власть, после ухода с исторической сцены династии Рюриковичей, этот рассказ.
Остались в прошлом опасные стремнины и бурлящие водовороты извилистой реки жизни представителей рода Захарьиных-Кошкиных. Память о тех далёких событиях, сохранившаяся на пожелтевших от времени страницах документах, спит теперь крепким сном. На виду по-прежнему лишь царская ветвь Захарьиных-Юрьевых – Романовых.
Профессиональные историки, посвятившие пусть даже небольшую часть своей деятельности тематике формирования Руси как централизованного государства, неминуемо соприкасались с изучением генеалогии княжеских и боярских родов, а значит и с законами местничества. Все они просто не могли не следовать в русле огромного исторического наследия, и сформировавшихся традиций при его изучении. Благодаря такому подходу однажды одобренные в научном сообществе авторитетные мнения предшественников, последователями практически не ставились под сомнение. Труды корифеев крайне редко просвечивались лучами архивного рентгена, и практически не перепроверялись
даже при обнаружении каких-либо не вписывающихся в общую канву фактовВасилий Берх и его труд «Систематические списки боярам, окольничим и думным дворянам с 1408 года и до уничтожения сих чинов» (1833 год)
Василий Берх опубликовал свой труд в 1833 году. Какова же была глубина знания им предмета, если Яков Захарьевич получил фамилию Юрьев, образованную от имени своего младшего брата Юрия), а сам Юрий был наделён такой же фамилией, которой никогда не носил. Что, Василий Берх дилетант? Я не верю в его низкий профессионализм. Тут нечто другое. Василий Николаевич Берх в 1828 году Николаем I был официально утверждён историографом русского военно-морского флота и это, видимо, был аванс за будущую работу.
Династия «родословных дел мастеров» князей Долгоруковых
В средневековой Руси был особый порядок назначения на высшие государственные долж ности на основании родовитости происхождения и иерархического положения предков на великокняжеской и царской службе.
Этот порядок назывался – местничество. Все назначения на государственные должности происходили на основании этой иерархии и записывались в особые «Разрядные книги», которые хранили историю государственных назначений на Руси в XV–XVI веках. Существовал этот порядок на Руси до последнего года правления царя Фёдора Алексеевича. 12 января 1682 года «болезный юноша», духовным наставником которого был философ и богослов Симеон Полоцкий, окончивший Киево-Могилянскую коллегию, нанёс свой удар по родовитому боярству, отменив местничество на Руси.
Родословных дел палата (Р.Д.П.) – в Русском государстве в январе 1682 г. по октябрь 1688 года особая комиссия при Разрядном приказе, ведавшая сбором родословных росписей дворянских родов и возглавляемая боярином кн. В.Д. Долгоруковым. В задачи Р.Д.П., согласно соборному приговору об отмене местничества, входило составление новых родословных книг, в том числе обновление данных о родах, включённых в «Государев родословец» (1555) (результат – «Бархатная книга»).
«Соборное деяние (24 ноября 1681 г.) об отмене местничества и отеческих случаев сопровождалось указом царя Фёдора Алексеевича 1680 года – боярину, князю Василию Васильевичу Голицыну: сформировать комиссию из выборных, верных людей, для реформы армии. Указ гласил: “. показать новые в ратных делах вымыслы, улучшение устроения армии, введение новых званий и чинов”». Одним из предложений комиссии по реформе армии, была отмена местничества. Для пропагандистских целей было привлечено духовенство. В день пропагандистского акта (12 января 1682 г.), указанные ниже лица собрались у царских палат, в которые вошёл святейший патриарх Иоаким, с архиереями и выборными людьми, и подали царю челобитье об отмене местничества и отеческих случаев, которое после зачитал на крыльце царского дворца князь В.В. Голицын. «Царь приказал боярину, князю Михаилу Юрьевичу Долгорукому и думному дьяку Василию Григорьевичу Семёнову принести все разрядные книги, в которых были записаны случаи с местами, при прежних правителях. Разрядные книги были доставлены в Царскую палату, и царь приказал предать их огню в Передних сенях, а также распорядился впредь в случаях обнаружения книг с местническими записями также предавать огню».
О Местничестве. Исследование Алексея Маркевича (Киев, 1879, Ч. I, с. 11)
«… Да погибнет в огне это Богу ненавистное, вражду творящее, братоненавистное и отгоняющее любовь местничество и впредь да не вспомнится вовеки…» (стр. 11).
Вот такими леденящими душу эпитетами сопровождались проводы с исторической сцены местничества. Это не были рассудительные мотивы или объяснения несоответствия реалиям жизни сослужившего добрую службу механизма. Пора задуматься над тем, почему же так сгущались краски. Дальше следует вообще запредельно жестокое предупреждение. Однако оно помогает понять кто, и с какой целью это вершил. Как хотите, но совершённая акция не имеет ничего общего с назревшими преобразованиями. Она больше походит на заметание следов уже свершённых и запланированных на будущее фальсификаций теми, кто держал в руках нити управления этим процессом. Заодно проявились и те, кто был назначен прорабом-исполнителем. Не помешает знать, чьи дети и внуки будут принимать эстафету лжи.
