– К сожалению, да, – ответил юрист. – Ужас, доктор Уотсон, просто какой-то кошмар. Ума не приложу, как сказать об этом вдове. Она будет безутешна.
– А улики наводят на мысль, что убийство совершил двоюродный брат ее мужа. Это известие тоже не обрадует бедняжку, – добавил Лестрейд.
– Не тор́опитесь ли вы с выводами, инспектор? – резко вскинулся адвокат.
– Думаю, нет, мистер Беркиншоу. Судите сами. Во-первых, окурок. Вы сказали, что Смит курит такие сигары. Вам нужен мотив преступления? Пожалуйста! Ревность. Это очень сильное чувство. Мне представляется очевидным, что Смит давно уже ненавидел двоюродного брата, женившегося на девушке, от которой сам Смит был без ума. А тут еще эта пуговица с коричневыми нитками. Мистер Беркиншоу, вы вчера виделись со Смитом. Какая на нем была верхняя одежда?
– Легкое коричневое твидовое пальто, – уныло ответил адвокат.
– Не сомневаюсь, когда вы осмотрите пальто, то увидите, что одна из пуговиц отсутствует, – раздался знакомый голос.
За разговором мы не заметили, как к нам неслышно подошел Холмс, и теперь, обернувшись, обнаружили его прямо за собой.
– А была ли у Смита возможность убить двоюродного брата? – с улыбкой осведомился он у Лестрейда. – Вы об этом забыли упомянуть.
– Я как раз собирался к этому перейти, – ответил Лестрейд, – Я уже все прикинул. Поезд Смита прибыл в Фордэм без четверти четыре. До усадьбы полчаса ходьбы по полям. Однако, прибавив ходу, Смит вполне мог подкараулить Юджина Мортимера, когда тот шел со станции Бокстед. Несколько минут у него ушло на то, чтобы убить двоюродного брата и припрятать тело в канаве. Сделав дело, он поспешил в усадьбу. Вот почему он был взволнован и взъерошен, когда там появился.
В свете только что выявленных мной улик я предлагаю допросить Смита. Если пуговица действительно от его пальто, у меня не будет другого выхода, кроме как арестовать этого субъекта.
Инспектор Дженкс, я оставляю вас здесь. Организуйте отправку тела в морг. Также я хочу, чтобы вы отправили в поместье двуколку вместе с одним из ваших констеблей. Не исключено, что нам потребуется отконвоировать Смита в тюрьму. Остальным присутствующим, если у них есть такое желание, я предлагаю проследовать в поместье. Посмотрим, чт́о подозреваемый скажет в свою защиту.
Большое величественное поместье Вудсайд-Грейндж располагалось неподалеку, несколько в стороне от тропы. К усадьбе вела длинная подъездная дорога для экипажей.
Шагая по ней, мы миновали указатель на тропинку, ведущую в Фордэм. Она брала начало всего в пяти минутах ходьбы от прохода в живой изгороди, возле которого произошло убийство. Этот факт Лестрейд отметил не без удовольствия.
– Вот вам и еще одно доказательство того, что у Смита имелось время перехватить Мортимера по дороге в усадьбу и совершить преступление, – объявил он.
Холмс ничего не ответил инспектору. Мы как раз приблизились к усадьбе и с интересом ее разглядывали. Особенно ухоженными выглядели газоны и обсаженные кустарником аллеи перед главным входом.
После того как Беркиншоу подергал шнур звонка, нам открыла полная седая женщина в черном, впустившая нас в просторную переднюю залу. Адвокат представил нам эту почтенную особу, которая оказалась, как легко догадаться, миссис Дикин, экономкой покойного Франклина Мортимера.
Когда у домоправительницы спросили, где сейчас находится мистер Смит, она быстро ответила:
– В гостиной, – и повернулась было, видимо намереваясь нас туда отвести, но ее остановил Лестрейд.
– Одну секундочку, миссис Дикин, – промолвил он. – Скажите, когда мистер Смит приехал, он был в пальто?
– Да, сэр.
– Где оно?
– Я его повесила вон туда, сэр.
– Мне бы хотелось его осмотреть.
– Разумеется, сэр.
Экономка удалилась в дальний угол залы к большой вешалке и вернулась со светло-коричневым твидовым пальто, которое протянула инспектору. Беркиншоу знаком показал, что она может быть свободна, и миссис Дикин удалилась, напоследок окинув нас обеспокоенным взглядом.
Лестрейд с жадностью кинулся осматривать пальто. Вскоре он издал торжествующее восклицание, показав на манжету правого рукава, где отсутствовала пуговица.
– Ну вот и все, джентльмены! – с довольным видом провозгласил он. – Думаю, доказательств вины Смита более чем достаточно. Остальные пуговицы на пальто в точности такие же, как та, что я нашел возле тела.
Перекинув пальто через согнутую в локте руку, он понесся впереди нас в гостиную.
Гостиная потрясала пышностью. Она была великолепно обставлена. Однако мое внимание привлекли не картины на стенах, не серебро и не фарфор, а высокий мужчина, беспокойно меривший залу шагами и дымящий сигарой. Как только мы вошли, он вынул черуту изо рта и раздавил в пепельнице.
Телосложения Джонатан Смит был самого крепкого, а рост его, на мой взгляд, превышал шесть футов. Покрытое густым загаром лицо свидетельствовало, что он много времени проводит на открытом воздухе. Его отличала несколько грубоватая мужская красота. Когда Смит повернулся к Лестрейду, его глаза горели от нетерпения. Я понял, что злить этого здоровяка опасно: запросто может не сдержаться и напасть.
