В ночи полыхнули погребальные костры, загудели колокола, забили бубны и барабаны, загудели рожки и трубы – началась поминальная тризна.
Воины пустили поминальную чашу по кругу. В этот раз пленные враги не сидели в общем кругу. Слишком смертельная была сеча. Не тронули только тех, кого сестры милосердные от меча телом прикрыли, да и то только потому, думали, что от ран помрут. Те, кто с Мамаем утек, только тот в живых и остался.
Помянули воинов, кто голову сложил, бандуристы и гусляры настроили свои инструменты и полились сказы про прошлые дела, про былинных богатырей. К утру побросали на кострища оружие и скарб всякий насыпали курганы. Симоновские братья похоронили своих в склепе. Над могилою Пересвета поставили церковь Пресвятой Богородицы. Адронниковские братья поставили на погосте церковь Спаса. И те, и другие приняли в обитель свою тех, кто после битвы в Веру их перешли, а также приютили тех увечных, кто в обителях у них утешения искал.
Глава 5По поясу Симонову
Мир есть не отсутствие войны, но добродетель проистекающая из твердости духа.
Мария опять назначила встречу Сергию у себя в дубраве Зачатьевской, у обители сестер Алексеевских.
– Мир тебе преподобный, – Приветствовала она его, – Заходи гостем будешь.
– Мир тебе Лучезарная, – Сергий поклонился Марии как старшей, – О чем совет держать будем?
– Ты сразу с порога и за советом. Присядь, кваску попей. За умным разговором, глядишь, чего и выплывет, – Хитро прищурилась она, а в глазах ее полыхнули озорные искорки.
– За разговором. Да некогда нам лясы точить, дел кругом невпроворот, – Недовольно буркнул преподобный.
– А ты вспомни, как Дмитрия в обители перед битвой укоротил, когда тот трапезничать не пожелал, а?!
– Так не было тебя там Мария! – Опешил Сергий, – Да и кроме меня и его не слышал никто!!
– Таки и ни кто?! – И опять в ее синих бездонных глазах промелькнула искорка смеха, – Садись рядком – поговорим ладком.
– Ладнодь, уговорила, речивая, – Сергий сел за покрытый вышитым рушником стол.
– Об Москве говорить хочу, – Наливая в широкую ендову кваса и подвигая к нему блюдо с пирогами, повела разговор Мария, – Москва она как известно Дом Пресвятой Богородицы. Это еще Андрей Боголюбский решил, и так ее и ставил. Что Иван Калита сюда кош ордынский сложил, калиту Имперскую, на то его воля была.
– А куда ж еще? – Вскинул голову Мастер, – Где ж еще монастырская братия такую силу имела. Куда ж святыни свои храмовники, да тевтоны сложили, где ж вкруг одни к ромы…
– Не горячись отче, я ж не супротив воли Ивановой, на то он и Иван, что бы свою волю иметь. Я про то, что вкруг города кромы стоят крепкие, обители твердые…а надо, что б еще крепче, еще тверже стали. Надо чтоб ни одному Мамаю, Темиру и кому еще там и в голову мысль, что на Москву идти можно, даже прийти не могла. А если у кого и мелькнет шальная думка, что бы вид один Кромов да стен каменных отбивал ее напрочь. Много ли у тебя братьев верных? Таких верных – что как себе?
– Как и должно быть – двенадцать, – С обидой ответил Сергий.
– Я ведь так к слову спросила. А ты обиду таишь. Грех это Мастер. Двенадцать – это хорошо. Да считай, почитателей человек с двадцать наберешь?
– Наберу, – Заинтересованно ответил собеседник.
– Будем ставить обители по уставу Бернардову, по общему житию, по братским Ассизам!
– Где?
– Здесь на Москве и вкруг ее. И в северных землях, да по Волге матушке. Сдюжишь? Ты, да твои двенадцать?
– Господь терпел и нам велел, – Ответил он.
– Зови своих учеников. Будем с ними тайную вечерю трапезничать. Постой…, -Она положила ему руку на плечо, – Церкву-то на Кулишках заложили?
– Заложили, Как ты и сказала – Всем Святым.
– Придел к ней сделайте, часовенку малу таку, в сторонке чуть. Я туда Боголюбскую икону, в честь Благоверного князя нашего Андрея поставлю. И свечу зажгу. Пусть народ помнит.
– Сделаем, Мария. Завтра к вечеру жди меня с учениками и близкими. Будем у тебя вечерять.
К вечеру следующего дня широкий стол был накрыт в трапезной Зачатьевской обители у Алексеевских сестер. Сергий сначала удивился размаху на него-то с его учениками, но, войдя в трапезную, понял, не для них одних. В горницах уже сидели, вели беседы братья храмовники, из числа тех, что двойные братья, на гербе которых два всадника на одном коне. Чуть в сторонке от них он заметил Мариинских сестер-вравроний и ведуний из дубравы. В темном углу сидело трое старых волхвов из дубравы под присмотром Марииных берегинь. Только воевод и княжьих людей не было сегодня. Богу богово, а кесарю кесарево. Вот так Мария, подумал Мастер.
