Я извлек на свет свой пистолет, принадлежащий той же фирме, и попытался разместить его в шкатулке. Войти-то он в нее вошел, но, буквально, впритык.
— Крайне неудобно будет доставать, в случае внезапной потребности, — прокомментировал очевидное мистер Вильк. — Вероятно, шкатулка понадобилась Стампеде для иной надобности.
— Да, но для какой? — спросил я, возвращая пистолет на место.
— Знаете, он так задумчиво весь вечер поглядывал на шкатулку, джентльмены… Пожалуй, у меня есть догадка на эту тему, — произнес мистер О'Раа. — Что, если он хотел преподнести шкатулку не пустой, а, скажем, с обручальным кольцом? Просить руки этой мисс Страйф, а? Про пистолет же сказал… Ну, вы понимаете, господа, что сватовство – это дело сугубо деликатное. А ну как она бы ему отказала? Это ж стыдобища!
Видимо, для придания большей убедительности своим доводам, в последнем слове эрл сделал ударение на букву «и».
— Возможно, что и так, — согласился инспектор. — Полагаю, что мне придется задать мистеру Стампеде и этот вопрос. Однако же, где бы он мог быть?
— Понятия не имею, — вздохнул граф. — Мармадьюк, вам что-нибудь об этом известно?
— Полагаю, что да, сэр, — ответил дворецкий.
— Так расскажите же нам, друг мой, — в спокойном голосе Вилька трудно было расслышать волнение и нетерпение, однако же они там были.
— Вчера, когда все разошлись по своим комнатам, то есть ближе к полуночи, мистер Стампеде спустился вниз, с зонтом и в плаще, и попросил открыть ему дверь во двор замка.
— Он не упоминал, зачем ему нужно было выйти в такую погоду? — спросил инспектор.
— Упоминал, — Мармадьюк с достоинством кивнул. — Мистер Стампеде сказал, что у него родилась одна версия касательно смерти мисс Макмилан, и ему для ее проверки необходимо посетить крипту.
— И вы открыли ему дверь? — спросил Вильк.
— Нет, инспектор. Не открыл, — ответил дворецкий.
— Но почему? — восклицание вырвалось у меня само по себе.
— Потому, мистер О'Хара, что из усыпальницы в замок ведет подземный ход, — невозмутимо ответил Мармадьюк. — Я показал вход в него мистеру Стампеде, и отправился спать.
— А он что-то сказал вам на прощание? — спросил инспектор.
— Да, мистер Вильк, сказал.
— И что же конкретно?
— Он сказал, «Спасибо, Мармадьюк», сэр, — ответил домоправитель эрла Кедаха.
На пару кратких мгновений в кабинете воцарилось молчание – кажется инспектор, подобно мне, преодолевал желание придушить Мармадьюка на месте.
— А что это за тайный ход до склепа? — наконец спросил я. — Никто из опрошенных о нем не упоминал.
— Он не тайный, мистер О'Хара, — ответил дворецкий. — Про него всем прекрасно известно.
— Его проложил мой дед, как раз на случай непогоды, — вмешался сэр Филтиарн. — Ходом не пользуются много лет, но слуги поддерживают его в порядке.
— Там есть какое-то освещение? — поинтересовался мистер Вильк.
— Нет, — ответил Мармадьюк. — Но я дал мистеру Стампеде керосиновую лампу.
— Что ж, тогда я попрошу у вас еще три, — сказал инспектор. — Нам надобно будет пройти в склеп по следам Стампеде.
— Вам требуется какая-то помощь? — спросил мистер О'Раа.
— Буду весьма признателен, если снабдите констебля О'Лонгана револьвером, — ответил Вильк. — Мы не открывали оружейную перед отъездом к вам.
— Нет ничего проще, — граф выдвинул ящик стола и достал из него пятизарядный «Кольт Патерсон». — Держите, Саймус.
— Благодарю вас, сэр, — ответил констебль, принимая оружие. — Верну в лучшем виде.
— Ваши гончие… Они ведь вряд ли возьмут след по такой погоде, — спросил Вильк.
— Маловероятно, — кивнул сэр Филтиарн. — Вы что же, подозреваете, что Стампеде сбежал?
— Все возможно, — пожал плечами инспектор. — Сначала надо убедиться, что с ним ничего не случилось в вашей семейной усыпальнице. Пойдемте, господа.
В сопровождении Мармадьюка мы трое спустились на первый этаж, в зал при входе, где дворецкий снабдил нас лампами, и провел в закуток с ничем не примечательной дверью, снабженной засовом – в настоящий момент открытым.
— Если мистер Стампеде и возвращался, то запереть дверь он не счел необходимым, — прокомментировал домоправитель.
— Очевидно что так, — ответил инспектор, и достал из кармана серные спички.
Фамильный склеп графов Кедах, как это часто бывает в старинных замках, расположился прямо под полами замковой церкви (в случае с Каэр Нуаллан, это была скорее часовня, да местные ее так, собственно, и именовали), в, если так уместно выразиться, подвале. Сам я там, правда, никогда не бывал – я вообще слегка недолюбливаю разного рода погосты, после одной шутки, которую учинили над мною однокашники по Академии, — но местоположение его ни для кого не являлось тайной. Вход в крипту находился на вполне видном месте, и когда отец Игнаций, или второй Комаринский священник, отец Дункан, проводили в часовне богослужения для обитателей замка, я, как и любой иной, вполне могли его наблюдать.
