Свекровь кровожадно усмехается. Столик она накрывает в рекордные сроки.
– Ты мне всё расскажешь?
– Завтра обязательно. Сегодня очень устала, и Дал ждёт. Я пришла передать письмо, которое случайно обнаружила в тайнике Релланов. Оно адресовано тебе.
Сложенный лист Кариза берёт так, словно он способен укусить. Однако едва она его разворачивает, выражение её лица меняется. Узнала почерк? Глаза бегают по строчкам, щёки розовеют. После первого прочтения она закусывает губу, сдерживая эмоции, – так вот от кого Дал унаследовал эту привычку! Затем читает снова, уже медленно. Тонкие пальцы начинают мелко дрожать.
– Где ты это нашла?..
– В тайнике Релланов хранится старый обеденный гарнитур, письмо было прикреплено к обратной стороне столешницы. Меня привлекла знакомая аура. Сначала я подумала, что это магия Дала. И почерк очень похож.
– Они вообще… – Кариза наощупь роется в кармане, достаёт платок и вытирает две блестящие дорожки на щеках, – …очень похожи. Только Сет был гораздо более упрямым, вспыльчивым и самолюбивым.
Она хлюпает носом – совершенно недопустимый звук. Ещё раз утыкается в листок – и вдруг совершенно по-простецки заходится в рыданьях, закрывая рот платком. Я застываю с чашкой в руках. Обнять, пожалеть? Будь на месте моей свекрови кто-либо иной, я бы не колебалась. Но это даже представить сложно – утешать Каризу! К счастью, она сама справляется с потоком слёз.
– Все Валлэйны слишком легко поддаются гневу. Впадают в ярость от одних подозрений в измене. А когда ещё и отношения втайне, и разница в возрасте, и собственная неуверенность – нужны ли тебе эти отношения… Знаешь, Лэра, я изначально не относилась к Сертугу серьёзно. Мне было четыреста сорок девять, ему – сто пятьдесят два. Мальчик! Так, пофлиртовать, развлечься.
Кариза неосознанно прижимает письмо к груди.
– Развлеклись – до обоюдного безумия. Как кошмарно выражается Шай, «крышу снесло». Однажды прямо с прогулки рванули в какую-то третьесортную гостиницу в пригороде и любили друг друга так, словно завтра мир рухнет и это – наша последняя ночь. И потом встречались при любой возможности. Без признаний, без клятв, без каких-либо объяснений. Я не думала о будущем, Лэра, не думала о замужестве, вообще ни о чём не думала. Это сумасшествие длилось полгода. А затем мы поругались.
– Как мы с Далом?
– Нет, моя девочка, – свекровь опять промокает глаза. – У вас хотя бы уважительная причина была. Мы поскандалили на ровном месте. Я на балу танцевала с юным Лагллером, Сертуг приревновал. Слово за слово, договорились до того, что я – старая кокетка, а он – зелёный юнец. Я заявила, что он для меня ничего не значит, Сертуг бросил мне в лицо, что найдёт десяток таких, как я, красивее и моложе.
– И вы расстались?
– Хуже, Лэра. В отместку я не сказала ему, что беременна. Понимаешь, до этого я считала себя бесплодной. Это не редкость у древних родов: маг вроде бы здоров, а детей не появляется. У Но́ллеров так было, у Áклленов… Целители только руками разводят. И тут – ребёнок! Мальчик, как Сертуг мечтал. Во мне же взыграла обида: ах, найдёшь красивее и моложе?! Значит, и дети у тебя ещё будут. Обойдёшься без моего сына.
Свекровь бросает взгляд на стену, где красуется парадный портрет Его Величества Далайна. Художник порядком польстил Далу: нет у моего мужа такого разворота плеч, и ростом он значительно ниже. Но несомненное сходство с отцом бросается в глаза. Тёмная масть и хищность Валлэйнов, упрямый острый подбородок, впалые щёки и властный взгляд.
– О том, что я родила, Сертуг узнал лишь спустя месяц. Примчался сразу. Слышала бы ты, как он орал! Словно в стельку пьяный мусорщик! Заявил, что я всё испортила, что он в жизни не признает незаконнорождённого, что теперь мой ребёнок – бастард… Я молча выслушала и указала Сертугу на дверь. Больше мы не встречались.
– Все сорок пять лет?!
– Гордость есть не только у Валлэйнов, Лэра. Я наследница не менее древнего рода, и теперь мне было кому передать фамилию. Сертуг присылал мне деньги, я их возвращала. Бастард – значит, бастард. И всё ждала, когда же король женится на той самой, «красивее и моложе». Вместо этого однажды я нашла его записку. Сертуг всегда писал свободнее, чем говорил, вот и придумал оставлять мне послания в гостиной Релланов. Я проверяла наш тайник… по привычке, – Кариза опять краснеет. – Читала и прикрепляла обратно. Там было всё то же – досада и злость. Если бы он признался раньше… Если бы я прочла это письмо…
Я отворачиваюсь. «Если» – слово, которое я ненавижу. Сертуг должен был сказать ей о любви в глаза. Не обязательно на коленях посреди городской площади, как это сделал его сын, но вслух и громко. Тогда у них с Каризой действительно были бы полтора века счастливой жизни. Разница в возрасте между магами стирается после первой сотни: так утверждает мой учитель. А теперь…
Убийца Сертуга отбывает пожизненное заключение в Закрытом Городе. Дал не желает даже слышать об отце. Кариза всю свою любовь перенесла на внуков. В реальности нет места сослагательному наклонению. Есть только наши поступки и наша трусость.