– Ну что, инспектор, – резко произнес Смит, будто бы больше никого не замечая, – надеюсь, ваше расследование закончено и с меня сняты все подозрения в том, что я причастен к исчезновению Юджина? Не понимаю, как вообще такая нелепость могла прийти вам в голову!
– Расследование и в самом деле закончено, – с мрачным видом ответил Лестрейд. – Только что в поле недалеко от усадьбы мы обнаружили тело вашего кузена.
– Так, значит, Юджин мертв? – отшатнувшись, воскликнул Смит. – Что произошло? Несчастный случай?
– Нет, мистер Смит. Его удавили. И у меня есть серьезные основания полагать, что вы причастны к его смерти. Властью, данной мне, я предъявляю вам обвинение в убийстве мистера Юджина Мортимера и предупреждаю, что все сказанное вами может быть использовано против вас, – с торжественным видом произнес инспектор.
Не успел Лестрейд закончить, как Холмс кинул на меня выразительный взгляд и кивнул в сторону двери. Когда мы тихонько выскользнули из гостиной, мой друг быстрым шагом пересек переднюю залу и двинулся по коридору, который вел в заднюю часть здания.
– Дружище, вы куда? – спросил я.
– Хочу отыскать миссис Дикин и задать ей пару вопросов, – ответил он.
– Вопросов? Но зачем? Ведь расследование закончено. Лестрейд арестовал Смита, и, на мой взгляд, правильно сделал. Все улики указывают на то, что Мортимер убит двоюродным братом.
– Я с вами согласен, Уотсон. Смит в отчаянном положении. Однако я всегда неукоснительно следую одному принципу: относиться ко всем уликам со здоровой долей скепсиса, особенно когда улики косвенные, как в данном случае[56]. Подход к анализу улик крайне важен. Они словно кусочки цветного стекла в детском калейдоскопе: тряхни его, и картинка изменится до неузнаваемости. А вот, должно быть, и комната экономки. Там кто-то разговаривает.
Холмс остановился и постучал в дверь. Женский голос предложил нам войти. Переступив порог, мы оказались в маленькой, уютно обставленной комнатке. Миссис Дикин сидела за столом в компании высокого бородача, которого представила нам как своего мужа.
Холмс сразу же приступил к делу, попросив миссис Дикин в мельчайших подробностях рассказать о том, что вчера происходило в Вудсайд-Грейндже, начиная с приезда мистера Беркиншоу.
С ее слов мы узнали, что адвокат прикатил примерно в половине третьего во взятой напрокат двуколке. С собой он привез целый саквояж документов на поместье Франклина Мортимера. Поскольку Беркиншоу изъявил желание спокойно поработать с бумагами и попросил его не беспокоить, экономка проводила его в кабинет покойного хозяина. Мистера Юджина ждали в десять минут пятого. Вскоре вслед за ним должен был прибыть его двоюродный брат.
– Кто впустил в дом мистера Смита? – спросил Холмс.
– Мистер Беркиншоу. Он сказал, что сам откроет и мистеру Джонатану, и мистеру Юджину.
– А вы где были?
– В малой кладовой, сэр. Поскольку все имущество собираются продавать, мистер Беркиншоу попросил меня почистить столовое серебро и разложить его по коробкам.
– И где находится кладовая?
– В боковой части дома.
– Рядом с кухней?
– Нет, сэр, в самом конце коридора, – ответила миссис Дикин, изумленная столь обильным потоком вопросов.
– А вы тем временем, мистер Дикин, стригли газон перед домом? – спросил Холмс, поворачиваясь к мужу экономки.
– Да, сэр. – Бородач удивленно воззрился на моего друга. – Мистер Беркиншоу отправил меня привести в порядок сад. На торги съедется много народу, поэтому поместье должно выглядеть как можно лучше.
– Газоны, мистер Дикин, теперь просто загляденье. Я сразу обратил на них внимание, когда подходил к усадьбе. Я полагаю, вы видели, как приехал мистер Смит?
– Да, сэр.
– И его впустил в дом мистер Беркиншоу?
– Все так. Адвокат лично открыл ему парадную дверь.
– Между приездом мистера Беркиншоу и его отъездом с мистером Смитом кто-нибудь выходил из дому?
– Нет, сэр.
– Вы в этом уверены?
– Да, сэр. Я весь день проработал в саду перед домом и могу поклясться, что из усадьбы никто не выходил. Окно кабинета глядит на сад, и я видел, что мистер Беркиншоу сидит за столом и работает с бумагами.
– Вы точно его видели? – резко спросил Холмс.
– Ну да, сэр, а что? С газона кабинет хорошо просматривается. Я ясно видел черный сюртук мистера Беркиншоу, сидящего за столом, и его светловолосую голову, склоненную над бумагами. Он не вставал. А потом, когда приехал мистер Смит, они перешли в гостиную. Я видел, как они там сидели и ждали мистера Юджина. Но тот так и не появился, сэр. – Немного помявшись, садовник переглянулся с женой и наконец выпалил: – Скажите, сэр, а мистера Юджина уже нашли? Мы с женой сильно за него переживаем. Мы очень хорошо знаем обоих джентльменов, ведь они часто навещали нашего покойного хозяина.