От моей плотоядной улыбки он умолкает сам.
– Странно, что на службе у древнейшего магического рода вы так мало знаете о магии, господин Ольшер, – вкрадчиво замечаю я. – Иначе не врали бы так нагло. Когда Лаиса застала вас двоих в музыкальном салоне? Вчера? Свежие воспоминания маг моего уровня считает даже на расстоянии и без вашего разрешения.
Вряд ли Милан совсем профан – хоть что-то о госпоже Родери да слышал. А слухи преувеличивают мои способности раз в десять, если не больше. Забавно наблюдать, как щёки эконома сначала краснеют, затем стремительно бледнеют. Страх. За секунды Милан сознаёт, чем обернётся для него связь с дочерью хозяина и чужой невестой. Он неуловимо меняется. Притворяться недалёким малым больше не имеет смысла.
– Вы собираетесь всё рассказать господину Огюсту? – кроме испуга в голосе появляется расчёт. Так загнанная в угол крыса прикидывает: какие у неё шансы прорваться?
– Меня сейчас волнуют не любовные интрижки, а исчезнувшая летопись. Хотя Даглар Роллейн мой давний друг, и он не заслуживает жены, которая изменяет ещё будучи невестой.
Милан еле заметно кривится, и я добавляю:
– В любом случае в ваших интересах быть со мной честным. Ведь я могу поговорить с Дагларом прямо сейчас, а могу и подождать до конца расследования. Выбирайте, господин Ольшер: предпочитаете быть вышвырнутым с позором или уйти по собственному желанию?
Эконом невесело усмехается. Почему-то эта горькая усмешка мне больше по душе, чем раболепная лесть.
– Варианта, где мы с Тейной живём долго и счастливо, вы не рассматриваете, Ваше Величество?
– Не в данной ситуации. И вовсе не потому, что вы – человек, а она – маг из древнейшего рода Лэргалла. Просто отношения, которые скрывают так долго, не могут быть настоящими. Вы пользуетесь Тейной или она вами – это изначально обречено.
Он взглядом ищет, куда присесть, но просить не отваживается.
– Садитесь, – приказываю сама. – У нас долгий разговор. И повторяю свой самый первый вопрос: вы действительно надеялись, что Огюст Реллан отдаст за вас свою дочь?
– В нашем мире случаются и не такие чудеса, – произносит Милан с иронией и тут же меняет тон на смиренный. – Нет, не надеялся. Но у меня не было выбора. Я не хотел потерять место эконома в Релланворде, получить которое стоило мне невероятных усилий.
Отчаянный взгляд неестественно-голубых глаз впивается в моё лицо.
– Вам вряд ли когда-нибудь в жизни приходилось кому-либо угождать, Ваше Величество. Посему глупо объяснять вам, что значит – прислуживать. Совмещать учтивое обхождение с хозяевами со строгостью к подчинённым, свежесть юноши с компетентностью зрелого человека. Не собираюсь утверждать, что не стремился понравиться Тейне, но я не ожидал, что она увидит во мне любовника. Доступного и безотказного.
– Вы хотите сказать, что легли с ней в постель под принуждением? – спрашиваю без обиняков.
– Если отбросить всю красивую словесную шелуху, то да.
Милан не отводит взгляд. Убери косметическую магию – и его внешность только выиграет. Симпатичный неглупый молодой мужчина. Зачем столько ухищрений, чтобы казаться не тем, кем ты являешься?
– Красивая, богатая и знатная девушка подарила вам свою благосклонность, а вы сопротивлялись?
– Я предчувствовал неприятности. Пусть Тейна и не была официально помолвлена, Роллейн за ней уже ухаживал. А не он, так рано или поздно нарисовался бы другой равный по положению маг. Между магами и людьми пропасть, особенно если речь идёт о Релланах. К тому же, будь я влюблён, может, и утратил бы способность рассуждать здраво. Но меня вначале вело любопытство – стало интересно, как далеко Тейна зайдёт, – затем появилась боязнь лишиться службы, и под конец взвыл инстинкт самосохранения. Наскучь я Тейне, и господин Огюст разрушил бы мою жизнь.
Здесь я с ним согласна. Глава рода не просто выгнал бы эконома с позором, но и непременно позаботился, чтобы потом Милана не наняли ни в один приличный дом.
– И всё же, господин Ольшер, вы спали с Тейной не под приворотом, а по доброй воле. Как давно? С осени?
– С конца лета, – его губы досадливо изгибаются.
– Прямо под носом у родителей и брата?
– Мы были очень осторожны. При посторонних держались как госпожа и слуга. Да это нам ничего и не стоило – днём мы мало видимся. У меня полно обязанностей, Тейна постоянно развлекается вне дома. А когда посватался Роллейн, стало совсем легко. Кто подумает, что сияющий вид невесты связан с каким-то там презренным человечишкой?
– Господин Ольшер, возможно, вы не в курсе: мои родители – люди, – возвращаю ему пристальный взгляд. – Обыкновенные мастеровые из Эрноса. Поэтому прошу вас не оскорблять в моём присутствии тех, кто лишён дара. Тем более что их девяносто процентов от населения Лэргалла. Они не «какие-то там презренные человечишки», они создали практически всё, что нас окружает.
– Только королевством правят маги.
– Семь из девяти министров люди, господин Ольшер. Как и главы гильдий, за исключением гильдии целителей. Корона в первую очередь учитывает интересы людей. И кстати, смешанные браки в Лэргалле не редкость. Очевидно, на службе у Релланов вы заразились искажёнными понятиями о чистоте крови.
