В манифесте от 28 ноября 1741 года было объявлено о низложении регентши принцессы Брауншвейгской вместе с младенцем-императором и о возведении на трон Елизаветы Петровны, дочери Петра Великого. В декабре 1741 года Анна Леопольдовна и Антон-Ульрих с детьми под большим конвоем, возглавляемым генерал-лейтенантом Василием Фёдоровичем Салтыковым, родственником Анны Леопольдовны по материнской линии, были отправлены в Ригу, куда они прибыли 9 января 1742 года. Анна Леопольдовна умоляла Елизавету не разлучать её с фрейлиной Менгден, и такое разрешение было дано. Однако покушение на Елизавету Петровну камер-лакея А. Турчанинова с целью возведения на трон младенца Иоанна Антоновича, затем интриги маркиза Ботты и подполковника Лопухина показали, что принцесса и принц Брауншвейгские, подстрекаемые европейскими владетельными домами и их клевретами, сами частной жизнью спокойно жить не смогут и Елизавете Петровне жить спокойно не дадут. Было ясно, что доброта Елизаветы Петровны к своей двоюродной племяннице Анне Леопольдовне оценена не была и не будет. А потому все самые близкие к Елизавете Петровне люди, участники переворота: братья Пётр и Александр Шуваловы, Михаил Воронцов, Лесток и Ла Шетарди – все советовали арестовать низвергнутое семейство и отправить его в настоящую ссылку на север. Так что по прибытии в Ригу семейство низложенного императора, которое расположилось в замке, прежде принадлежавшем Бирону, после покушения на Елизавету Петровну было взято под стражу. 13 декабря 1742 года, почти через год их пребывания в Риге, всё семейство вместе с Иоанном VI Антоновичем было направлено в Дюнамюнде, где у Анны Леопольдовны родилась еще одна дочь – Елизавета.
Было решено поручить попечение о Иоанне с родителями и сёстрами барону Н.А. Корфу и отправить семейство Брауншвейгское в ссылку на Соловки. Но до Соловков добраться не удалось. Когда осенью 1744 года прибыли в Холмогоры, выяснилось, что до Соловков доехать невозможно: лёд уже стал, но недостаточно крепкий, чтобы продолжить по нему путь на лошадях. К тому же Анна Леопольдовна была опять на сносях. Решено было разместить арестантов в холмогорском архиепископском доме. Иоанн был помещён отдельно, а фрейлина Юлия Менгден, к огромному горю Анны Леопольдовны, была отправлена обратно. 19 марта 1745 года у Анны Леопольдовны родился сын Пётр. Указом от 29 марта того же года барон Корф был возвращён домой, передав ссыльных капитану Измайловского полка Гурьеву. Иоанн продолжал содержаться в Холмогорах, но его родители не знали, где он находится. 27 февраля 1746 года Анна Леопольдовна родила ещё одного сына – Алексея. На этот раз роды были тяжёлые, началась родовая горячка, и через 9 дней, 7 марта, Анна Леопольдовна скончалась. В официальном сообщении о её смерти, чтобы скрыть рождение принцев, младших братьев Иоанна, было сказано, что она скончалась не от родовой горячки, а от «огневицы» (высокой температуры).
Тело Анны Леопольдовны было погребено со всеми подобающими почестями в Александро-Невской лавре, рядом с могилой Анны Иоанновны. Похоронами распоряжалась лично императрица Елизавета Петровна.
О фрейлине Юлиане Менгден в дальнейшем было известно только то, что она умерла в 1786 году, в царствование Екатерины II, пережив свою благодетельницу Анну Леопольдовну на 40 лет.
Фаворитка императрицы Елизаветы Петровны – графиня Мавра Егоровна Шувалова, урожденная Шепелева
Никто из придворных женщин и девиц не был так близок к императрице Елизавете Петровне, как Мавра Егоровна Шепелева, считавшаяся как бы в родстве с Екатериной I, а следовательно, и с её дочерью, Елизаветой Петровной. Это «как бы родство» велось от пастора Глюка, на дочери которого был женат Дмитрий Андреевич Шепелев, родственник отца Мавры Шепелевой – Егора Ильича Шепелева. Марта Самуиловна Скавронская, ставшая императрицей Екатериной I, в те времена была, как считалось впоследствии, «воспитанницей» пастора Глюка, хотя уже тогда была замужем.
Когда Марта Скавронская была передана Меншиковым царю в качестве наложницы, она, по желанию Петра I, крестилась в православие под именем Екатерины Алексеевны и стала фавориткой царя. В 1712 году Петр I женился на ней, и она получила статус царицы. Тогда Екатерина Алексеевна вызвала к себе в услужение, по давнему знакомству, Мавру Шепелеву и определила её камер-юнгферой к цесаревне Анне Петровне (1708–1728), своей дочери от Петра I.
В 1720 году в Россию приехал герцог Голштейн-Готторпский Фридрих-Карл. Он надеялся с помощью Петра I, который в это время одерживал морские победы над шведами у о. Эзель (Сааремаа) и у о. Гренгам, возвратить от Дании Шлезвиг, прежде принадлежавший его фамилии, и таким образом приобрести право на шведский престол. После Ништадтского мира 1721 года, по которому Россия обязывалась не вмешиваться во внутренние дела Швеции, надежды эти рухнули, но зато герцог познакомился с цесаревной Анной Петровной, любимой дочерью Петра, красивой, умной, образованной и очень способной девушкой, которая прекрасно говорила на французском, немецком, итальянском и шведском языках.
