Жанна кивнула в сторону развивающегося стяга, бросила сопровождавшему ее рыцарю:
– Объясни!
– Смотри герцогиня. В центре герба солнце. Тебе жрице солнца, подруге Солнечной Девы Ариев не надо объяснять его символ. Напомню только, что Монсегюр – это солнечный замок-храм Совершенных на соседней скале. Чаша внутри солнца – это символ волшебной чаши Грааля, так называют ее здесь.
– Алатырь-камня, – Добавила Жанна.
– Тебе виднее, – Он продолжил, – Два белых крыла осеняют ее.
– Понятно символ Святого духа. Символ Ангелов. Это уже от Новой Веры, – Продолжай.
– Щитодержателями стоят два медведя. Это святая ось от моря до моря в руках воинских родов.
– Это правда, что медведи охраняют в ваших краях замки и храмы?
– Конечно медведи, – Засмеялся Рыцарь, – И я медведь. Мы все из этого рода. И все храним свою землю. Тебе, бывшей весталке Велеса – медвежьего бога, пора знать, о чем идет речь. А что в твоем краю воюют Ангелы? Нет, везде хранят заветы медведи. Поэтому девиз на гербе «Сабартез – хранитель вершин», девиз медведей. А военный клич «Мы вернемся» говорит о том, что не за горами день, когда пути наши повернут туда, откуда всходит солнце. Солнце – наш и твой покровитель. Вот и все, что на стяге. Ты хочешь еще что-то узнать?
Под разговор они незаметно подъехали к мосту, что вел к воротам замка через широкую расщелину, отделявшую скалистую вершину от основного горного массива. У моста их встретили суровые рыцари аквитанской дружины, почти целиком состоящие из братьев альбигойцев в белых, как снег, плащах, без всяких гербов и отличительных знаков. «Чистые» сразу узнала их Жанна. Главный наклонил голову приветствуя ее. «Совершенный», опять догадалась Жанна. Проехала мимо, приветствуя его взмахом руки и сложив пальцы особым знаком Посвященных. Он понял и склонил голову ниже, она была выше его в иерархии высших. Жанна прогарцевала по мосту и въехала под своды мощной воротной башни, услышав за собой лязг опускающейся подъемной решетки и скрип захлопнувшихся тяжелых дубовых ворот.
– Опасаетесь чего? – Спросила она Совершенного, присоединившегося к ним.
– Всего, – Коротко ответил он.
– Пора в дорогу, – Так же туманно ответила она.
– Пора, значит пора. Значит, время пришло, – Он резко повернул коня, и опять за спиной заскрипели ворота, и раздался лязг решетки.
Армия Эдуарда выступила через три дня в сторону Бордо, куда морем ему должны были перебросить пушки и стрельцов.
От Бордо, развернув по ветру стяги, Черный принц поспешил на помощь своему непутевому братцу Джону уже завязшему на полях Нормандии в стычках с оставшимися в живых крестьянами и летучими отрядами полуразбойного типа.
Жанна скакала с ним стремя в стремя. Конечно же, он узнал сестру той, кто даровал ему победу при Креси. Ту отважную всадницу, что учила лучников и командовала Стражами Артемиды, еще тогда перед приходом чумы, и теперь не отпускал ее ни на шаг, считая ее появление знамением Богов. Он обернулся. Армия, сбитая в один мощный кулак, продвигалась к деревушке Мопертюи, что рядом с Пуатье. Сотен пятьдесят будет, прикинул он в уме. Костяк – сотен двадцать из братских альбигойских дружин, да аквитанских витязей, старые роды, подумал он, глядя с прищуром на развивающиеся стяги. По ветру плескались львы на лазоревом, зеленом, черном поле. Альбигойский голубь, распластавший крылья над белами колоннами витязей, издалека напоминал крест, летящий в голубом небе. Вслед за бело-красной рекой рыцарей, струящейся между холмами южной Галлии, тяжело ступая в пыли дороги под палящими лучами солнца, надвигалась черная туча английских лучников. Тех лучников, которых учили стрелки Артемиды, тех лучников, что выиграли битву при Креси, прославив Черного Принца на века. Золотой штандарт с двуглавым орлом, несущим свои распластанные крылья над всем миром, подтверждал их имперскую принадлежность. Тоже сотен двадцать будет, отметил про себя Эдуард. Замыкали строй копейщики. Несгибаемая фаланга, готовая принять удар любой конной массы, охрана пушкарей. Тех пушкарей, которых они встретили в Бордо и тихо ночью погрузили на телеги, скрыв их среди массы копейщиков, основу которых составляли вой из швейцарских кантонов. Теперь черные тела тюфяков и единорогов, отливающие бронзовым блеском, невозможно было разглядеть в пестроте нарядов альпийских стрелков и груде серых рогож, наваленных на повозки поверх пушек. Правда, наметанный глаз его и Жанны выхватывал из леса острых копий, вороные стволы пищалей, но и они скрывались среди рогов, волынок и серебряных труб полкового оркестра.
– Хорошо идут, – Подумал Принц, – А не послать ли нам разведчиков? – Спросил он, повернувшись в седле к отставшей на полкрупа Жанне.
– Хочешь узнать, где Иоанн? Он у Пуатье. Движется нам на встречу. Пора готовить мышеловку, – Она поманила его рукой и, приблизившись вплотную, понизила голос, – Вон видишь, у деревеньки дорога ныряет меж двух холмов, прикажи на одном из них разбить шатер, пора откушать, да и жарковато по пыли топать, – Она улыбнулась, и он отметил, что ее улыбка стала похожей на улыбку Мари.
