В другой раз в замке, отбитом у «греческих капитанов», башни были «полными сокровищ и запасов: горшков, котлов, серебряных мисок, золотых чаш и блюд, застежек, седел, драгоценных камней, полезных на случай болезни, алых шелковых тканей… Все это завоевал английский король, чтобы употребить на службу Богу и на освобождение его земли…»
Победа короля Ричарда I на Кипре была полной и безусловной. Когда пали одна за другой все крепости острова и даже дочь императора попала в плен к крестоносцам, Комнин, «покинутый всеми своими людьми», явился к Ричарду, чтобы сдаться на его милость, и молил только об одном: чтобы из уважения к его сану не заключали его ни в железные цепи, ни в веревочные узы. Ричард I дал слово и повелел заковать бывшего владыку острова в серебряные оковы.
После Ричарда I христиане владели Кипром целых четыре века. Здесь царствовала династия Лузиньянов — потомков последнего короля иерусалимского, который так никогда и не вернул себе прежних владений в Палестине.
Покидая Кипр и направляясь к Аккре, король Ричард напоследок позаботился о том, чтобы с острова постоянно поступали к христианскому войску припасы. Для этого он оставил здесь людей, «которые понимали военное дело, чтобы они посылали продукты: жито, пшеницу, баранов, быков — все, чем так богат остров».
Теперь Ричард I спешил: прошел слух, что Филипп II собирается штурмовать Аккру, не дожидаясь подмоги. Наконец на горизонте показались сначала Ливанские горы, а потом — замки, оставшиеся со времен византийцев или построенные христианами, и цветущие прибрежные города.
Пришел час, и Ричард увидел с моря Аккру. Осада ее длилась уже два года, за это время лагерь христиан сам вырос в целый город.
«Все увидел, все заметил король, — сообщает хронист. — Когда же он приблизился к берегу, можно было разглядеть французского короля с его баронами и бесчисленное множество людей, сошедшихся навстречу. Он спустился с корабля. Услышали бы вы тут, как звучали трубы в честь Ричарда несравненного, как радовался народ его прибытию».
ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ
С прибытием Ричарда I в лагере крестоносцев все изменилось. Во-первых, многие из тех, кто воевал и жил в Палестине уже долгие годы, как и многие из войска короля Филиппа, тут же пожелали служить английскому королю, потому что выяснилось, что он платит гораздо лучше, чем все иные предводители. Во-вторых, его люди принялись сооружать огромную осадную башню, которую в разобранном виде доставили на кораблях. Она наводила ужас на осажденных одним своим видом, возвышаясь над стенами и позволяя легко поражать защитников Аккры стрелами.
Когда крестоносцы закончили засыпку рвов и придвинули башню почти вплотную к стенам, гарнизон тут же предложил христианам мир, обещая сдачу города со всем оружием и запасами. Условие осажденных было только одно — гарантия их жизни и свободы.
В стане крестоносного войска мнения предводителей разошлись. Однако Ричард I настоял на своем: не принимать никаких условий. Наверное, свою роль сыграли его горячая рыцарская кровь и безграничная вера в свои силы. И все же у него был и другой резон.
Дело в том, что Аккра была важна крестоносцам не только сама по себе — город должен был стать ключом к Иерусалиму. В Аккре находились лучшие военачальники Саладина, множество знатных эмиров, родственники которых были разбросаны по всей Сирии. За жизнь этих людей можно было потребовать многое.
В ответ на мирные предложения предводители рыцарского войска потребовали возвращения христианам всех территорий, входивших в Иерусалимское королевство, самого святого города и всех христианских пленников, попавших в руки неверных.
Не приняв условий, осажденные совершили отчаянную вылазку и разрушили часть мощной осадной башни. Отбив атаку, христиане стали готовиться к штурму.
Однако военные действия пришлось приостановить. Причиной явилась внезапно вспыхнувшая в лагере эпидемия, от которой стали один за другим умирать воины и которая не пощадила обоих королей. В хрониках очевидцев эта болезнь описывается под названиями «арнолидии» или «леонардии», однако симптомы явно напоминают цингу: больных жестоко лихорадило, «у них были в дурном состоянии губы и рот», выпадали ногти, зубы и волосы, шелушилась кожа.
Первый штурм города все-таки состоялся, но Ричард I, заболевший одним из первых, не мог принять в нем участие. Видимо, в глубине души король-рыцарь был рад, что штурм оказался неудачным. После этого в лагере христиан наступил период подавленности и бездействия. За это время мусульмане починили поврежденные стены и все смелее предпринимали вылазки, захватывая пленных.
Цинга, однако, была болезнью преходящей, а вот усиливающаяся личная неприязнь английского и французского королей, передающаяся их воинам, была, пожалуй, неизлечимой. Она только все больше обострялась.
«Когда французский король задумывал нападение на город, — рассказывал очевидец, — это не нравилось английскому королю, а что угодно было последнему, не угодно первому. Раскол был так велик, что почти доходил до открытых схваток».
