Я решительно поднялся и пошел к инспектору.
В коридорах замка царили шум и суета: слуги таскали багаж магнатов в карету, попутно помогая паковаться дамам Килпатрик.
Вильк же, когда я вошел к нему, имел вид все столь же отрешенный, что и в обеденном зале, совершенно не обращая внимания на разносящиеся по замку звуки.
— Инспектор, они уезжают, — возмущенно произнес я.
— Пусть, — спокойно ответил он, не отрывая взора от стола. — Так даже лучше.
Я посмотрел туда же, куда и он: на столешнице все так же находились «Фасты» Овидия, но теперь на книге лежала шкатулка леди Громлэйт и револьвер Стампеде.
— Мистер Вильк, а вы не желаете объясниться, — спросил я, сдерживая подступившее раздражение.
— Извольте, — он перевел взгляд на меня, спокойный, безмятежный как у ребенка. — Я раскрыл преступление. Все части головоломки были у нас на виду, просто мы неправильно ее складывали, мистер О'Хара.
— Не желаете ли поделиться выводами, — спросил я.
— С удовольствием, — начал было он, но тут раздался громкий стук в дверь. — Входите.
— Господа, — на пороге стоял запыхавшийся Торлох. — Мистер Стампеде пришел в себя и требует к себе инспектора!
— Тем лучше, — окружной околоточный стремительно поднялся со стула и подхватил предметы лежавшие на столе предметы. — Тэлли, попроси отца Игнация, судью и сэра Филтиарна тоже придти.
— К хозяину пошел дядя, а остальных я мигом кликну, — парнишка задорно кивнул головой и сорвался с места в карьер.
— И мы пойдемте, мистер О'Хара, — сказал Вильк. — Я уж, вы не обижайтесь, расскажу о своих выводах при всех, дабы не повторяться.
Несколько минут спустя мы уже были в покоях Стампеде.
Сам мексиканец лежал в полутемной комнате на постели, среди подушек, и осторожно, маленькими глоточками пил из бокала, поднесенного к его устам доктором Смитом, вино. Запыленная бутылка из подвалов графа стояла рядом с ним, на тумбочке.
Увидев нас охотник за головами слабым движением отстранил врача.
— Здравствуйте, Уэш, — поприветствовал его Вильк. Я ограничился кивком. — Как себя чувствуете?
— Здравствуйте, Айвен, и вы, мистер О'Хара. Спасибо за заботу, отвратительно, — слабым голосом отозвался туат. — Еще и обоняние отшибло напрочь, но док говорит, что это скоро пройдет.
— Мистеру Стампеде нельзя нервничать, двигаться и много говорить, — строгим тоном произнес доктор Смит и поджал губы.
— Много… и не придется, — отозвался его пациент. — Айвен, я вижу… Вы уже догадались.
— Буквально только что, — ответил инспектор. — Вы молчите покуда, Уэш. Я попросил придти графа, падре и судью, а вы, коли я ошибусь в чем-то, поправите меня.
— Хорошо, — Стампеде прикрыл глаза. — Что мальчик?
— Пока еще жив, — ответил Вильк.
— Хорошо, — повторил мексиканец не открывая глаз, и слабо улыбнулся.
Окружной околоточный тоже улыбнулся слегка, и сложил свой груз рядом с вином.
Глава XXIII
В которой Айвен Вильк раскрывает преступление.
Хозяин замка, Дубльмен и О'Йола не заставили себя долго ждать (пришел также и О'Лонган, которого никто не звал, но и прогонять, опять же, никто не собирался), и вот, когда все собрались и расселись, инспектор взял слово.
— Господа, — произнес он, — я попросил вас собраться, чтобы отчитаться о проведенном полицией расследовании и назвать имя убийцы девицы Макмилан. Я намеренно не стал звать никого более, и когда выводы будут мною озвучены, вы поймете отчего я поступил именно так.
— Заинтриговали, — пробурчал Дубльмен.
— Мистер О'Хара, — Вильк кивнул в мою сторону, — совершенно точно предположил, что убийца последовал за леди Дарлой по подземному ходу из часовни и настиг ее на вершине донжона. Однако личность таинственного злоумышленника оставалась для нас загадкой, поскольку мы не осознавали, с кем имеем дело. Теперь же, когда расследование нами завершено, я с уверенностью могу сказать, что мисс Макмилан и эсквайр Вайт были убиты леди Громлэйт О'Раа.
— Вы с ума сошли? Она умерла, — возмутился сэр Филтиарн.
— Инспектор говорит правду, — произнес Стампеде. — Да, она умерла, но не до конца.
— Позвольте я расскажу эту историю с самого начала, — вздохнул инспектор. — Она началась давно, в бытность мистера О'Раа комендантом гарнизона на Рапа-Нуи. Леди Громлэйт собиралась на морскую прогулку, когда слуги заметили, что катавшегося на гавайской доске мальчика-аборигена подхватило течением и уносит в открытое море. Сама она не пожелал принять участия в судьбе ребенка, хотя ее лодка была ближе всего к месту трагедии, однако позволила Мармадьюку сбегать за помощью. Рапа-нуйцы бросились на помощь, но было уже слишком поздно – паренька найти не удалось.
Эрл Кедах тяжело облокотился локтями на колени и закрыл глаза. Весь вид его выражал стыд и скорбь о тех давних событиях.
— К чести графа надо заметить, что как раз ему стыдиться и нечего. Своей властью он приказал находившимся в порту кораблям выйти из гавани и начать поиски, что, как я понимаю, было весьма рискованно.
