Я посмотрела на неподвижного Хадсона. Я знала, что этот гад не спит. И улеглась рядом с ним, оставив между нашими телами фут сексуального напряжения. А затем развернулась лицом к стене, и тени на сосновых досках сложились в чудовищное лицо. А может, он правда спит. Господи, что это у меня на шее — коричневый паук-отшельник? Кажется, я видела в душе его паутину. Я хлопнула себя по шее, что было огромной глупостью по отношению к легендарному пауку, чей яд прожигает дырку в человеческой плоти.
— М-да, кажется, шея не входит в десятку твоих эрогенных зон, — сказал Хадсон. — Меня обманули в восьмом классе, зачитав статейку из сестренкиного «Космо». — Его палец продолжил скользить по моей шее, что отзывалось дрожью во всем теле. — Повернись, — сказал он, притягивая меня за плечо. — Не стоит засыпать, когда злишься.
Кондиционер над окном тарахтел, как трактор. Мое тело, все еще холодное, рядом с Хадсоном согревалось. Он не надел футболку, и мои руки скользили по гладким мышцам его спины. Я не рискнула проверить, что на нем надето или не надето ниже пояса.
Простые объятия на съемной кровати в Идабели, на старых тканых простынях, были самым безопасным местом за все мои последние дни. А то и годы.
А затем он наконец потянулся поцеловать меня, и я забыла обо всем на свете. Я словно плыла по бесконечной реке. Мы отстранились, чтобы отдышаться, и он поднял мой подбородок и нежно поцеловал меня в лоб.
— Спокойной ночи, — мягко сказал Хадсон и повернулся, на этот раз спиной к стене, оставив меня лежать без капли сна, с пульсацией во всем теле и мыслями о том, что я опять все испортила.
Тяни-толкай.
Я проснулась от вибрации мобильного телефона, ползущего по столику, словно гигантский таракан.
Звонил Лайл, и «недовольный» было бы слишком мягким словом для попыток описать его состояние. Я не позвонила ему, хоть и обещала.
— Подожди, — прошептала я, закрывая пальцем крошечный динамик, чтобы не разбудить Хадсона, который спал как бревно, все так же развернувшись ко мне. Я обернулась одеялом и устроилась в углу комнаты, подтянув колени к груди. В паре дюймов от меня по стене прополз настоящий паук. Но в тот момент Лайл казался страшнее.
Как только он закончил меня отчитывать, я извинилась, поворчала на приезд Хадсона, пожаловалась на мрачные привычки четы Куган, на уверенность Аманды в том, что парня Дженнифер убил тот же маньяк, на испоганенный мемориал Дженнифер, на Хоббита и Великана в качестве возможных подозреваемых и на таинственную связь этой парочки с Джеком, который напился у меня в доме. В бледных лучах рассвета, пробиравшихся в комнату сквозь грязное окно с видом на парковку, все рассказанное казалось абсурдным.
— Я должен сказать тебе кое-что по поводу Джека Смита, — произнес Лайл, когда я закончила. — Мой друг из «Техас Мансли» вернулся. Он никогда не слышал о Джеке Смите, поэтому начал копать. Наш практикант из службы техподдержки за взятку займется голосовой почтой и имейлами для Смита. Парень из Принстона. Что-то да значит.
Принстон. Предполагаемая альма-матер Джека.
— Томми, держись подальше от этого парня. И серьезно подумай насчет того, чтобы взять Сэди и Мэдди и уехать куда-нибудь. Следующим шагом должно стать обращение в полицию.
— Я поговорю с Хадсоном, — уклончиво отозвалась я.
— Хорошо. И еще одно. Ты не читала о Барбаре Монро?
Я сонно покопалась в памяти. Барбара Монро, в девичестве Барбара Турман, звезда журналистики. Казалось, прошли годы с тех пор, как я говорила с ней о похищении Адрианы.
— Кто-то вломился в ее дом. «Чикаго Трибьюн» сегодня утром выдала об этом статью.
— Что случилось?
— На домашней странице «Трибьюн» ей отведена центральная полоса. Могли бы обойтись краткой сводкой, но спасенный пес откусил кусок от нападавшего и стал героем дня. Читатели обожают такие вещи. — Последние слова прозвучали почти с раздражением.
— Лайл, давай я тебе перезвоню. Нет, правда, обещаю. — Я отключилась раньше, чем он смог снова на меня заорать.
Ноутбук остался в рюкзаке. Я вытащила его, открыла, села, скрестив ноги на кровати, а живой дышащий холмик под одеялом даже не шелохнулся. Беспроводной Интернет сработал сразу — истинное чудо, дарованное мотелем «Чарльз Уэсли», что через дорогу.
СПАСЕННАЯ СОБАКА СПАСАЕТ В ОТВЕТ, кричал заголовок, а под ним улыбался знакомый черный пес в широком белом ошейнике и со свежей нашлепкой пластыря на глазу. Статья, опубликованная два часа и тридцать три минуты назад, уже набрала четыреста тысяч триста сорок два посещения.
Фотограф «Трибьюн» героически старался показать Крикета с лучшей стороны, без парши и струпьев. Позавчера ночью мужчина в глухой лыжной маске пробрался в дом Монро, явно ожидая, что там никого не будет. Но одна из дочерей Барбары осталась дома. Она услышала шум и вышла из спальни, где выполняла домашнее задание. Преступник схватил ее, и Крикет взбесился, бросаясь на дверь кухни, пока не снес ее с петель. Пес оторвал от преступника кусок мяса, который сейчас тестировали на ДНК.
