— Да я как бы не против, но это капиталовложение требует серьезного подхода, необходимо найти место, рассчитать в какую сумму обойдется строительство дома, его содержание, оплата услуг учителей и пропитание сирот. Леди Рибианна, вы задумали благое дело и я вас обязательно поддержу, но для этого всего понадобится время, — заюлил Джанжуур, который, как и каждый правитель, не любил тратить собственные деньги на нужды народа.
— О, не так все сложно, как вам кажется, уважаемый Князь. Дом уже имеется, управляющую приютом я тоже нашла, как и деньги на первое время, которые позволят провести небольшую перепланировку в доме и закупить продукты. От вас только необходимо разрешение и утвержденный план обучения для детей, ну и подключить советника по финансам, чтобы его люди составили годовой сметный расчет на содержание приюта. Я и сама могла бы его сделать, но у меня есть обязательства перед собственной родиной.
— Вот именно, леди Рибианна, — язвительно произнес Августиан. — А то вы в последнее время стали забывать, я бы даже сказал, преступно пренебрегать своими обязанностями. А еще это ваше «мы», которое истинная леди должна говорить только в отношении супруга или своего сюзерена. Поэтому впредь не пропускайте совещаний. Завтра жду вас на рассвете у северных ворот в походной одежде. Уважаемый Князь предоставил нам провожатых, охрану и все остальное, нужное для исследований и раскопок древнего города, так что завтра мы отправляемся в путь.
— А как же подписание договора? — удивилась я такому повороту событий.
— Меньше надо было заниматься личными делами, дорогая кузина, иначе бы вы знали, что договор подписали сегодня, — резко ответил Августиан и, не прощаясь, пошел на выход.
Меня даже злость охватила от такого к себе отношения, но я взяла себя в руки и смогла спокойно присесть на тахту, тем более что Джанжуур уходить не спешил. Саид сел рядом, настроение у него тоже испортилось. Думаю, и ему неприятны гадкие намеки Августиана. Это каким надо быть испорченным человеком, чтобы простое местоимение «мы» превратить во что-то непотребное и пошлое? Но в чем-то король прав, я слишком часто стала употреблять «мы», когда говорю или думаю о Саиде.
— Грядет большая чистка? — задал Князю вопрос друг. — Поэтому ты хочешь убрать делегацию Аларда из города?
— Да, не всем понравятся новые законы и казни предателей, могут быть стычки, поджоги, бунт. А присутствие в городе иностранцев только усугубит ситуацию, поэтому недельная экскурсия к древним развалинам под надежной охраной пойдет всем на пользу. Саид, я понимаю, что моя просьба тебе не понравится, но ты мне нужен здесь, в Камсуре. О леди Рибианне не беспокойся, среди моих людей будет Пазыл, а он свою надежность доказал не единожды. Да и ты наверняка выделишь десяток своих людей.
Объяснения Джанжуура были понятными и дельными, я сама примерно так же поступила бы на его месте.
— Я поклялся защищать Анну.
Князь Мансур в волнении сжал кулаки, разрываясь между долгом и чувствами.
— Саид, со мной все будет хорошо, расследование завершено, главные преступники арестованы. И нам пора заняться своими непосредственными обязанностями и вспомнить о долге перед нашими странами.
— Вы оба правы. — Друг встряхнул головой, запустил ладонь в свои кудри и потянул. — Но у меня душа не на месте.
— Обещаю быть осторожной и не лезть в развалины без охраны, запаса продовольствия и воды, — улыбнулась мужчине, сдерживая желание пригладить его волосы.
— Хорошо, но ты с собой обязательно возьмешь служанку и пообещаешь не сбегать от телохранителей, чтобы покататься на Снежинке или насладиться одиночеством, — решительно произнес Саид.
— Я буду самой смирной, неприхотливой и ответственной…
— Саид, ты собираешься выделить десяток? А я пятерых отряжу в личную охрану леди, плюс Пазыл. Похоже, дурное предчувствие — вещь заразная, — вздохнул Джанжуур и, попрощавшись, ушел.
