Все сенсорные системы Ребенка должны быть включены и тренированы: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус.
Добавьте сюда кинестетический кайф, радость движения и другие физиологические радости, которым мы еще, представьте себе, не придумали названия, потому что телесность в нашей стране аскетических идеалов описывается грубо и даже брезгливо. Мы воспринимаем предметный мир благодаря целостности восприятия. С момента, когда восприятие становится целостным, мир человека обретает четкость.
Психологи уже доказали роль осязания в формировании целостности предметов. Прежде чем рассмотреть что-либо в деталях, Ребенок берет предмет в руки, а потом, если возраст того требует, тянет в рот, чтобы попробовать на вкус. Осязание, вкусовые ощущения, обоняние опережают зрительное восприятие, ближний круг предметного мира важней, чем все, что происходит дальше вытянутой руки Ребенка. Гарантия безопасности малыша – его мама, на доверии (или недоверии) с которой строится образ мира. Ребенок очень долго движется в пространстве не только с помощью своего, но и с помощью маминого тела, на доверии.
Целостность мира сообщает чувство гармонии. Если Ребенок понимает, что происходит вокруг, если он получает обратную связь, понимает, как соотносятся предметы и люди, он оказывается в комфортной физической среде. Но гармония – момент полного баланса – достигается редко, потому что жизнь по сути – это движение и дискомфорт.
Мы переоцениваем роль визуальных стимулов. Миф о том, что девяносто процентов информации человек получает благодаря зрению, дает нам «плохую» подсказку о том, как соотноситься с реальностью. Если следовать этому мифу, то мы должны оставаться пассивными наблюдателями. Нагрузка на зрение у современных детей чрезмерно высока. Дети растут перед экранами телевизоров, мониторами компьютеров и прочих гаджетов. Если визуальная информация – это почти все, что нужно человеку, то он – глупое бессмысленное озеро, которое пялится в небо! Или ослик Иа, который, не отрываясь, смотрит на свое отображение в пруду. Зрение отражает, но далеко не исчерпывает жизнь.
Главным источником сенсорной радости является вода. Почему мы стремимся к воде, почему не можем оторвать от нее глаз, а отдых планируем у водоемов, на море, а еще лучше у океана, чтобы уж целиком отдаться первородной стихии? Маги считают воду самой сильной стихией среди остальных – огня, воды и воздуха. Влюбленные переживают счастье как обрушившийся на голову дождь, а мальчишки грезят о дальних морях. Мы жаждем предельного расширения, абсолютного влияния и воплощения в физике. Нам кажется, что максимального слияния с Космосом мы достигаем не через воздух, а через воду. Психологические иллюзии воды еще не изучены. Может, это физиологическая память возвращает нас в лоно матери, первородную стихию в буквальном смысле слова? Девять месяцев абсолютного счастья, о которых забыли даже выдающиеся психологи. Все психологические классификации развития человека начинаются с рождения, со зримого, а не осязаемого периода. Мы недооцениваем историю своих тактильных переживаний, а вместе с нею и роль простых ощущений в жизни Ребенка.
Наши отношения с миром пропитаны тактильными переживаниями. Взять, к примеру, украшения. Обычно к ним приятно прикасаться. Они доставляют не только эстетическое (визуальное), но сенсорное, тактильное удовольствие. Бусы или четки приятно перебирать, колечко приятно крутить на пальчике, сережку поправлять в ушке. К тому же украшения привлекают внимание окружающих, вводя и их в состояние куриного гипноза.
Магия мелких предметов, с точки зрения Ребенка, состоит в том, что их легко можно спрятать в ладошку, кармашек и тайно от других ощупывать, перебирать.
Среди магических предметов, гладких на ощупь, с блестящими бочками, могут попадаться желуди, рябиновые ягодки, арбузные семена, которые, кстати, девочки любят нанизывать на нитку и носить как бусы. У меня в детстве был большой ящик с игрушками. Чаще всего я доставала из него маленького, с мизинчик, дятла, коричневую, гладкую фигурку. Лет в шесть мне сообщили, что на самом деле это был пеликан, но я его запомнила как дятла. Его было так приятно гладить по голове и рассматривать. В этом, думаю, магия нэцке, вырезанных из кости, камня или дерева фигурок, популярных в Японии. Их прямо-таки рекомендуется тереть пальцами, от чего они нагреваются, делая тактильные ощущения еще более приятными.
Ребенок нуждается в положительном (а не в каком попало!) сенсорном опыте.
