— С больной головой теперь на работу идти!
— Ну что ты! Какая рука, мой ангел? — невозмутимо развернул я газету.
— Не дурачься! Сам вчера рассказывал, когда приехал.
— Шутка, — ещё безобиднее покачал я головой. — Алиби, так сказать.
— Что такое?
— Припозднились мы с Павлом Фёдоровичем за шахматами. Вот и соврал.
Наверное, лучше было оставить всё, как есть, потому что в ту же минуту на меня обрушился такой всплеск откровенного негодования, что газету мне пришлось прятать в карман и дочитывать уже в автобусе. На женщин не угодишь. И сладкая ложь им не нравится, и горькая правда не нужна. Где она, золотая середина? А ведь легендарный Леонардо сумел её найти ещё пятьсот лет назад![9]
Квашнин позвонил к обеду, отрапортовал, что поездка в район удалась.
— Всадники в седле, кони запряжены, — тоном заговорщика шепнул он в трубку.
— Что это у тебя со сленгом? — опешил я. — Может, на морзянку перейдём?
— Маткова я озадачил, его люди уже на месте и не спускают глаз с острова. Пока всё тихо, — поправился Квашнин. — Знаешь, Данила Павлович, как приехал, как глянул на родные места, так тоска по сердцу серпом. Лучше бы не ездил.
— Видел кого из наших?
— Кроме Сашка, никого. Жмурков на сессии в райисполкоме, в прокуратуре пусто.
— А этих?..
— Игралиев в разъездах. По телефону со мной связался. Забеспокоился внезапному визиту. Да, тебе от Спиридоныча привет!
— Жив капитан?
— В отставку собирается, но пока скрипит портупеей.
— Всё удалось сделать?
— При встрече расскажу. Забегай вечерком.
Но побывать у Квашнина не удалось, позвонил прокурор Бабинец и бодро доложил, что дело сдвинулось: Отрезков нашёл подозреваемого, тот уже начал давать показания.
— Ты сам его допроси, Матвей Андреевич! — крикнул я в трубку. — Потолкуй внимательным образом, случай неординарный. Поручи следователю закрепить доказательства.
— У меня никуда не денется! — Бабинец чувствовал себя триумфатором. — Я сам колоть буду! Не сомневайтесь!
— Труп-то нашли? — спросил я по инерции.
— Что? Не слышу?
— Нашёл Отрезков труп? — заорал я что было мочи.
— Не слышу! Говорите громче!
В телефоне заскрежетало. Как обычно, на самом интересном месте. Как я ни тряс трубку, как ни прижимал её плотнее к уху, ничего услышать вразумительного больше не удалось. Успокаивало одно — установлен преступник, дал показания. Судя по оптимистическому настроению прокурора, показания признательные. На всякий случай я с полчаса никуда не звонил, ожидая Бабинца, но аппарат безмолвствовал.
К вечеру меня нашёл Черноборов, завёл гундёж о своих проблемах: его «трудоустроили» в областном суде, там тяжело продвигалось рассмотрение уголовного дела о преступлениях работников милиции. Наш гособвинитель, поддерживающий по делу обвинение, то ли плохо дело изучил, то ли не смог справиться с атакой изощрённых адвокатов, но только ситуация приобрела напряжённый характер, замигал сигнал о возможном возвращении дела на дополнительное расследование, и криминалиста, заканчивавшего именно это дело, скорой помощью вызвали туда.
На пороге криминалист задержался.
— Что ещё? — спросил я, очищая стол от бумаг и поглядывая с тревогой на часы: сегодня алиби у меня не было, версия о шахматах уже не проходила, придумывать что-то невероятное не хотелось: Очаровашку на мякине не проведёшь, а рядовые мои явки ближе к полуночи она воспринимала однозначно, обижалась до глубины души и тогда надолго замолкала, хуже этого ничего не было.
— Что ещё? — догнал я Черноборова в дверях.
— Слушай, Данила Павлович, как там у Бабинца с убийством? Удалось что-нибудь выяснить?
— Звонил, порадовал. Отрезков подозреваемого нашёл. Работают они с ним. Жаль, связь прервалась.
— Ну, раз подозреваемый нашёлся, дело пойдёт, — успокоился Черноборов и приободрился. — Не зря мы с тобой в ту глушь ездили. Бабинец, он прокурор настырный, глубоко копает.
У меня всё не так, как у людей. Если приходят неприятности мелким дождичком, то заканчиваются обязательно настоящим градом; радуги или солнца не увидать. Вот и в этот раз. Началось всё с Квашнина. Он примчался утром чуть свет.
— Кажется, удалось нащупать ниточку, Данила Павлович! — не здороваясь, схватил меня за лацканы пиджака майор. — Чую, ухватил хвостик!
— Присаживайся, — потащил я его к столу, — чай, кофе?
— Какой там чай! У меня времени в обрез! В десять часов — совещание. А когда закончится, неизвестно. Я вчера тебя так и не дождался.
— Черноборов задержал.
— Слушай! Вот что удалось выяснить! Вы кладбищенских копателей когда застукали?
— В ночь на пятницу!
— Вот!
— Говори, не томи!
— Неделей раньше Выдрин задержал браконьеров с икрой. Нет, правильнее так. Браконьеров они видеть не видели, агент им сообщил, что неизвестные спрятали фляги с икрой на реке. Они фляги подняли, обследовали. В трёх оказалась икра. Сто двадцать килограммов чёрной икры!
— Ну!
— Устроили засаду. Никто за ней не явился. Икру, естественно, изъяли.
— Ну?
— Что ну? А в возбуждении уголовного дела отказали!..