Нет. Это всё что угодно, но только не назревшая и продуманная реформа.
См. (стр. 12): «…те, кто имеет у себя книги, или разные документы, относящиеся к прежним случаям в отечестве и, по нынешнему царскому повелению и благословению Патриарха их не принесёт в Разряд и будет держать у себя дома или куда-нибудь спрячет… тем Патриарх грозил церковным запрещением и гневом Государя».
Заслуг Захарьиных-Яковлевых перед царём и отечеством не счесть. Первый на Руси старомосковский боярский род был «подрублен» под корень лёгким взмахом пера кн. В.Д. Долгорукова в XVII веке при составлении рукописной «Бархатной книги». Второй, кн. П.В. Долгоруков, в XIX веке растиражировал этот обман в уже изданной типографским способом своей знаменитой «Российской родословной книге». Теперь представители рода Яковлевых, воины, защитники отечества, стоявшие у истоков формирования и выживания Руси в XV–XVI века, по сей день прибывают не просто в полном забвении. Они ещё густо «вымазаны» чёрной клеветой, вложенной в уста ливонских советников Ивана Грозного Таубе и Крузе, которых царь не смог вовремя поймать и казнить.
Труд князя Петра Владимировича Долгорукова «Российская родословная книга» (Часть III) относится к 1856 году, а боярин Яков Захарьевич так и «несёт» по его милости звание родоначальника угасшей в XVI веке фамилии Яковлевых.
Никем не замеченное опровержение вышло через 17 лет.
Оно было опубликовано так, между прочим, в виде ссылки из текста статьи издания «Русская старина» в его «Русской Родословной книге», напечатанной в типографии Министерства путей сообщения в1873 году. Почему оно осталось «не замеченным», в том числе и для тех, кто всё понимал, но предпочитал плыть в русле выработанных традиций.
«У Долг.» (Долгорукова) ч. 3, стр. 497, род Яковлевых, «
по ошибкеУничтожение местничества, с его ценнейшим документальным наследием, решило задачу снижения эффективности работы будущих правдоискателей по изобличению организаторов и исполнителей «стартовавшего» сразу после 1681 года марафона исторических фальсификаций. За уничтожением основного массива документов местничества, неминуемо последовало и общее снижение уровня знаний о нём. Повторюсь, что были совершены, и до сих пор остаются не вскрытыми, различной степени тяжести, факты переписывания нашей истории. Однажды сотворённые, под конкретные цели и задачи, до сих пор зорко опекаемые, в рамках не прекращающейся эстафеты лжи, эти факты продолжают «цвести» на благодатном «поле» практически полностью уничтоженных обличающих документов. Законы местничества, как лакмусовая бумажка, помогают выявлять, где, и каким образом, коверкалась историческая правда о жизни и службе представителей рода Захарьиных-Яковлевых и Юрьевых.
Естественно, вначале была подготовка. Ветвь Захарьиных-Яковлевых (старшее ответвление Захарьевичей) «пресекли» на бумаге первой (рукописной) «Бархатной книги» стараниями комиссии князя Долгорукова. Точкой пресечения обозначили конец XVI века, точнее 1571 год. Это была известная «казнь» бояр Яковлевых с засечением их палками (батогами). Боярин Иван Петрович Хирон-Яковлев, якобы, по приказу Ивана Грозного, поплатился жизнью за неслыханное мародёрство при осаде Ревеля. Его родной брат, боярин Василий Петрович, воспитатель царевича Ивана Ивановича, (даже без такого идиотского обвинения), казнён просто «за компанию» с братом Иваном, так как под Ревелем его просто не было. Кстати, по документам разрядного приказа Василий Петрович Яковлев через три года после этой псевдоказни, осуществлённой задним числом (для не знающих правды далёких потомков) присутствовал в 1573 году на застолье, устроенном Иваном Грозным.
Подавляющее большинство русских историков разных столетий, при изучении устоев царской службы и перипетий во взаимоотношениях представителей знаменитых родов Руси периода XV и XVI веков неминуемо соприкасались с уникальным историческим явлением, каковым было местничество. Все они не могли не замечать противоречий между законами местничества и документами, которые «закрепляли» в историографии определённые события, но не вписывались в его рамки. Большинство, вольно или невольно, ограничивалось лишь поверхностным ознакомлением с истоками местничества, его законами и практикой применения, обеспечивающими в лихую годину жизнестойкость государства. Поэтому получилась такая картина. Все они, даже глубоко погружённые в тематику местничества, видели в нём лишь «механизм» расстановки по родовому «ранжиру», но (по разным причинам) не пользовались им, как инструментом, способным вскрывать опухоли исторической лжи.