– Он вас не слышит и не видит, – сообщила Таша. – После страшных ожогов он еле выжил. Выздоровление затянулось на полтора месяца, а слух и зрение к нему до сих пор не вернулись. У него огнестрельное ранение – минимум одно, возможно больше!
– Спасибо за информацию о длительном курсе лечения, мы передадим её психотерапевтам и специалистам по эмоциональной терапии.
– У него кровотечение, он слеп и глух, а вы всё толкуете об эмоциональной терапии! Ему хирург нужен!
На неё посмотрели грустно и сочувствующе.
– Девушка, тело мы точно починим, все его функции восстановим, а вот «починить» разум и душу удаётся не всегда. Для наурианцев эмоциональный срыв чрезвычайно опасен, он может серьёзно и необратимо изменить их личность. Извините, мы должны доставить стратега на крейсер – он в критическом состоянии.
На плечо Таши легла тяжёлая ладонь Военного стратега, и она вздрогнула и отвела застывший взгляд от быстро летящих к шаттлу медиков, удерживающих ко всему безучастного Стейза.
– Безумно рад, что вы нашлись, – серьёзно сказал Оррин и от души её обнял. – Не переживай за него, наши врачи всё исправят в лучшем виде. Как говорится, если пациент не скончался скоропостижно, то второго шанса ему не дадут. Медицина Альянса...
– Да-да, ваша медицина самая медицинистая в мире, а ваши реаниматологи запросто убедят Господа, что Он поторопился забирать пациента к себе на Небеса, – бледно улыбнулась Таша и прижалась пылающим лбом к прохладному комбинезону униформы стратега. – Как я счастлива, что вы нас нашли! Брилс всё-таки сообщил вам, куда нас закинул?
Мужские руки на её плечах напряглись, но ответ она не успела услышать – её робко позвала жена Хеймале:
– Таша, попросите ваших друзей помочь моему мужу. Пожалуйста! В него стреляли...
– В домах тоже есть пострадавшие? – быстро уточнил Оррин, вызвал обратно собравшихся улетать врачей и побежал к чуму за женой хирурга. Таша понеслась было следом, но споткнулась и остановилась, услышав за спиной до боли знакомый родной голос:
– Не думал, что в полярной ночи идёт такая бурная жизнь.
– Папа!!!
Анатолий Грибнёв несколько смешался, когда знакомая лишь по рисункам блондинка бросилась к нему на шею, но протестовать против поцелуев не стал. Оказавшись затянутым в воронку фантастических событий, мужчина ощущал себя, как на съёмках остросюжетного космического боевика, и подсознательно боялся испортить режиссёру кадр неловким движением. Робко приобняв плачущую девушку, он обернулся к жене за моральной поддержкой.
– Неужели ты до сих пор не веришь в существование инопланетян? – насмешливо фыркнула Ольга Грибнёва, выразительным жестом обведя посёлок, наводнённый людьми весьма экзотической с точки зрения землян наружности, и космический шаттл за домами. У неё не было нарушено чувство реальности происходящего, и Ольга с великим интересом следила за всеми действующими лицами. – В письмах была правда и ничего кроме правды, так что ты действительно обнимаешь нашу дочь. Ну-ну, Ташенька, так ты меня задушишь в объятьях. Дорогая, ты что нам обещала, отбывая в экспедицию на Таймыр, а?
– Тёплые носки не снимать, в проблемы не встревать, без вести не пропадать, браконьеров в одиночку не гонять, – шмыгнула носом Таша.
– И-иии??? – вопросительно протянула её матушка.
– Я гоняла их не в одиночку, – справедливо отметила Таша, мотнув головой в сторону связанных бандитов, ожидающих прибытия земной полиции.
– И то хлеб, – вздохнула мать. Отстранила её от себя, осмотрела от макушки до пят. – Изменилась, но взгляд твой остался, ни с кем не спутаешь. И ты всё так же мчишься кого-то спасать: аистов, белых медведей, людей. Давай, побегаем вместе, а потом спокойно поговорим? – К концу речи голос матери обрёл оттенки металла, как в детстве при фразе «сначала сделай уроки».
Так они и пошли вместе в чум к Хеймале, истекающему кровью в окружении своих перепуганных детей. Бессменный хирург ненецкого посёлка успел проститься с жизнью к моменту появления рядом с ним иномирного коллеги. Врач Альянса диагностировал разрыв печени пулей, сильное внутреннее кровотечение и невозмутимо подытожил:
– Сущие пустяки, госпитализация не требуется. Это вы оказали медицинскую помощь нашему соотечественнику? Выражаем вам огромную благодарность от лица всего галактического сообщества. Не дёргайтесь, пожалуйста. Беспокоит чувство щекотки внутри? Это нормально, у вас генерируется новая печень и срастается с неповреждёнными нервными окончаниями. Постарайтесь не акцентироваться на своих ощущениях, лучше расскажите, в каком состоянии к вам поступил наш стратег?
– В состоянии обгоревшей головёшки. Я не верил, что он выживет, но сделал всё, что мог, – признался Хеймале.
Ему стали задавать вопросы, и Таша потеряла нить профессиональной беседы двух врачей. Смотря, как быстро возвращаются здоровые краски на лицо Хеймале, она по достоинству оценила медицину высокоразвитых миров. Читать о чудесах в книгах – одно, видеть их наяву – совсем другое.
