемый по воинству Ордынскому казакин. Ноги его, широко расставленные, крепко стояли прямо на полу. Рядом со статуей лежали узда и седло, а также огромный меч, ножны которого и рукоять были отделаны золотом и серебром и покрыты удивительно тонкой резьбой. Седло, узда и меч были неотъемлемыми принадлежностями Святовита, потому как был он покровителем наездников и всадников. Кроме того, за спиной Святовита висел лук, и Мари сразу узнала лук Артемиды.