Популярность энергетических подходов к состояниям человека, от депрессии до ажитации, до сих пор не получила должного психологического объяснения. Почему некоторых детей или взрослых переполняет энергия, а у некоторых пастозные лица, как будто оплавленный на солнце пластилин? Мой ответ: богатство сенсорного опыта определяет, будет Ребенка переполнять энергия или, наоборот, он будет вялым и пассивным. Внутри Ребенка как будто бы находится энергетический сосуд, который становится пустым, если сенсорная стимуляция иссякает, и переполняется, если Ребенок много гуляет, играет с водой и песком, пробует ягоды, обнимает собаку, моет пол вместе с мамой, раскатывает тесто вместе с бабушкой, катается на велосипеде вместе с дедушкой. Дети учат нас, как именно восполнять дефицит энергии. Но в отличие от нас они еще не могут управлять событиями, не умеют защищаться и оценивать вероятность неприятностей. Мне кажется, каждому из нас дается счастливое детство, чтобы заправить баллоны с энергией, перед тем как отправиться в дальнее путешествие.
Самое сложное для человека, настроенного на страдания, это сделать шаг навстречу новому, принять его как в принципе позитивный, хотя и чужой опыт.
Вот эти установки и закладываются в детстве. Несчастный родитель иногда держит в черном теле Ребенка, потому что таким было когда-то и его детство, а любой родитель склонен считать себя достойным образцом для подражания. Очень сильная для нас, россиян, норма «Не баловать Ребенка!» предполагает аскезу, отказ и презрение к удовольствиям. Решая «не баловать», вы просто ревнуете Ребенка к предметному миру, потому что в глубине души уверены, что роль самого важного источника сенсорных впечатлений должны выполнять именно вы, а не куклы, желуди и дешевая бижутерия. На самом деле так и есть.
О том, как ритуальные действия помогают снимать напряжение и менять мир
– Дочка, ты счастлива? Как оно – в лучшем на свете лагере?
– Папа, если ты не пришлешь за мной вертолет, я выброшусь из окна этой тюрьмы.
Магическое мышление свойственно простому, или, если смотреть с высоты организованной личности взрослого, примитивному «Я», у которого расстояние между желанием и его исполнением субъективно очень короткое, минимальное, а реальные способы исполнения желаний неизвестны. То есть при субъективной готовности к немедленному исполнению желаний вероятность их реального исполнения мизерна! А у Ребенка просто нет опыта осуществления желаний.
К сожалению, родители часто прибегают к грубым методам тренировки воли детей: резкими строгими запретами мы хотим приучить Ребенка к дисциплине, чтобы он «знал слово “Нельзя!”». Но если воля тренируется в жестком двухфазном режиме «можно-нельзя», «да-нет», Ребенок вырастет и начнет отказываться от событий и контактов, которые он еще не успел оценить, понять, примерить; он будет вариться в прошлом, будет бояться пересечь границы когда-то и кем-то дозволенного, отказываясь от своих желаний.
История, которая произошла со мной в девяностые годы, стала поворотной в моем профессиональном и родительском мировоззрении. Напомню молодым родителям, что то были годы бедности и свободы. Денег, продуктов вдруг не стало, ходили в секонд-хенде, но зато верили в новую жизнь, о которой имели крайне призрачное представление. Очень хотелось поехать за рубеж, мир посмотреть, ну, и себя показать. В советские времена все-таки сумели сформировать комплекс исключительности и у рядовых граждан: мы были уверены, что мы самые умные, самые красивые, самые сильные, и сейчас они там, на Западе, падут ниц. В годы перестройки мы начали усердно учить иностранные языки, которые до падения «железного занавеса» были не особо нужны, – английский, немецкий, французский. И вот в это время ко мне подходит коллега из местной школы и говорит:
– Мы твоего сына протестировали, у него повышенный IQ. Сто тридцать восемь!
– Приятно, конечно, но что с этим делать? – развожу руками.
– В Москве есть организация такая, «Евроталант», они собирают группы из одаренных детей и отправляют их в летние спецшколы. Попробуй.
Жили мы тогда в Подмосковье, в Ногинске, что важно для данного рассказа, потому что в конце концов именно мэр города Ногинска оплатил поездку одаренных детей из России в Авиньон, в лагерь для столь же одаренных детей со всего мира. Деньжищ это стоило немереных. Я помню, считали, и получалось, что можно год всей семьей жить, если бы деньгами за путевку выдали. И поскольку переговоры с мэром вела тоже я, то и сопровождать группу отправили меня: инициатива наказуема.
Готовили мы детей целый месяц. Я подошла к мероприятию со всей ответственностью: если уж выпал шанс, нужно его использовать по полной. Организовала языковые курсы, провела работу с родителями в духе: наши дети – первые делегаты страны, пионеры, по ним будут судить о тех, кто пойдет следом. Ну и про себя не забыла:
– В отряде должна быть абсолютная дисциплина, полное послушание, беспрекословное повиновение.
Надо ли говорить, что обалдевшие от удачи мамаши и подчиненные им папаши ринулись намыливать головы своим детям, муштровать, читать морали и напоминать: если бы не репутация родителей, вряд ли тебя взяли бы в поездку, – любим мы подавить авторитетом.
Отряд (см. выше) – это как у космонавтов, потому что у меня действительно было чувство, что мы – первые, кто отправляется в космос. Сейчас это вспоминается даже с умилением, если бы у этой истории не было печальной подкладки.