– Эй, воевода, – Он поманил рукой свиту, – Прикажите занять те два холма. На правом разбейте мой шатер.
– И обнесите холмы палисадом из кольев, не забыв оставить узкий проход меж холмами и лаз к шатру, – Тоном, не терпящим возражений, добавила Жанна.
В шатре она, оставшись наедине с Эдуардом, упала на широкую походную кровать, скинув дорожный плащ и рассыпав по покрывалу свои темно-рыжие волосы. Она потянулась, как усталая огромная кошка и, отпивая из бокала красное терпкое бордо, лениво сообщила ему:
– Иван Добрый собрал тысяч двадцать всякого сброда. Его армия напоминает армию твоего папаши, до того как мы с сестрой взялись обучать ее, только еще хуже. Его армия напоминает армию короля Филиппа до пришествия Черной Смерти. Только там были зажравшиеся бояре, а сейчас у Иоанна ожиревшие от крови каратели и дружины городских ополчений, – Она со смаком отхлебнула глоток, заедая его кистью винограда.
– Зачем он вообще-то здесь? – Присаживаясь у стола и снимая доспехи, спросил принц.
– Это не нам обсуждать. Видать Боги убирают тех, кто не может жить по-новому. Иван Добрый был хорошим князем на Руси. Имперским князем. Видать его время прошло. Там на Руси Мария, она знает, что делает. Слушай меня. Пушки поставь здесь в конце пролаза, за шатром. Да на другом холме, вдоль палисада. Лучников и копейщиков им в прикрытие. Ты с альбигойцами и аквитанцами уйди в засаду в рощу. Я с тобой буду. Когда придет наш час, ударим. А сейчас ужинать и спать. Ты там себе попону в угол брось, а я тут на койке понежусь, и прикажи снедать подавать…ужин пусть несут, – Поняв, что он не знает такого слова, повторила она.
– Жак, – Гаркнул принц, – Неси ужин и вино на двоих. Военного совета сегодня не будет, все указания я передам через тебя.
Жак в сопровождении оруженосцев внес походный стол, и они быстро накрыли его к ужину. Принц передал ему указания, полученные от Жанны, и отпустил. Жанна, так и продолжала лежать на кровати, только скинула с себя все, кроме тонкой газовой туники, наподобие туник древних греческих богинь. Она привыкла к такой на Кипре у Сибиллы. Принц растерялся. Перед ним лежала роскошная женщина, накрытая газовым облаком, которое больше подчеркивало, чем скрывало ее тело и его красоту. Она держала в одной руке бокал с играющим кровавым цветом вином, а в другой розовый персик, налитый солнечными лучами. На фоне ее волос она сама казалась, какой-то розовой нимфой или богиней победы посланной ему перед боем для утехи. Он шагнул к ней. Но повелительный жест остановил его.
– Я не награда воинам. Я предчувствие награды. Победи, и ты получишь утешение в объятиях моих сестер, не хуже чем в моих. Отдыхай. Завтра я буду рядом в бою и рядом после боя, вместе с одной из жриц забвения. Выиграй битву, и награда не заставит себя ждать, – Она грациозно изогнулась, откусив персик, и солнечный сок брызнул из-под ее ослепительно белых зубов на розовую кожу. Школа Сибиллы была лучшей школой обольщения в этом мире.
На следующий день Иоанн Добрый вывел свои войска к холмам и собрал вокруг своих воевод. Чуть сзади держались Еремей и Святлица в мужском платье.
– Пойдете плотной массой на правый холм, туда на шатер, сомнете заслон и засеку, а там развернетесь лавой. Все! Вперед! – Он повернул коня и отъехал в сторону. Иван видел, что эти, отучившиеся воевать, бывшие сподвижники Навина могли только обустраивать пустые земли. Война с тенями испортила их бесповоротно.
Он не ошибся. Все пошло так, как и должно было пойти. Маршалы и коннетабли перессорились между собой, кому идти первым. Забыли, что война – это не поход за трофеями. Ринулись в бой вроде как все вместе, но каждый на свой лад. Лучники Эдуарда встретили их градом стрел и, отступая, заставили втянуться в воронку на холм меж острых кольев. Когда же уставшие витязи почти достигли шатра на гребне, прямо в лоб им ударила картечь, а с боков дробно затрещали пищали стрельцов. Неудачливое войско подалось назад, потоптав собственную пехоту, и получило пушечный заряд уже в тыл с соседнего холма. Рыцари закрутились в какой-то круговерти, как кошка, ловящая собственный хвост, стаптывая остатки пехоты в пыль. Гром, дым и огонь сыпались отовсюду, превращая поле боя в подобие преисподней. Спасительный лаз между холмов мелькнул, как луч света и они устремились туда на широкий зеленый ковер травы, расстилавшийся до самого горизонта. Вот только проскочить в этот узкий лаз, а там…они развернуться боевой лавой, не раз сминавшей любых противников, и с гиком и свистом полетят над землей дикие кони…. В этот момент и ударил им в бок Черный Принц, сметая все на своем пути. Воинство Иоанна рассеялось, как туман под лучами солнца. Он сам, окруженный малой дружиной, стоял, как скала, о которую разбивались волны и белых плащей альбигойцев и красных плащей аквитанцев. Черный Принц направил коня к этому месту. Справа от него, стремя в стремя, рубилась Жанна в доспехах серебряного цвета. Они прорубались к Ивану через плотную массу тел. Первым их увидел Еремей и, выдернув тяжелый топор из тела рыцаря, повернулся к ним. Рука Святлицы остановила его.