Крепко связанные бандиты-браконьеры сидели на крыльце дома культуры в ожидании вызванных полицейских. Преступникам тоже оказали медицинскую помощь, хоть жители посёлка сочли такое милосердие излишним и незаслуженным. Ненцы хмуро смотрели, как иномирные врачи вытаскивают с того света чуть не истёкших кровью двух главарей банды. Лица жителей посёлка разгладились и отразили мстительное удовлетворение, когда старший медицинской бригады обратился к Таше:
– В вашем мире уже изобрели бионические протезы? В походных условиях мы не можем прирастить биологические трансплантаты рук и ног, а госпитализация аборигенов закрытого мира затруднительна юридически.
– У нас уже изобрели бионические протезы, – честно заверила Таша, умалчивая о том, что никто не будет тратиться на столь редкие и дорогие механизмы ради парочки мерзавцев. Она переглянулась с приютившими её ненцами и увидела их полную солидарность с мнением, что бандитам новые руки-ноги ни к чему.
– Скоро наши правоохранительные органы подъедут, – напомнил Хеймале, расхаживающий по посёлку так, словно роковая пуля час назад пролетела мимо него. – Вам, наверное, лучше исчезнуть до их прибытия?
– Как вы объясните произошедшее в посёлке? – спохватилась Таша.
– А что тут объяснять? – лукаво прищурился хирург. – Вон, даже малые дети знают: на нас напали бандиты, а великий дух тундры пришёл к нам на помощь и спас.
Ребятня в самом деле именно в таких терминах пересказывала друг другу бой Стейза с группой насильников-убийц, и Таша глубоко посочувствовала следователю, которому придётся разбираться в причудливых свидетельских показаниях жителей посёлка.
– Ты же планируешь улететь с нами? – вопрос Оррина вернул её к собственным заботам. – Тебе надо собраться?
Бегая по комнатке и складывая в пакет памятные вещи, которые не хотелось оставлять, Таша скороговоркой докладывала родителям обо всём, о чём не решилась написать. Из-за присутствия посторонних о своём наурианце она старалась говорить мало и сухо, как о коллеге по работе. Разумеется, мать ей провести не удалось. Разглядывая развешенные по стенам портреты, Ольга Грибнёва оборвала нескончаемые извинения дочери за очередной отъезд:
– Не оправдывайся. Ты выросла, у тебя своя жизнь и, как я понимаю, ты планируешь провести её не на нашей планете. Тебя никогда больше не пустят в наш «закрытый мир»?
– Пустят! Обещаю ближайший отпуск провести с вами!
– Сколько раз мы это слышали, Толя? Десять лет ждём пресловутого отпуска, смиряясь с тем, что дочь появляется дня на три, а потом уходит в новую экспедицию. Однако если на свадьбу не пригласишь – смертельно обидимся.
Да уж, умела мамочка оставить за собой последнее слово!
...
Спустя общегалактические сутки
Ташины родители давно успели разобрать не пригодившиеся им сумки и чемоданы, а нуль-физик Элис – отчитаться о благополучной доставке четы Грибнёвых по месту постоянного жительства. Верховный стратег успел объявить по всеобщей сети счастливые новости о нахождении Первого стратега и его верной помощницы, а граждане Альянса – порадоваться хорошим вестям, столь редким в последнее напряжённое время. А Таша успела вернуться в то самое медицинское крыло башни Стратегического Центра, из которого несколько месяцев назад ринулась в пустоту спасать погибающего Стейза...
Тишина в комнате ожидания медицинского блока давила на уши сильней грохочущей рок-музыки. Инженеры, возводившие Стратегический Центр, со всей ответственностью подошли к созданию уголков, в которые не проникали никакие внешние звуки. За проёмом арки степенно двигались врачи, бегали медсёстры, кто-то с кем-то разговаривал, мелькали призрачные силуэты голографических проекций, но здесь, под зелёными листьями свисающих с потолка лиан, царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием Оррина и частыми вздохами самой Таши. Они ожидали вердикта признанных светил медицины и разрешения увидеться со Стейзом. По пути до Наура врачи запретили пускать к больному посетителей, а по прибытии на место его увезли на обследование и лечение.
Над стойкой девушки-администратора медблока возникло объёмное изображение матери Стейза. Гордое лицо сенатора Совета застыло ледяной маской, её губы шевелились будто сами по себе. Администратор что-то ответила, мать Стейза кивнула и пропала.
– Ты доложил Верховному, что Брилс не преступник и мы спаслись только благодаря его самоотверженности? – произнесла Таша, разрушая гнёт тягостного ожидания вестей. Оррин кивнул молча: он с трудом признал обоснованность её рассуждений о мотивах поступков авгура и неохотно извинился перед его сторонниками, сняв с них все обвинения в преступных замыслах. – Отчего он умер?
– Проецирование себя в подпространство нигде во вселенной не относят к элементам здорового образа жизни. Сердце учёного и его изношенный двумя веками существования организм не выдержали перегрузки. Старость – единственная смертельная болезнь, оставшаяся неизлечимой при нашей развитой медицине.