Замечаю вытянувшееся лицо Милана и сворачиваю свою просветительскую речь. Не расследование, а философский диспут о нравах и магии! Чувствую себя скверно. Более всего бесит собственное бессилие: обычные методы в данном случае неприменимы.
– Господин Ольшер, вы хорошо знаете замок?
– Это моя работа, Ваше Величество.
– Составьте мне компанию.
От злости я готова даже на бессмысленные поступки. Например, полный осмотр замка. Хорошо, что древние здания хоть и огромны, но не настолько, как дворцы эпохи Делерга или Валзиора. На первом этаже залы, служебные помещения, кухня, кладовые и комнаты слуг. Крыло второго этажа – библиотека, столовая, гостиная и злополучный музыкальный салон. Белое с золотом пианино одиноко тоскует в углу, ворох рассыпанных на крышке нот спасают от пыли бытовые заклинания. В противоположном крыле спальни, кабинеты хозяев и малая гостиная. Везде родовая магия – мощная, надёжная и поглощающая любые другие заклинания. В отчаянии я поднимаюсь на крышу. Отсюда прекрасный вид на парк и стойла, но нет ничего, что хоть на шаг приблизит меня к разгадке.
Милан следует за мной пришибленной тенью. У парапета он набирается духу:
– Ваше Величество! Вы на самом деле позволите мне уволиться самому?
Не по-весеннему холодный ветер треплет мои волосы. Я замечаю мурашки на бледной шее эконома и создаю для него согревающее заклинание.
– В данной ситуации я следователь, господин Ольшер, а не храмовник, чтобы читать вам проповеди. Не будь Даглар Роллейн моим другом, всё, не относящееся к похищению летописи, было бы мной забыто. Однако, согласитесь, для друга промолчать в подобной ситуации – подлость. Поэтому искренне советую вам покинуть место прямо сегодня, до того как я найду книгу. Придумывайте причину, получайте расчёт и рекомендации. Я не собираюсь рассказывать Огюсту Реллану об интрижке его дочери, но не могу обещать, что это не сделает Даглар. Ему же придётся озвучить причину разрыва помолвки.
Пятна на щеках Милана становятся ярче.
– Вы уверены, что господин Роллейн расстанется с Тейной? Она устраивает его в качестве жены, любовью к ней он не пылает. И ему точно безразлично, со сколькими Тейна успела переспать. Не думаете же вы, что я её первый любовник?
– А это не так? – удивлённо переспрашиваю я.
– Вряд ли даже второй. Не назову себя неискушённым юнцом, но её умения меня поразили.
– Избавьте меня от подробностей, господин Ольшер. И не притворяйтесь циником, вам не идёт.
Последняя фраза вырывается сама собой. Не могу отделаться от какого-то неоправданного сочувствия, причин которого я не понимаю. Тихий сигнал устройства связи выводит меня из задумчивости. Звуконепроницаемый барьер я ставлю быстрее, чем отвечаю.
– Мама, никогда бы не подумал, что папа настолько… – Шай подбирает слово.
– Недоверчив? Подозрителен? Дотошен?
– Всё вместе, – выдыхает сын. – Представь, у него даже на бабушку полная информация собрана!
– Верю, – улыбаюсь я. – Но меня больше интересуют Релланы.
– На них нет ничего интересного. Сплошные зануды! Благотворительность, научная деятельность, та-та-та… А! Тейна Реллан подавала документы в Академию – её не взяли. Слишком слабый дар. Мам, а с четвёртым уровнем куда-нибудь берут?
– Конечно. В любой университет, было бы желание. Шай, недостаток силы отчасти можно восполнить усердием. Скажи, на Эрнесту Лагллер тоже ничего?
– Там примечание «любовница Рейстара», вопросительный знак, затем перечёркнуто и приписано: «Враньё! Даты не совпадают. Счастье, что дед переспал не со всеми красотками империи, лишь с половиной».
– А на Илену Виллард?
– Пара строчек. Неприличные слова читать?
Давлю смешок.
– Шай, твой папа слишком много общался с Чистильщиками в Вэйнро. Опусти или замени ругательства.
– Тогда… Э-э-э… Пока нехорошие родители распоряжаются своими детьми, словно горртами, пусть даже не заикаются о недостатке квалифицированных магов. Давно пора принять закон об обязательном обучении для всех высших уровней, чтобы этим нехорошим господам… Мам, а папа крут! Я последнее слово раньше нигде не слышал!
– Вот и забудь его снова. Спасибо, Шай.
– Не за что, – голос сына грустнеет. – Я же ничем тебе не помог. У тебя там расследование, да?
– Полный тупик, – сознаюсь я. – Первый случай в моей жизни, когда зацепиться абсолютно не за что.
– Ты придёшь ужинать?
– Если только за пару часов найду преступника.
– Я буду ждать. Удачи, мама.
Связь я разрываю первая. Снимаю барьер, поворачиваюсь к Милану.
– Господин Ольшер, благодарю за экскурсию. Дальше я сама.
Глава 8
После ухода эконома я присаживаюсь на парапет и начинаю думать.
Улик нет и не появится. Подозреваемых – пять Релланов. У каждого мог быть скрытый мотив. Возьмём Огюста. С одной стороны, он вроде бы в отчаянии, с другой – за помощью обратился не он, а его жена, чем глава рода был явно недоволен. Похищать летопись у самого себя абсурдно, но, кто знает, вдруг Огюст затеял рискованный магический эксперимент? В таком случае ему следует заранее снять с себя подозрения: мол, я тут ни при чём, заклинание хранилось в книге, а книгу вор уволок.