— Рискованно, — мистер О'Раа усмехнулся невесело. — Корабли с неполными командами, на которые не было загружено хоть какого-то запаса провизии и пресной воды, вышли в океан. Налети в это время шторм, отбрось он их от острова, и для моряков все могло бы кончиться весьма плачевно. Конечно же это было рискованно, даже чертовски. Но ни один из капитанов не отказался.
— Поступок сэра Филтиарна вызвал искреннее уважение у аборигенов, и именно потому-то с ним и не случилось того, что произошло с его первой женой, — продолжил инспектор Вильк. — Мальчик, которого не пожелала спасать леди Громлэйт, был сыном местного шамана, и тот задумал месть ей, месть жестокую и беспощадную, такую, какую только может вообразить себе одаренный магией дикарь. Он изготовил шкатулку и исписал ее колдовскими формулами, заложив в эту безобидную, казалось, вещь недобрые заклятия своего народа. Это, конечно, вещица довольно экзотическая, но я сомневаюсь, что она пользовалась большой любовью графини.
— Хранила в ней всякую мелочевку, почти не открывала, — согласился хозяин Каэр Нуаллан.
— И, однако же, это ее не спасло, — ответил окружной околоточный. — Достаточно ей было открыть шкатулку лишь один раз, и проклятие шамана заработало.
— Не открыть, — подал голос Стампеде. — Довольно было простого прикосновения. Эта штука… она как контактный яд.
— Вам виднее, Уэш, — кивнул Вильк. — И с тех пор леди Громлэйт начала чахнуть. Она болела, усыхала, становилась слабее, и ни один врач не мог ей помочь. К тому же тропическая лихорадка, которая, как считалось, у нее была, признана неизлечимой. Наконец она умерла и была похоронена в семейном склепе.
Инспектор помолчал.
— Спустя некоторое время сэр Филтиарн повстречал леди Авонмору Мерфи и полюбил ее. Срок траура к тому времени уже истек, и ничто не препятствовало их свадьбе. Они поженились. И вот тут-то, полагаю, началось второе существование леди Громлэйт. Ненависть к женщине, которая заняла ее место, позволила покойной выйти из могилы. Ненависть, и ревность к их с графом ребенку. Она стала тем, что древние римляне называли «лярвы» – они упоминаются в стихах мистера Овидия.
— Все верно, — вновь вмешался Стампеде. — До этого она была заключена в своем мертвом теле, как в темнице, хотя ощущала происходящее в замке и его окрестностях. Ярость дала ей освобождение.
— Так или иначе, но причинить вред новой графине она не могла – Мерфи ведут свой род от нереиды, и не жалкой тени, питающейся чужой жизненной силой было с ней тягаться. Леди Громлэйт, вернее то существо, которым она стала, даже приблизиться к ней опасалась. Но выход она нашла. Не имея возможности как-то повлиять на леди Авонмору, она выждала момент, когда молодая графиня ехала в карете по опасному участку дороги и напала на коней, напугала их – ведь страх, это оружие лярвы. Кони понесли, и карета с леди Авонморой упала в овраг. Она погибла. Теперь леди Громлэйт оставалось лишь разделаться с ненавистным ребенком, который родился незадолго до этого. И самое страшное, что она стала им… питаться. Пить его жизненную силу, усиливаясь сама.
— Но ведь в сэре Иваре также течет и кровь Мерфи, — подал голос Роберт Смит. — Как она смогла обойти ее? Или этот наследственный признак проявляется только в девочках?
— Нет, доктор, в мальчиках тоже, — ответил инспектор. — Но вспомните, когда виконт начал болеть?
— В тринадцать лет… Ах, проклятие! Пубертатный период?
— Верно, — кивнул Айвен Вильк. — Он начал взрослеть, организм его – перестраиваться в мужчину из мальчика, а в такое время люди особенно ранимы. И в этот период лярва смогла присосаться к источнику его жизненной энергии, а тот, к кому такое существо пристанет, сам не справится с ним никогда, хотя кровь Мерфи, подозреваю, позволила продержаться сэру Ивару до сих пор. Вот и причина долгой, якобы, болезни.
— Почему же она не пила соки из меня, — хрипло спросил эрл Кедах.
— Сэр, ну вы же ее муж, отец ее ребенка, — ответил инспектор. — А леди Громлэйт, пусть заклятие и переродило ее в нечисть, мать, и любит своего сына. Она пыталась убрать посторонних из жизни вас обоих. В том числе и из жизни сэра Игана, увы. Для нее он так и остался маленьким мальчиком. Того, что он уже взрослый мужчина, лярва, скорее всего, не осознает.
Вильк чуть призадумался, и добавил:
— А может и осознает, да невеста-бесприданница показалась ей не ровней наследнику Каэр Нуаллан.
— Вот это на нее гораздо больше похоже, — пробурчал сэр Филтиарн. — Откуда она только узнала про девочку, вот вопрос.
— Она не глухая, и не слепая, — пожал плечами инспектор. — Тенью она скользила по замку, приглядываясь и прислушиваясь к происходящему… Эта-то тень и была запечатлена мистером О'Хара на портрете сэра Ивара.
— Что?! — удивился я.
— Не шумите, больному вредно, — пробурчал доктор Смит.
— Вы ведь всегда рисуете исключительно точно, — улыбнулся Вильк. — Вот и тени, а вернее тень на картине была действительно такой, как вы отобразили, только не неподвижной, чего следовало бы ожидать. Потому вы и недовольны результатом, хотя нарисовали все верно.