Наконец, поняв, что положение безвыходно, Ричард и Филипп избрали коллегию третейских судей из знатнейших и мудрейших сподвижников — по три с каждой стороны, обязуясь подчиняться ее решениям. Но и третейским судьям не удалось уладить разногласия. Максимум соглашений выразился в таком компромиссе: когда один король «штурмовал, другой обязывался защищать лагерь».
Обстановка была столь накаленной, что когда Филипп II вслед за Ричардом I заболел, по лагерю тут же пополз зловещий слух, что он отравлен недругами. Вскоре короли стали поправляться, и снова началась подготовка к штурму.
Вокруг Аккры смыкался возводимый христианами земляной вал, где одну за другой устанавливали страшные метательные машины. Одна из них была построена на деньги рядовых рыцарей и получила название «Божья праща». Машина Филиппа II называлась «Злая соседка». «И машина герцога бургундского делала свое дело, — можно прочитать в хронике, — и машины тамплиеров сшибли головы не одному турку, как и башня госпитальеров, которая раздавала хорошие щелчки, очень нравившиеся всем».
По велению Ричарда тоже сооружались осадные машины. Они метали огромные камни, которые укладывали мусульман сразу по дюжине. «Один из таких камней показали Саладину, — записал хронист. — То были могучие морские валуны. Их привез из Мессины английский король. Но сам он все еще был в постели и невеселый».
Почувствовав себя немного лучше, Ричард распорядился, чтобы слуги регулярно приносили его к передним линиям. Он печально смотрел, как французский король, уже оправившийся от болезни, сам стреляет из лука в защитников крепости, выказывая изрядную меткость.
Именно тогда, восторгаясь неукротимостью английского короля, поэты-трубадуры, которых в лагере крестоносцев было немало, стали именовать его Ричардом Львиное Сердце.
В первые дни июля 1191 года Аккра была на волосок от падения. 3 июля осажденные обратились к Саладину с мольбой о немедленной помощи, потому что защищать город уже не было возможности. Воинам французского короля почти удалось подняться на стену. Рыцарь Обри Клеман, держа в руках знамя, добрался до последних ступеней осадной лестницы, но тут она обрушилась под тяжестью штурмующих, а самого Клемана сарацины крючьями втащили в город.
Тем временем Ричард I вел тайные переговоры с Саладином. Объяснял он это попыткой найти основания для соглашения, полностью устроившего бы христиан, однако скорее всего намеревался просто потянуть время до своего выздоровления. Ричард и представить себе не мог, что город возьмут без его участия…
6 июля Ричард чувствовал себя настолько хорошо, что готовился сам вести войско на приступ. Однако к тому времени Филипп II тоже начал переговоры с осажденными. Узнав об этом, Ричард пришел в бешенство и приказал начать штурм.
11 июля 1191 года Аккра была взята. Осада кончилась, христиане торжественно вошли в город. На башнях поднялись флаги крестоносцев, церкви, обращенные мусульманами в мечети, были освящены.
Однако сразу же в христианском войске стало расти недовольство. Два короля разделили город и добычу между собой, не принимая во внимание тех, кто осаждал Аккру задолго до их приезда.
Ричард I вызвал особое недовольство. Так, например, он сразу же столкнулся с Леопольдом, герцогом Австрийским, которого недолюбливал как сторонника Филиппа II и как родственника византийского императора. Под насмешки окружающих Ричард сбросил знамя герцога с дома, в котором тот расположился, а затем изгнал его вместе с приближенными из квартала, который герцог облюбовал для себя.
Наконец было достигнуто соглашение с Саладином. Аккра переходила к христианам. Вдобавок мусульманский полководец обязывался заплатить огромный выкуп и освободить христианских пленников. Защитники Аккры сохраняли свободу и личное имущество, но оставались заложниками до выполнения Саладином обязательств, на что отводилось сорок дней.
Однако не прошло и двух недель после вступления в Аккру, как стало известно, что Филипп II под предлогом нездоровья собирается вернуться на родину. За французским королем засобирались его бароны. Предчувствуя недоброе, Ричард, остающийся в святых местах, потребовал от Филиппа II клятвенного обещания не нападать на его земли, пока он находится в походе.
«Французский король собрался в путь, — сообщает хронист, — и я могу сказать, что при отъезде он получил больше проклятий, чем благословений. А Ричард, который не забывал Бога, собрал войско, нагрузил метательные снаряды, готовясь в поход. Лето кончалось. Он велел исправить стены Аккры и сам следил за работой. Он хотел вернуть Господне наследие и вернул бы, не будь козней его завистников».
Саладин, однако, не очень торопился выполнять свои обещания. К тому же в заключенном договоре ничего не говорилось о судьбе Иерусалима, а король-рыцарь главной своей целью ставил именно освобождение святого города. Ярость короля усиливалась с каждым днем. Окончательно потеряв терпение, Ричард совершил поступок, вызвавший неодобрение даже у самых верных его друзей: приказал казнить две тысячи заложников. Это дало возможность Саладину не соблюдать больше условий договора, и война возобновилась.