Залпом допиваю чай.
– Кариза, мне пора. Дал, наверное, там с ума сходит.
Она провожает меня до двери, так и не выпуская листок из рук. Я выхожу на ярко освещённую улицу Золотого района. Дал хмуро и методично обрывает лепестки у бегонии в вазоне. Поздние гуляки спешат мимо: худой изящный юноша в простом тёмном костюме мало напоминает короля Лэргалла.
– Что ты так долго? – ворчит Дал.
В ответ я крепко его целую. За то, что он – не Сертуг. Что нашёл в себе мужество первым сказать, что был неправ, и взял на себя нашу общую вину. За наших талантливых мальчиков и долгое будущее вместе.
– Я люблю тебя, Далайн Валлэйн. Идём домой.
***
Бал в королевском дворце – зрелище помпезное, показушное и невыносимо скучное. Все разногласия между родовитыми магами на время забываются, присутствующие добросовестно выдавливают из себя доброжелательные улыбки и комплименты, словно сок из недозрелых ягод. Госпожа Лагллер с кислой миной хвалит платье госпожи Виллард, та в свою очередь восхищается причёской извечной соперницы. Торжественная часть позади, речь короля встречена бурными овациями. Между прочим, Дал каждый год пишет её сам, относясь к этой докучливой обязанности серьёзно – как и ко всему, что он делает.
Сейчас Далайн выслушивает ответные поздравления, за его правым плечом стоит Далэр. Вроде расслабленно, но всей позой напоминая хищника, в любой момент способного напасть. Далек – Валлэйн только внешне. От Родери ему досталась… м-м-м, назовём это благозвучно не стервозностью, а готовностью дать отпор. Он не обороняется – он предупреждает удары. Именно поэтому следующий за почтительным поклоном королю – поклон королю будущему, даже чуть более низкий. Лэргалл в надёжных руках.
– Ма-ам, – тянет Шайдэн, – можно уже сбежать?
– Дождёшься бабушку – и беги, – разрешаю я.
Кариза опаздывает. Впрочем, она поступает так всякий раз, подчёркивая своё отношение к Короне. Не видно и Релланов. Но я высматриваю не их: мне нужен учитель. Веспер не любитель пафосных сборищ, однако он уступил моим просьбам. Кроме него, я жду Веста и Кэла. Первым появляется Кэлэйн.
– Эта с-с-с… собака укусила Веста! – сердито выпаливает он, оглядывается по сторонам и приглушает голос. – И чуть не покусала господина Коуэрна.
– Ой, скажешь тоже – укусила! – протестует подошедший архимаг. – Так, рукав обслюнявила. У меня же защита. Лэра, не слушай этого многодетного отца, у него супруга опять в положении, вот он и нервный.
– Во-первых, тише, – прошу я. – Во-вторых, давайте отойдём в сторону. И в-третьих, где Веспер?
– Тут я, Лэра, – учитель выныривает из-за стайки оживлённой молодёжи. – Шай, сокровище моё, поставь-ка свою штуковинку. Заодно и перед мамой похвастаешься, она оценит.
– Штуковинку? – подозрительно переспрашиваю я. – А дворец устоит?
– Устоит, устоит, – Веспер лукаво улыбается. – Просто те, кто захочет послушать, о чём мы говорим, услышат безобидную беседу о погоде, горртах или ранних тюльпанах – кому что ближе. Чудесный артефакт, прямо-таки государственной значимости.
Разумеется, Шайдэн уже никуда не торопится, а своё изобретение ставит так, что оказывается в нашем тесном кружке. Вест лишь одобрительно похлопывает его по спине – архимагу не дотянуться до плеча моего сыночка.
– Что вы выяснили? – интересуюсь у Веспера.
– Увы, Лэра, – учитель разводит руками. – Порадовать тебя нечем. Трансформация необратима. Перестроить тело с сохранением ауры можно всего один раз. Госпожа Реллан навсегда останется животным.
– Злобным и агрессивным, – ворчит Кэл.
– Агрессия – не следствие трансформации, – вставляет Вест. – Звериный облик лишь выявил характер. Очевидно, теперь госпожа Реллан не считает нужным подавлять злобу.
– Но она разумна? – хмурюсь я.
– Даже слишком, – Вест потирает запястье. – Понимает речь, видит магию, ухмыляется своей жуткой пастью. Заклинания произнести не может: речевой аппарат не позволяет. Однако я готов подписать какую угодно бумагу – она опасна. Некромантия порой не нуждается в заклинаниях, а госпожа Реллан была сильным некромантом.
– Поэтому мои ребята сделали для неё ошейник-блокиратор, – добавляет Кэл.
– Твоя идея вернуть ей человеческий облик на время суда понятна, – учитель потирает подбородок. – Милая собачка вызовет жалость, защитник начнёт доказывать, что она и так достаточно наказана. Только повторная трансформация разрушит связи: мы или получим безумного мага, либо нечто совершенно невообразимое. К тому же, Лэра, с какой бы целью ни применялись подобные вещи, это тоже нарушение закона.
– А если просто наложить иллюзию? – наивно спрашивает Шай.
– Какой смысл? – пожимает плечами Кэл. – Маги всё равно видят сквозь неё.
– Нет, вы не поняли, – встряхивается Шай. – Если иллюзию наложит Далек?
Мы озадаченно переглядываемся.
– Далэр Валлэйн – маг вне уровней, – начинает рассуждать Веспер. – Его иллюзии для всех непроницаемы. Конечно, возникнет ряд сложностей: например, почему обвиняемая не говорит.