Камер-юнгфера Мавра Егоровна Шепелева – Маврушка (с ударением на первом слоге), как называли её в августейшем доме, была свидетельницей и ухаживаний герцога за цесаревной Анной, и его предложения руки и сердца, и весьма важного для России и Голштинии акта, когда 22 ноября 1724 года Пётр I и герцог Голштейн-Готторпский подписали брачный контракт, который предусматривал отказ герцога, его супруги Анны и их детей от притязаний на Российский престол. Однако Пётр оставлял за собой право призвать на Всероссийский престол одного из рождённых от этого супружества принцев, что в конце концов и совершилось после смерти Петра I: в 1761 году, по желанию императрицы Елизаветы Петровны, которая, как бы выполняя волю отца своего, назначила наследником российского трона своего племянника, сына её родной сестры Анны Петровны – Карла-Петера-Ульриха, герцога Голштейн-Готторпского, ставшего после её смерти Петром III.
Мавра Шепелева присутствовала во дворце в начале января 1725 года, когда скончался император Петр I, не назначив своим наследником никого. По преданию, перед смертью он попробовал письменно выразить свою волю о престолонаследии, но успел написать только: «Отдать все…», далее рука не слушалась, он велел позвать Анну Петровну, но когда она пришла, он не мог уже и говорить.
Камер-юнгфера Мавра, как и многие другие, была убеждена, что Петр I хотел передать престол дочери Анне как наиболее подходящей для этого наследнице, потому и призвал Анну к своему одру, но не смог сказать уже ни слова, чем и воспользовался Меншиков, выдвинувший на престол Екатерину как коронованную императрицу, хотя все знали, что Екатерина, в силу своей неграмотности, не способна править Российской империей, а потому правителем будет он, Меншиков.
Присутствовала Маврушка и на бракосочетании герцога с Анной Петровной, которое состоялось в Троицкой церкви на Петербургской стороне 21 мая 1725 года, уже в царствование Екатерины I.
Императрица Екатерина, любя свою дочь, оказывала всяческую поддержку её мужу: при её содействии герцог Голштейн-Готторпский Фридрих-Карл стал членом вновь учреждённого Верховного тайного совета и приобрёл большое влияние как при дворе, так и в политических кругах. Герцогиня Анна Петровна была счастлива тем, что ей не нужно было покидать Россию. Она была очень дружна со своей сестрой Елизаветой, и Маврушка с охотой прислуживала им обеим. Ведь в эти же годы Екатерина I, за неимением лучшего, после отказа Франции от брака Людовика XV с русской принцессой Елизаветой Петровной, согласилась на брак своей дочери с епископом Любской епархии, младшим братом правящего герцога Карлом-Августом Голштинским. Но, как говорится, «человек предполагает, а Бог располагает»: 6 мая 1727 года в Санкт-Петербурге, по одной из версий, от чахотки скончалась императрица Екатерина I. Маврушка и цесаревны горько оплакивала её смерть: Маврушка – свою благодетельницу, цесаревны – свою любимую матушку.
Меншиков не терял времени: как глава Тайного совета, он поспешил пригласить на трон несовершеннолетнего внука Петра I, Петра II Алексеевича, сына царевича Алексея Петровича и принцессы Шарлотты-Кристины-Софии Брауншвейг-Вольфенбюттельской, и уже 25 мая 1727 года обручил его со своей дочерью, княжной Марией Александровной Меншиковой.
Прошло всего лишь чуть больше месяца, как в июне 1727 года в Санкт-Петербурге скончался жених Елизаветы Петровны – Карл-Август Голштинский, так и не успевший обвенчаться с цесаревной.
После смерти Екатерины I, когда власть перешла в руки всесильного Меншикова, положение семьи императора Петра I стало очень тяжёлым. Захватив власть, Меншиков не хотел расставаться с нею. Он знал, что, если императрицей станет Анна Петровна, он потеряет всё, потому что она хорошо знала все его проделки. Поэтому он нашёл повод для серьёзной ссоры с герцогом Голштинским и вынудил его вместе с тогда уже беременной Анной Петровной оставить Петербург и уехать в Голштинию, что и произошло 25 июля 1727 года.
В этот июльский день герцог Голштейн-Готторпский и его супруга герцогиня Анна Петровна выехали в Голштинию. Камер-юнгфера Мавра Егоровна Шепелева по долгу службы отправилась со своей госпожой. Всё время пребывания Анны Петровны в Голштинии не только она сама, но и Маврушка вели оживлённую переписку с Елизаветой Петровной. Прервалась эта переписка 4 марта 1728 года, когда Анна Петровна, разрешившись от бремени сыном Карлом-Петром-Ульрихом, умерла от родовой горячки. Ребёнок остался жив и, как известно, впоследствии стал императором Петром III, супругом Екатерины Алексеевны (Екатерины II).
Умирая, Анна Петровна просила похоронить её в Петропавловском соборе, рядом с её отцом Петром Великим. Сопровождать тело Анны Петровны в Петербург было поручено Мавре Егоровне.
12 ноября 1728 года двадцатилетняя российская цесаревна и герцогиня Голштинская Анна Петровна была похоронена, согласно её желанию, в Петропавловском соборе, близ могилы её отца императора Петра Великого.