И вот когда мы проводили предварительное исследование, чтобы выяснить, как же испытуемые выполняют эти задания, какова когнитивная стратегия их реализации, внезапно оказалось, что часть испытуемых во время основного задания не сочиняет рассказ в уме, а запоминает слова, а сам рассказ непосредственно придумывает «на ходу» во время отчета экспериментатору. А во время контрольного задания вместо того, чтобы просто запоминать слова, сочиняет из них рассказ в уме для лучшего запоминания. То есть фактически эта часть испытуемых делала все ровно наоборот!
И если бы мы предварительно не выявили их когнитивные стратегии и не отобрали для наших нейрофизиологических исследований только тех испытуемых, которые делали все «правильно» (когда надо было сочинять, они сочиняли, а когда надо было запоминать, они запоминали), то что бы мы в итоге могли получить?
В-пятых, мы должны очень тщательно подходить к конструированию самих тестовых заданий, и основных, и контрольных. Они должны быть сделаны таким образом, чтобы отвечать всем особенностям используемых нами физиологических методов (ЭЭГ, ПЭТ и фМРТ), а также необходимым условиям корректного психологического теста. Здесь я говорю о такой важной характеристике любого теста, как его валидность.
Что это такое? Говоря научными словами, валидность – это адекватность содержания теста той деятельности, мозговую организацию которой мы изучаем. То есть если я изучаю творчество, я должна быть уверена, что сконструированный мной тест действительно инициирует у добровольца творческое мышление, а не память, например, или внимание.
А как исследователь может быть в этом уверен? Для этого существует так называемая критериальная валидность. Она отражает связь результатов выполнения сконструированного нами теста с независимо наблюдаемым критерием. Таким критерием может быть как независимая оценка экспертов, так и другой психологический тест, валидность которого известна и достаточно высока.
Следующей важной вещью была необходимость исследовать мозговую организацию творчества по возможности целиком, во всем объеме, а не в каком-то отдельном ракурсе, например, дивергентного мышления или отдаленных ассоциаций. Ведь для того, чтобы понять полностью какое-то явление, необходимо рассмотреть его со всех сторон. Поэтому нам необходимо было разработать не одно задание с использованием только какой-то одной модели креативности, а целый набор тестовых заданий, которые освещали бы проблему творчества с разных сторон и результаты выполнения которых мы могли бы сравнивать между собой для получения общей картины.
И наконец, мы использовали так называемый метод контрастных групп. Это значит, что мы привлекали к нашим исследованиям добровольцев с разным уровнем развития творческих способностей (высоко- и низкокреативные личности), а также исследовали испытуемых творческих профессий. В частности, студентов-актеров, которые в процессе своего профессионального обучения осуществляют систематическую сознательную тренировку творческих способностей по системе специальных тренингов и упражнений.
Забегая вперед, сразу скажу, что сформированный нами подход к изучению мозгового обеспечения креативности полностью оправдал себя и позволил нам в итоге сформулировать непротиворечивую концепцию реализации мозгом творческой деятельности.
Всего мы разработали и апробировали девять оригинальных вербальных тестовых наборов заданий для изучения разных видов творческого мышления, адекватных особенностям ЭЭГ-, ПЭТ- и фМРТ-методов.
Так, задание «Рассказ» моделировало ситуацию процессов художественного творчества, в частности, сочинения рассказа, задание «Цепь» моделировало процесс (этап) инсайта, задания «Беглость», «Гибкость» и «Оригинальность» моделировали отдельные параметры креативности, задание «Образы» (разработано коллегой Андреем Рудольфовичем Родионовым) моделировало процессы творческого воображения, а задания «Пословицы» (разработано совместно с коллегой Натальей Вячеславовной Шемякиной), «Импровизация» и «Выбор» моделировали возможные функциональные роли мозгового механизма детекции ошибок в обеспечении творческой деятельности. Для каждого из этих видов заданий были разработаны адекватные по сложности контрольные задания.
В наших ЭЭГ-, ПЭТ- и фМРТ-исследованиях с использованием данных наборов заданий приняли участие в общей сложности 652 добровольца.
Для ясности в таблице ниже указано, какое количество испытуемых участвовало в каких типах тестовых заданий и при использовании каких методов.
Дальше для удобства понимания я буду описывать выводы (факты) о работе мозга в процессе творческой деятельности, которые мы получили в результате проведенных исследований, и пояснять их, иллюстрируя рисунками.
1. Первый важный вывод, полученный нами, состоит в том, что при творческом процессе работает практически весь мозг, и правое, и левое его полушария, то есть происходит активация большинства мозговых областей.
Это очень ярко демонстрирует рисунок 3.
