– Отдельные фрагменты. «Измена», «позор», «честь рода», «не стану терпеть». У меня сложилось впечатление, что Стефан обвинял жену в неверности.
Любопытно. Вот тебе и семейная идиллия! Права была моя свекровь, когда утверждала, что раздельные спальни до добра не доводят.
– Ты уверен? Может, ты плохо расслышал?
– Слово «измена» сложно перепутать, – Даглар горько улыбается. – Никогда раньше я не видел Стефана таким разъярённым. Обычно его трудно вывести из себя, а тут он практически кипел. Правда, едва они заметили меня, как дружно применили Блеск.
Ладно, запомним этот примечательный факт и пойдём дальше.
– Даглар, а каковы отношения между братом и сестрой?
– Весьма прохладные. Стефан считает сестру слишком легкомысленной и избалованной, Тейна жалуется, что брат не уделяет ей должного внимания, и это действительно так.
– Он же работает! – возмущаюсь я.
– При желании всегда можно выделить пару часов.
Внутренне я полностью согласна с Дагларом. Время не находит лишь тот, кто не ищет.
– Ты ничего не сказал о самой Тейне. Понимаю, она твоя невеста, но мне нужны все сведения. «Очень красивая девушка» – это не характеристика.
– Тейна… – Даглар глубоко вздыхает. – Родери, я помню о твоей порядочности и знаю, что ты никому не передашь мои слова. Иногда мне кажется, что Ровена убила мою способность любить и даже увлекаться, поэтому к женщинам я испытываю в лучшем случае дружескую симпатию. А вот поводы для разочарований находятся сами. И с собственной невестой я не особо стремлюсь сближаться: не хочу, чтобы и эта помолвка расстроилась. Тейна мне нравится, она хороша собой, не навязчива и не будет душить меня своей любовью. У неё тоже нет ко мне пылких чувств, ей просто скучно в Релланворде. Брак для неё – возможность вырваться из-под контроля родителей, и я её понимаю.
– То есть ты толком не знаешь будущую жену.
– Меня вполне устраивает то, что на поверхности, – соглашается Даглар. – Копать глубоко нет никакого желания.
– Так, может, не стоит и торопиться? – неуверенно спрашиваю я. – Тебе всего семьдесят семь, вся жизнь впереди. Имеет ли смысл жениться только ради того, чтобы привести в Роллворд хозяйку?
– Одному тоскливо. Я старомоден, Родери. Моё представление о счастье – это уютный дом, где меня ждут жена и дети.
– Заведи горрта. Он будет ждать тебя вернее любой жены.
– Всё шутишь, – улыбается Даглар.
За дверью раздаются приглушённые голоса: не иначе, в коридоре собрались слуги, которым велел подойти хозяин. Тепло прощаюсь с Дагларом. Всё-таки, досадно что он не судебный маг! Дал на его месте подметил бы столько занимательных подробностей! Ещё меня так и подмывает запросить дополнительную информацию. Приблизительную сумму состояния Релланов, копию брачного договора Стефана и Илены, завещание Огюста… Однако пока не открыто официальное дело, подобные запросы незаконны. Но один номер я всё же набираю.
– Мама?
– Шай, нужна твоя помощь. Ты же умеешь пользоваться папиной базой?
Виноватое сопение и честное:
– Умею.
– Поищи там все упоминания о Релланах, Эрнесте Лагллер и Илене Виллард. Если найдёшь что-то интересное, пересылай мне.
– Ма-ам, – почему-то я не сомневаюсь, что Шайдэн улыбается, – ты подбиваешь меня влезть в личный королевский архив!
– Всего-навсего в папин, – изображаю я невинность. – Можно подумать, ты этого никогда не делал!
– Хо-ро-шо, – тянет Шай. – Только пообещай, что наказывать меня тоже будет папа, а не король Лэргалла!
– Обещаю.
В дверь нетерпеливо стучат, и я обрываю связь. В базе Далайна содержится информация, которую не сыщешь даже в архиве Службы Правопорядка. Если там есть хоть что-нибудь примечательное, Шайдэн это найдёт.
Глава 6
На моё: «Войдите!» в приоткрытую дверь просовывается голова Милана.
– Ваше Величество, простите великодушно! Иржина нижайше просит допросить её первой и отпустить, а то ей ужин готовить!
Нарочито архаичный витиеватый стиль вызывает неприязнь. «Великодушно», «нижайше»… Ещё бы «бьёт челом» вспомнил! Почувствовав моё недовольство, эконом испаряется. Сама Иржина до боли напоминает мне воспитательницу в моём приюте: застенчивая сухонькая старушка ста семидесяти лет с обаятельными ямочками на щёчках. Она робеет и постоянно норовит поклониться.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – прошу я.
– Сидеть в присутствии королевы… – лепечет старушка. – Как можно!
– Госпожа Иржина, в данный момент я не королева, а следователь.
В кресло кухарку мне приходится усаживать чуть ли не силком. С грустью понимаю, что свидетеля из неё не получится. А жаль: за полтора века она наверняка прекрасно изучила характеры и привычки хозяев. Иржина так волнуется, что я ограничиваюсь основным вопросом: не заметила ли она что-либо подозрительное или странное. И тут кроткая старушка удивляет меня до глубины души.