Я пролистала страницу ниже, быстро проглядывая остаток статьи. Глаз Крикета был поврежден. Он мог потерять зрение. Полиция считала происшествие случайной попыткой ограбления.
Статья заканчивалась печальной историей болезни Крикета и жестокого обращения со стороны предыдущего владельца, а затем спасения Обществом борьбы за права животных, что сопровождалось адресами и телефонами трех главных приютов Чикаго.
Крикету повезло. И благодаря ему сотни людей поспешат на уикэнд в приюты, спасая от смерти сотни других собак. К несчастью, треть вернет спасенных пару недель спустя, решив, что милые пушистые морды не стоят постоянной уборки какашек, прогулок и сгрызенных вещей.
Я ткнула в экран телефона.
— Лайл?
— Я уже спал.
— Я же сказала, что перезвоню.
Он саркастически хрюкнул.
— Ты считаешь, что к Барбаре ворвались из-за меня? Они что-то искали?
— Возможно. Я снова пролистал фотографии с места убийства Беннетов. Мы так и не смогли отследить отправителя. Ты можешь сейчас запустить слайд-шоу в той дыре, в которой сидишь?
Я нерешительно ткнула по иконке. Мне очень не хотелось снова разглядывать кровавые подробности.
— Получилось, Томми? Ты там?
— Да. На оба вопроса.
— Мой источник отправил факсом отчет с места преступления и отчеты коронеров по всем шести жертвам. И вот что удивительно: женщину из ФБР и Фреда Беннета не застрелили. Женщину ударили по голове и задушили. Отца забили, цитирую «узким свинцовым объектом, предположительно, трубой».
— Почему этого не было в отчетах?
— По словам моего друга, причина смерти была вымарана из отчетов до того, как они просочились в прессу. Откапывать настоящие пришлось долго и трудно.
— Кто твой друг?
Лайл продолжал, словно меня не услышав:
— Это не может быть работой одного человека. Ты присмотрись к фотографиям. Фред Беннет ушел не быстро и не тихо. Его жена и дети выпрыгнули бы в окно, пока он дрался. Нападающих было как минимум двое. Мне кажется, что один убил агента ФБР, когда та загружала белье в стиральную машину. Затем он вышел из прачечной на кухню, к отцу. Остаток семьи в другом конце дома в это же время убил кто-то другой.
— Детей и мать застрелили из полуавтоматического зигзауэра. — Эту деталь я запомнила еще по вырезкам из «Чикаго Трибьюн». — Пистолет бросили там же.
— Насколько я знаю, это правда, — сказал Лайл. — Но у нас три разных способа убийства. И психопатические качества налицо. Как в фильме братьев Коэнов. Триллер какой-то.
Я не понимала, почему это важно. Какая разница, был ли у Марчетти помощник?
— Это не в стиле Марчетти, — твердо заявил Лайл, явно почувствовав мой настрой. — В его послужном списке никогда не было женщин и детей. Это убийство было неэффективным. Грязным. Не в его стиле. Слишком низко для Марчетти.
— Хватит его хвалить, — мягко сказала я. — Но спасибо.
Я только сейчас поняла. Лайл считал Энтони Марчетти моим отцом. И старался по возможности примирить меня с этим фактом.
После разговора я уставилась на фотографию залитой кровью кухни. Фред Беннет готовил ужин для своих детей. Пытался сделать их кочевую жизнь в корпоративных квартирах немного лучше? Или притворялся, что все они отправились навстречу приключениям? Не говорил им правды?
Пластиковые миски с мультяшными рисунками стояли в ряд на кухонной стойке. Рядом три нетронутых стакана, доверху наполненные соком. Попкорн был разбросан буквально везде. На полу, на стойке, некоторые зернышки окрасились красным, как лампочки рождественской гирлянды. Белые шкафчики залиты кровью.
Картина Джексона Поллока.
Фильм братьев Коэнов.
Я тихо назвала имена детей.
Алиса. Роберт. Джо.
Дыхание стало поверхностным, грудь сдавило от ужаса.
Сосредоточься. Не поддавайся.
Я подтянула колени ближе, уставилась на рисованные пирожные, сбегавшие по штанинам.
Розовая глазурь, разноцветная присыпка.
Представь себе что-то хорошее.
Вкус клубничной глазури, и заваленный подарками стол, и улетающий шарик.
Задушена на холодной плитке грязного пола.
Весь кислород внезапно исчез из воздуха, словно кто-то закрыл заслонку.
А потом пустота.
Двадцать минут спустя я пришла в себя, дрожа на холодном полу ванной.
Глава 27
На следующее утро за хрустящую стодолларовую банкноту Хадсон уговорил портье из мотеля «Чарльз Уэсли» вернуть мою прокатную машину обратно в контору в Дюранте, чтобы мы могли вместе вернуться домой на его фирменном черном «Форде F-350», последней модели с новейшей системой GPS, подключенной к неведомому количеству спутников над нашими головами.
Навигатор был собран на заказ, его огромный экран был встроен в приборную панель с таким количеством кнопок и лампочек, что я не могла не задуматься, на что еще способен этот автомобиль. Стрелять лазерами и готовить хот-доги? Хадсон сказал мне, что тонированные окна пуленепробиваемы, а кузов машины обшит изнутри броней. Хадсон заполучил эту модель на время, через месяц ее должны были направить в Афганистан. Как только мы выехали за черту Идабели, я закрыла глаза и устроилась в углу пассажирского сиденья с подушкой, которую нашла под брезентом в кузове рядом со встроенным сейфом для оружия и аптечкой.