Она вошла, когда уже готов был сорваться с губ вопрос, мол, Хозяйка-то где? Она вошла в одеянии жрицы. Но не Богини Мщения Аринии, не лесной весталки, не воинственной Девы, не Богини забвения – валькирии. Она вошла в одеянии, по которому трудно было понять, какому Богу служит жрица. Изумрудная диадема на огненных волосах – говорила о ее службе Артемиде, так же как и зеленый цвет ее жреческого наряда, но красный подбой плаща и пряжка с дерущимися медведями напоминали о том, что покровителем ее стал сам Святобор-Велес. Золотая цепь на шее со спиралью времени и прялка в руке не оставляли сомнения, что пред вами дочь Макоши – богини Судьбы. Все присутствующие в зале склонились в поклоне, даже древние волхвы встали со своей лавицы и склонили головы.
– Мир вашему дому, гости дорогие. Не побрезгуйте отведать мое угощение. Сестры так старались, – Она гостеприимно обвела стол рукой, а сама, по праву хозяйки, села во главе стола, – Отведайте, чем Бог послал. Подождем чуток, гость к нам спешит.
– Мир вашему дому Дева Ариев, – Ответил за всех Сергий, – Пошто собрала всех?
– Поспешишь – людей насмешишь. Не торопись отче, как голый в баню. Отведай пирогов с требухой, стерлядки разваренной. Кваску возьми, меда пенного, – Она улыбнулась доброй улыбкой, – У нас вечеря, чай?
– Благодарствую за приглашение, за слово ласковое, – Вспомнив, как осадила его Мария воспоминанием о трапезе в Троицкой обители пред сечей, помягчел Сергий, – Отведаем. Знаем мы твоих сестер, не только в сече саблей махать и раненных обихаживать. Много чего они могут. Вот и яства, разносолы всякие у них дар готовить.
– Так все ж от Артемиды-Матери. Ей служим. Она Мать Лесов она нам и припасы и знания сокровенные, – Ответила, пробегая одна из сестер.
– Много чему она вас учит. Однако саблю в руках держать не ее школа.
– Сабельку в руках держать, – С края стола ответила враврония, – Нас брат ее Святобор выучил, что бы люду залетному было неповадно храмы ее грабить и людей честных обижать. Он нам и шкуры медвежьи на плечи накинул, как побратимам нашим берсеркам. С ними мы в Вальхалле и время коротать будем.
– То, правда! – Поддержала свою ученицу Мария, – Им место в Вальхалле от Богов дадено.
– Пошто нас-то позвала? – Спросил Симонов брат, Мы окромя как с камнем работать. По поясу Симонову, по Петровой заповеди, храмы ставить боле и не умеем ничего. Ну, еще когда – не когда, Кром какой в месте нужном возвести. Мы не волхвы.
– Вы Мастера, каменщики вольные. Вам тут место! – Коротко ответила Мария, – Вам да братьям черным, что опричь общего круга живут. Храмовники и тевтоны здесь?
– Здесь, Мария! – Откликнулись братья.
– Ну и сестрички мои милосердные, вам за этим столом самое главное место, на ваших плечах сейчас вся скорбь наша. Вы сейчас у двери в Нрий стоите и кому ее открыть, кому нет, все в руках ваших натруженных и ласковых.
– Здесь, здесь мы сестра, хотя место наше не у стола накрытого, а у ложа страдающего, у изголовья умирающего…
– А вот то не вам судить! – Раздался голос, который мог принадлежать только Совершенному или Богу.
В залу вошли двое. Один чуть по старше, другой помоложе, но в младшем чувствовалась не дюжинная сила и напор. Мария встала и пошла им навстречу, широко раскрыв объятия. Они встретились посреди залы, и будто солнечный свет вспыхнул в вечернем полумраке, осветив все углы трапезной. Пробегавшая мимо сестра невольно приложила руку ко лбу, закрываясь от этого света. Только теперь все присутствовавшие разглядели гостей внимательно. Старший был одет в синюю длинную тунику с наброшенным на плечи плащом красного цвета. Братья госпитальеры признали в нем легендарного мастера Раймона – основателя Ордена. Младший был в тунике красного цвета, но не просто красного, а какого-то кроваво-красного цвета, скорее даже бурого оттенка красного. Поверх туники был небрежно наброшен синий плащ. Теперь все разглядели, что на Марии была туника такого же цвета, что и на старшем. Цвет ее синих бездонных глаз как бы тонул в цвете этой туники. До поры до времени прикрытая зеленым плащом Богини Леса она не бросалась в глаза, и только сейчас в компании гостей открылась всем, как синее небо после грозы.
Гости и хозяйка направились к отдельно стоящему столику, необычным образом появившемуся в дальнем кольце трапезной и сели вкруг него на высокие стулья, почти троны. Мария сделала какое-то неуловимое движение и посреди столика очутилась чаша, при виде которой вздрогнули старые волхвы и Мастера.
– Ну, вот и дождались дорогих гостей! – Спокойно сказала Мария, – Великий Мастер Раймон, – Она показала в сторону старшего гостя, наклонившего голову при этих словах, – Как многие догадались по его наряду, Магистр братьев госпитальеров и Высший Совершенный в этом мире, – Раймон раскланялся еще раз.
– Великий мастер Роллан – Она показала рукой на младшего, продолжая представление, – Генерал Вехма и Святой инквизиции, – При этом многие вздрогнули, – Великий Судья и Высший из сонма Совершенных, – Роллан раскланялся, внимательно обводя взглядом трапезную.
– Великая Совершенная, – Показывая на Марию, продолжил Раймон, – Любимая жрица Артемиды, Лучезарная или Сиятельная. Мы зовем ее Малка, вы – Мария. Берегиня Вашей Земли. На сегодняшнем Совете она будет вас защищать.