Рисунок 3. Изменения мощности ЭЭГ при выполнении разных типов творческих заданий. Представлено схематическое изображение электродов на поверхности головы. Расположение треугольника вниз обозначает снижение мощности ЭЭГ в указанном диапазоне, а треугольник, направленный вверх, соответственно, изображает повышение мощности
То есть каждый раз при выполнении творческой деятельности наш мозг формирует свою, особую пространственно-временну́ю систему для выполнения творческой деятельности, и при творческом мышлении происходит активация большого числа областей мозга.
Почему же так происходит?
Такое масштабное вовлечение различных зон мозга, вероятно, связано с отсутствием заранее существующего алгоритма решения задачи, то есть с нестереотипным характером выполняемой деятельности. Не зная, как решать задачу, которая раньше нашему мозгу не встречалась, он «мобилизует» все свои резервы, подключает все области, чтобы найти решение проблемы. Создается впечатление, что мозг таким образом адаптируется к нестандартной ситуации.
Также такая масштабная (генерализованная) активация может быть связана и с преодолением «матрицы стандартов», которая мешает найти творческое решение, не может обеспечить успешное решение нестандартных задач.
Это особенно хорошо демонстрируют данные ЭЭГ.
Мы можем отметить, что при разных типах заданий в процессе творческого мышления происходят изменения активности большого числа областей мозга.
Так, например, в задании «Пословицы» выявлено повышение мощности бета-ритма во всех областях коры, в задании «Оригинальность» – снижение мощности гамма-ритма во всех областях, а в задании «Образы» – повышение мощности альфа-ритма также во всех зонах мозга. Что это значит с точки зрения протекания психических процессов, мы разберем подробно буквально в следующем разделе.
2. В процессе творческой деятельности работает весь мозг, но каждый раз формируется его особое функциональное состояние, которое зависит:
– от типа творческой задачи;
– от уровня развития творческих способностей индивида;
– от этапа творческого процесса.
Другими словами, в мозговом обеспечении творчества присутствует огромное количество именно «гибких» звеньев, что позволяет в том числе в перспективе тренировать и развивать нашу творческую способность.
Исходя из полученных данных, мы можем утверждать, что не существует и не может существовать для всех типов креативности единого механизма реализации творческого мышления.
При каждой новой ситуации творческого поиска возникает особое функциональное состояние, отражающееся в уникальном мозговом паттерне, и это состояние необходимо для успешного решения творческих задач разного типа.
Давайте с вами попробуем здесь обратиться к своему жизненному опыту. Вспомните о тех случаях, когда вам в голову приходила какая-то интересная, оригинальная мысль. Или вы находили разгадку какой-то давно мучившей вас задачи или проблемы. А теперь проанализируйте, при насколько разных обстоятельствах, и эмоциональных, и умственных состояниях, приходили вам в голову все эти решения и мысли. То есть какое огромное количество факторов в реальной жизни оказывают влияние на наш творческий процесс!
Наблюдаемое значительное разнообразие пространственно-временны́х характеристик ЭЭГ при творческой деятельности зависит, по нашим наблюдениям, от личностных особенностей добровольцев, от типа творческой задачи, от когнитивной стратегии, используемой при решении, от различных ситуационных факторов, то есть от наличия при творчестве большого количества «гибких» звеньев.
Давайте более подробно разберем этот факт – какие конкретно изменения в «нейрофизиологических паттернах» творчества мы можем наблюдать при вышеперечисленных условиях – тип творчества, этап творчества и уровень креативности испытуемых – и что они, предположительно, могут означать.
2.1. Рассмотрим сначала особенности мозгового обеспечения разных типов творчества.
На рисунке 4 представлены нейровизуализационные и ЭЭГ-данные, полученные при выполнении задания «Рассказ».
В задании «Рассказ» моделировался процесс художественного творчества в виде придумывания связного рассказа.
Рисунок 4. Результаты выполнения задания «Рассказ». Показаны изменения мощности ЭЭГ (треугольник, направленный вниз, обозначает снижение мощности ЭЭГ в указанном диапазоне, треугольник, направленный вверх, – повышение мощности) и нейровизуализационные данные (более темным цветом отмечены области активации)
В основном (творческом) задании испытуемому требовалось за определенный промежуток времени сочинить в уме рассказ на произвольную тему, используя из предложенного ему списка как можно больше слов, подобранных из разных семантических (смысловых) полей. Придумывание рассказа из такого набора слов является достаточно трудным заданием, поэтому выполнение его требует вовлечения именно творческой формы мышления. Стимулы (слова из разных семантических полей) побуждают испытуемого отказаться от стереотипных форм мышления (стереотипных ассоциаций), которые в данном случае не могут привести его к адекватному решению и заставляют искать нетрадиционные пути, подключать продуктивное воображение и творческое мышление для того, чтобы осмысленно связать трудносвязываемые слова друг с другом.