— Как отказали?!
— Нет уголовного дела… — Квашнин расстегнул китель, походил по кабинету, успокаиваясь, снял китель, повесил его на спинку стула и сам уселся поудобнее.
Я молчал, ничего не соображая толком.
— Времени прошло достаточно. Больше десяти дней, за это время процессуальное решение должно быть принято.
— Отказной материал видел?
— Кто же мне его покажет? — Квашнин улыбнулся злой улыбкой, что, мол, спрашиваешь, не понимаешь ничего или дурачишься? — Кто мне даст отказной материал? Такой материал! Да ещё без Игралиева? Это же бомба!
— Ну, не говори. Не все владеют информацией? Всех нельзя подозревать! Не пытался сам найти?
— Ты меня дурней паровоза не считай! — обиделся Квашнин. — Зачем искать раньше времени? Ещё натворят что-нибудь с перепугу!
— А как эту информацию добыл?
— Тебе это надо?
— Но сто двадцать килограммов икры!.. Кстати, что с ней стало?
— Вот в этом и вся суть! — Квашнин набрал полную грудь воздуха и гаркнул: — Уничтожили икру, Данила Павлович, закопали в землю… Не повезли в жиромучной цех жечь.
— Акт есть?
— Акт, наверное, имеется. Но, уверен, липовый.
— Чем ещё обрадуешь?
— Матков кое-что разведал. С месяц-два назад их рыбоохрана тоже с крупной партией икры взяла бракашей. Большого шума по этому поводу не было. Непонятным образом ситуация рассосалась. Уголовного дела не возбуждалось.
— Наступил твой Матков змее на хвост.
— Был «отказник». Матков говорит, что он глянул в журнал регистрации, там «отказник» зарегистрирован честь по чести.
— А причины? Мотивы отказа каковы? Не пойму я, что можно придумать, чтобы отказать в возбуждении уголовного дела, когда налицо задержание с икрой? Да ещё в большом количестве… Сколько было икры?
— Не знаю. Матков «отказника» не нашёл.
— Прокурор района проверки регулярно проводит? Просматривает отказные материалы? Нашего Жмуркова трудно обмануть… Что-то тут не так?
— Скрывают от него такие «отказники», вот и всё!
— Нет. У Жмуркова не проскочишь.
— Ну, знаешь! — Квашнин закипятился. — Я, конечно, не верю в крохоборство нового прокурора. Успел с ним немного поработать. Любил в райком бегать, в исполкоме посидеть, по колхозам мотался, но чтобы руки марать! Не поверю!
— Да и я мысли не допускаю, Петро.
— Значит, они его обманывают!
— Может, второй регистрационный журнал завели? Липовый показывают для проверки, а настоящий прячут, — предположил я.
— При таких махинациях всего ожидать можно. — Квашнин был зол не на шутку. — Но как нагло действуют, поганцы! Как лихо разворачиваются! Не успел я уехать оттуда, а там вон что творится!
— Эк, куда хватил! — остановил я приятеля. — Времени, между прочим, прошло достаточно. Механика несложна… Только ножки замочи, а там вода сама понесёт. Особой выдумки в их махинациях не вижу.
— Это теперь она кажется простой! — не согласился Квашнин. — А как мы с тобой головы ломали?..
— Не там искали. Не в уголовных делах, а в «отказниках» следовало копаться. Всё оказалось гораздо проще.
— Вот-вот. Всё гениальное просто. Но меня поражает другое. Это же прямое преступление!
— Погоди, Макар, на базар, — перебил я приятеля. — Точки ставить рано. Пока всё это наши догадки. Для начала следует изъять оба отказных материала и проверить, куда делась икра, которую изъяли милиционеры. Делать будем официально. Я поручу Жмуркову запросить для проверки в прокуратуру все «отказники», связанные с задержанием расхитителей рыбы. Посмотрим, как отреагирует Игралиев? Кстати, это будет испытанием для многих в районе.
— Докладывай шефу, Данила Павлович, включай главные рычаги вашей машины, чтобы «сильные мира сего» не успели вмешаться, — Квашнин беспокоился, конечно, не без причин: подтвердись наши подозрения, полетят головы больших начальников не только в райотделе милиции.
— Ты думаешь и Борданов с ними?
Ответить он не успел. На столе затрезвонил телефон, и я поднял трубку.
— Данила Павлович, вы разобрались с обнаруженной рукой? — хмур был голос Колосухина, к тому же он, вопреки своим правилам, забыл поздороваться.
— Кажется, да, Виктор Антонович. Бабинец проинформировал, что оперативники задержали подозреваемого. Правда, не успел сообщить, нашли ли труп. Прервалась связь.
— Нашли труп, — хмуро буркнул Колосухин, и я услышал, как заскрипел жёсткий воротник на его шее.
— Вот и прекрасно! — не удержался я. — Кончились мытарства Бабинца!
— Нет. Только начинаются, — отрезвил меня шеф. — Труп с обеими руками оказался! Поэтому вам следует срочно выехать туда.
Благие намерения, которыми стелют дороги
Когда много лет назад Юрий Андропов впервые распахнул двери кабинета председателя Комитета государственной безопасности и, застыв на пороге, обвёл его хозяйским внимательным взором, всё напомнило ему о прежнем владельце: мебель, портреты, фотографии, книги, аксессуары. Кругом чувствовались рука и мысль Семичастного. И ещё витало что-то неуловимое. Он осторожно втянул воздух чуткими интеллигентскими ноздрями и понял — запах!.. Потом из кабинета вынесли мебель, под метлу вымели остальное