– С господином Стефаном неладное, – почти шепчет она. – Третьего дня к ужину было его любимое блюдо – медальоны из куриного филе в белом соусе. Он всегда просил добавки, а тут и обычную порцию не осилил. Я аж испугалась – вдруг пересолила али не дотушила? Нет, остальные ели, нахваливали. И позавчера к обеду грибной суп-пюре весь в тарелке остался. Ваше Величество, вы простите, что о такой ерунде говорю, но я хозяев через еду чувствую. Вот господин Огюст, когда не в духе, велит мудрёные блюда подавать, и чтоб гарнир был затейливо выложен, овощи нарезаны хитро, розочками да листиками, зелень не крошена, а веточками. А коли в хорошем настроении – просит чего попроще: свинины жареной, картошечки отварной, огурчиков малосольных и укропчика сверху побольше.
– И в каком настроении господин Реллан пребывал последние дни? – интересуюсь я.
– В добром, – Иржина осеняет себя знаком Всевышнего. – Зато теперь ярится, к ужину бáльмондские рулеты возжелал, а там одну начинку из утятины два часа в сливках тушить! Побегу я, Ваше Величество, не гневайтесь!
Старушку я отпускаю. Две её помощницы, Кайла и Сельма, производят приятное впечатление, но они всецело сосредоточены на своей работе и не обладают наблюдательностью Иржины. Всё, чего я от них добиваюсь, – что Эрнеста прекрасная хозяйка и щедрая госпожа, Илена вообще никогда не заходит на кухню, а Тейна капризна в еде, и для неё приходится готовить отдельно.
Следом выслушиваю смотрителей при горртах. Из них допуск в дом имеет лишь Вернис, но он не заходил к господам ни сегодня, ни вчера, ни позавчера. Конечно, я всё равно спрашиваю: не видели ли в саду посторонних? Не заметили ли нарушений в поведении зверей? Не изменились ли привычки хозяев? Крепкие мужчины средних лет, похожие друг на друга словно братья, в один голос заявляют: не видели, не заметили, не изменились.
Большие надежды я возлагаю на Лаису и её подчинённых. Во все времена служанки имеют дополнительную пару ушей и третий глаз на затылке. Сначала девушки тушуются, но моё обещание, что ни одно слово не будет передано хозяевам, развязывает языки. Общаться со служанками мне гораздо проще, чем с Релланами: девушки искренне хотят угодить королеве и наперебой выкладывают свои мысли. Однако после получаса заковыристых вопросов и развёрнутых ответов я готова постучаться головой о стену.
В зáмке не было посторонних. Хозяева вели себя как обычно. Никто не ругался и не ссорился. Готовились к официальному оглашению помолвки между Тейной и Роллейном. Два дня назад приезжал нотариус с проектом брачного договора, Огюст внёс замечания и отправил переделывать. Вчера к Эрнесте приходила владелица самого модного ателье Бальмонда, обсуждали предстоящую свадьбу, наряды, украшения зала и тому подобное. Долго спорили по поводу приглашений: хищный герб Релланов на карточках выглядит пугающе, но хозяйка настояла – символ рода важнее всего. Тейна заказала себе наишикарнейшее платье, не иначе решила ослепить жениха.
В результате я отпускаю девушек и оставляю Лаису как самую сметливую и осведомлённую. Она и подтверждает единственный полезный факт – между Иленой и Стефаном действительно разлад.
– Внешне у них всё пристойно, – приглушает голос Лаиса. – Но я в доме восьмой десяток и ещё помню, как пылко господин Стефан ухаживал за госпожой Иленой. Он вообще-то страстный, не глядите, что на вид ледышка ледышкой… Простите, Ваше Величество! – служанка пугается собственной вольности по отношению к господину.
Заверяю её, что мне нужна именно такая, живая и честная оценка, и Лаиса охотно рассказывает – ещё бы, законный повод посплетничать!
– Господин Стефан к молодой жене то так, то этак, каждый вечер до спальни провожал. А она ему: «Спокойной ночи, дорогой супруг» – и дверь перед его носом – хлоп! Хорошо, если допустит в месяц раз. И так все эти годы, не преувеличиваю. Другой муж присмотрел бы себе служанку посимпатичнее, но господин Стефан благородный, молчал, терпел и перед родителями притворялся, что всё у них замечательно. Любил жену очень, – «любил» Лаиса произносит с придыханием. – Но человек не горрт, ему нужна взаимность.
– И что в итоге – симпатичная служанка? – вздёргиваю бровь.
– Что вы, Ваше Величество! – ахает Лаиса. – Просто… Господин Стефан перестал пытаться. Года три уже.
– А Илена?
Лаиса выразительно пожимает плечами.
– Обрадовалась, верно. Кто ж её разберёт. Вся ласка, видать, на книжки и больных в лечебнице уходит, муж ей без надобности. Сразу видно, что замуж выходила по приказу родителей. Не то что госпожа Тейна, которая своего жениха обожает. По мне, так даже чересчур обожает. Жених не муж, позволять слишком многое до брака рискованно. Понимаю, целоваться там или потискаться наедине, пока родители не видят. А с остальным могли бы и до свадьбы обождать.
Моментально напрягаюсь. Даглар не из тех, кто допускает лишнее, он даже с Ровеной, от которой терял голову, не зашёл дальше невинных поцелуев в щёчку.
– Лаиса, вы застали Даглара и Тейну в двусмысленной ситуации?
– Чего там двусмысленного, яснее некуда, – фыркает она. – Нечаянно вышло. Уже я спать легла и вдруг спохватилась, что не проследила, сменили ли воду в вазах с букетами в музыкальном салоне. Туда месяцами никто не заглядывает, но Милан, чёрт придирчивый, повадился каждое утро испекти… инспикти… проверять, в общем, как мы исполняем обязанности. Я и подорвалась в первом часу ночи – штраф-то платить неохота. В домашних туфлях на мягкой подошве, стало быть, шагов совсем не слышно. Влетаю в комнату, а там госпожа Тейна с женихом на софе милуются.