А вот наличие подземного хода из замка в склеп, сухого, чистого, с невысоким сводчатым потолком, стало для меня неожиданностью.
— Надо будет порасспросить Мармадьюка о таких «всем известных ходах» в замке, — сказал я, следуя за инспектором по туннелю. — Мы могли их не учесть при восстановлении событий.
— Резонно, — согласился мистер Вильк. — Наверняка, у него есть подробный план замка. Это, несомненно, мое упущение, что мы его не изучили.
— Ничего, наверстаем, — утешил я его. — Мармадьюк от нас никуда не сбежит.
— Стампеде же сбежал, — произнес инспектор, открывая дверь в усыпальницу, поднял лампу повыше, дабы осветить как можно больше пространства, чуть помедлил, и столь же спокойно добавил: – А, хотя нет, не сбежал.
Электрическое освещение в склеп, как и в саму часовню, мистер О'Раа счел проводить излишним, и в неярком свете трех наших ламп я не сразу увидал то, о чем говорил Вильк.
Первое, что я разглядел, это довольно обширное помещение с двумя рядами колонн и высокими потолками. Вторыми бросились в глаза многочисленные мраморные и гранитные гробницы, расположенные вдоль стен, и по центру, между колоннадами. И лишь затем я увидел, вначале лампу, стоящую на крышке одного из саркофагов – она еще не погасла, но огонек в ней едва теплился, и не давал почти никакого света, — а затем и темное пятно на полу, приглядевшись к которому я опознал человеческое тело.
Покуда я пребывал в кратковременной растерянности, мистер Вильк и констебль О'Лонган, оба, на ходу убирая оружие, которое мы держали в руках по пути в усыпальницу (ведь мало ли что могло ожидать нас в конце пути, не так ли?), поспешили к лежащему. Они приблизились к телу вплотную, и Саймус негромко, но явственно ругнулся.
— Что такое, — поспешил я следом.
— Кровь, сэр, — ответил констебль. — Довольно много крови.
В свете лампы я уже и сам увидел натекшую, и местами подсохшую лужу крови довольно изрядных размеров, и частично впитавшуюся в красный плащ мексиканца – а это, безусловно, был он. Даже невзирая на страшную рану на голове, полную сгустков запекшейся крови, на испачканное в ней лицо, опознать Стампеде можно было бы по одному только зажатому в руке револьверу. Приметная вещица – индивидуальный заказ, как он мне как-то говорил, посеребренный и с накладками на рукоять из слоновой кости.
— Он… мертв, — спросил я?
— Сейчас проверим, — ответил инспектор, снял перчатку и прикоснулся к шее туата, нащупывая биение каротической жилки.
На пару мгновений в склепе повисла тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием.
— Жив, — наконец произнес Вильк, поднялся, достал из кармана носовой платок и начал оттирать кончики пальцев от крови. — Хотя и едва-едва.
— Шкипер, а может его того, — подал голос констебль. — К доктору?
— Не уверен, что его можно трогать, — ответил инспектор. — Вы, О'Лонган, сбегайте-ка за мистером Смитом, пусть явится со своим саквояжем, а мы с мистером О'Хара пока осмотримся.
— Может, стоит пока его перевязать, — спросил я, едва только констебль ринулся исполнять указание.
— Кровотечения практически нет, — ответил Вильк. — Кровь на ране свернулась и закупорила выходы, так что до прибытия врача трогать его, полагаю, нецелесообразно. Тем более, если череп все же проломлен, и что-то постороннее благодаря нашей неловкости попадет в мозг…
Он помолчал мгновение.
— А мне бы еще хотелось его допросить. Очень хотелось бы.
— Вы в чем-то его подозреваете, — поинтересовался я.
— Разве что в излишней самоуверенности, — рассеянно пробормотал инспектор, оглядываясь по сторонам и подсвечивая себе лампой. — Он явно что-то заподозрил, имел какую-то версию, но не поделился со мной или вами… Да и тут, он ведь предполагал возможное нападение – оружие держал в руках, — но отчего-то не посчитал, что несколько взрослых здоровых мужчин смогут ему в трудной ситуации поспособствовать. Почему?
— Может… подозревал руку своих родичей из сидов, — предположил я. — Мало ли, что он сказал насчет своего сиротства, и воспитания среди людей? Это может быть и неправдой. А даже если и правда, пусть так, при каких обстоятельствах его родители покинули полые холмы нам неизвестно. Вдруг тут кровная месть?
— Вот я и говорю, — ответил мистер Вильк, — что имею огромное желание его допросить. Ага, вот оно!
Он нырнул за соседнее надгробие, и тут же вернулся, сжимая в руке массивную каменную фигурку какого-то святого.
— Вот этим его и ударило, — развеял инспектор мое молчаливое недоумение, затем задрал голову и указал мне на притолоку у вершины колоннады. — Видите? Такие фигурки стоят по всей длине, и одной как раз не хватает.
— Выходит, некто поднялся наверх, взял изваяние и, подкравшись, ударил мистера Стампеде по темечку? Но зачем так сложно? — удивился я.
— Определенно – незачем, — ответил Вильк. — Она оттуда упала, и прямо бедняге на голову. Местоположение отсутствующей фигуры с положением тела вполне совпадают.