Двэйн не мог уснуть, несмотря на целый день, проведенный в седле. Тело ломило от усталости, а сердце разрывалось от беспокойства. Его небольшой отряд побил все рекорды скорости, и завтра после обеда они уже будут в Камсуре. Вроде бы переживать не о чем, скоро он увидит любимую супругу, обнимет ее, попросит прощения. Двэйн пока не решил за что будет просить, вины за собой он особой не ощущал, но логика ему подсказывала, что от хороших мужей жены в степь не сбегают. В принципе, он действительно слишком увлекся работой и совсем позабыл, что семье и жене в частности надо уделять внимание не меньше, чем любимому делу. Пусть Анна у него самая лучшая и понимающая на свете, но она все же женщина, а им как воздух необходимы признания в любви, комплименты и маленькие подарки без повода. Правда, с желанием обнять супругу боролось еще одно, столь же яростное и иссушающее — набить кузену морду. Это ведь он своими сладкоголосыми речами сманил Анну, наверняка еще и гадостей о нем, Двэйне, ей наговорил. За эти годы Августиан так и не смирился с мыслью, что Анна никогда не будет его любовницей. Двэйн доверял жене как себе, но ревность все же мучила его. Хотелось вскочить на коня и гнать его во весь опор, только чтобы приехать с рассветом и убедиться, что с Анной все в порядке и она не пала жертвой врагов или лжи Августиана. Но кони устали не меньше, чем люди, поэтому Двэйн вздохнул, помолился богу и постарался уснуть. Еще совсем чуть-чуть и они будут вместе с Анной, как и прежде…
Глава 20
Уже второй день длилось наше путешествие, по обещанию проводников к вечеру мы должны были прибыть на место. Эти два дня я изводила вопросами Пазыла, а он, если не знал ответы, спрашивал у того степняка, который первым обнаружил Марионес — город араев. Меня интересовало, почему развалины достаточно большого поселения были найдены не так давно. Как можно не заметить город в степи? Оказалось, объяснение имелось. С незапамятных времен степняки стороной обходили один холм, несмотря на родник, в том месте не селились. Не единожды люди пытались основать у холма постоянное поселение, но всегда что-то мешало: то жители болеть начинали, то скот, а то и вовсе ночами слышались странные звуки, светились камни. В общем, долгие годы об этом месте ходила дурная слава, но со временем всё забывается, а молодежи начинает казаться, что все рассказы предков всего лишь сказки. Лет пять назад несколько молодых семей поселились в этом нехорошем месте и неплохо жили. А около полугода назад затряслась земля и часть холма обрушилась, обнажив развалины древнего города. Из людей никто во время землетрясения не пострадал и даже разбежавшийся скот смогли почти весь найти, но жители сразу же вспомнили все многочисленные рассказы и спешно перебрались обратно к родственникам. Слухи о городе араев дошли и до столицы, Джанжуур снарядил экспедицию и вот уже около полугода древность тщательно охраняли. Князь попытался организовать полномасштабные исследования своими силами, но Рамхас был молодой страной. Среди кочевников имелось большое количество мыслителей и поэтов, а вот историков и ученых не хватало. Поэтому Джанжуур решил провести раскопки чужими руками. По договору Князь получал все найденные сокровища, а наша страна знания и возможность первыми открыть тайны предков миру.
Августиан излучал предвкушение и нетерпение, гарцевал напоказ впереди отряда и всячески меня игнорировал. Естественно, в поддержку короля и вся его свита делала вид, что я где-то потерялась в бескрайних степях. Меня такое отношение не задевало, расследование убийства Нияматы что-то изменило во мне. Я перестала бояться общественного осуждения и переживать, что моя репутация испорчена безвозвратно. Сложно волноваться из-за таких мелочей, когда на кону жизнь. К тому же то, что в моей стране порицалось, в Рамхасе вызывало уважение. До недавнего времени я больше гордилась достижениями Двэйна и сына, восхищалась умом деда и отца, а теперь появилось чувство, что и меня можно уважать не только за статус. Какая-то часть меня, та самая, что иногда подкидывала мне необычные видения и знания, излучала твердую уверенность в том, что я всё делаю правильно. Я будто слышала саму себя со стороны, говорящую: «Ты повзрослела, я горжусь тобой».
— Госпожа скучать по князю Мансуру, — бесцеремонно заявил Пазыл, заметив мой задумчивый вид.
Я не стала отвечать и доказывать обратное, во-первых, потому что действительно частенько вспоминала Саида, а во-вторых, в жару даже спорить не хотелось. Хотя в этот раз передвигались мы быстрее, особых неудобств я не испытывала, вот что значит правильная одежда. Да-да, я нагло попрала этикет и путешествовала в мужском седле, продолжая одеваться как степнячка. Бедная Роза, она так переживала, что не может поехать со мной, что ее обязанности будет выполнять какая-то служанка Саида. Моя горничная сильно возмущалась, что королю пришла дикая идея везти меня, благородную леди, в дикую степь, да еще и не в карете. На все мои улыбки и замечания, что дороги до раскопок нет, а следовательно, карету взять невозможно, Роза упрямо заявляла, что тогда и леди там делать нечего. Кстати, именно из-за того, что ехать пришлось верхом, женщина осталась у Саида. Роза, конечно, пыталась доказать, что сможет проделать такой путь на лошади, но мы понимали, что это просто бравада. Моя горничная впервые села на лошадь как раз два дня назад, когда нужно было выезжать, и чуть не упала, ее вовремя подхватил телохранитель Саида. Вот тогда и выяснилось, что у женщины совершенно нет опыта верховой езды, ездить ей приходилось только в телегах или дилижансах. Это была катастрофа, я не могла отправиться в поездку без служанки и не потому, что боялась не справиться со своей одеждой или чем-то другим, а из-за банальных приличий, которые не позволяли женщине находиться одной в компании посторонних мужчин. Саид решил и эту проблему. Нет, первым его предложением было: «Оставайся, я смогу тебя защитить от всего», а вторым, когда он расстроенно выслушал о моем желании повидать древний город предков: «Хорошо, я найду тебе служанку». И нашел.