прошу.
Серафима Степановна одарила давнюю знакомую выразительным взглядом, призывающим не сеять панику. Однако ростки уже давно были посажены и нашли благородную почву. Нина Ивановна, судорожно всхлипнув, обвела дочерей печальным взглядом.
— Я так сопереживаю Ольге Владимировне. Даже представить боюсь, что она сейчас чувствует. Даже думать не могу, чтобы я делала, если бы потеряла дочь.
— А мама сейчас ничего не чувствует, её накачали успокоительным и превратили в овощ, — жестоко заметил Владислав Николаевич.
От его голоса все вздрогнули и поёжились. От мужчины веяло раздражением и недоверием. А еще какой — то мрачной решимостью.
— А почему нас не выпускают из имения? Я вовсе не желаю оставаться тут! Прости, Серафима, дорогая, но в доме опасно! Возможно, следовало бы хотя бы разделить гостей и отправить часть в дом тех, кто живёт недалеко? — не успокоилась Нина Ивановна.
— Даже не знаю, — вздохнула хозяйка.
— Никого не выпускают, чтобы поймать убийцу моей сестры. И я лично обещаю, что разорю весь род, что породил этого убийцу.
Владислав Николаевич обвёл всех пылающим и пренебрежительным взглядом. Настроен молодой человек был решительно, однако почему — то от него не веяло ни болью, ни скорбью.
— Не замечала за вами братской любви, — презрительно прокомментировала Анна.
— Вы научились что-то замечать? — снисходительно поинтересовался Владислав Николаевич.
Анна вспыхнула и, прищурившись, как-то подобралась, став похожа на мелкого хорька. Разительная перемена меня поразила, однако девушка просто разозлилась.
— Достаточно, чтобы знать, что вы рады смерти сестры, — выплюнула поэтесса.
— Вот как? — изогнул бровь Владислав Николаевич.
— Молодые люди, я вас прошу, — вмешалась в перебранку Серафима Степановна.
Анна, кажется, проглотила очередную колкость и, фыркнув, демонстративно отвернулась к сестре. Владислав, напротив, победно улыбнулся и продолжил разглядывать бывшую собеседницу. Было такое ощущение, что он её провоцирует.
— А что же вы молчите, Екатерина Дмитриевна? Я слышала, что вы чтец. Может, решите проблему с нашим заключением в этом имении и скажете нашим доблестным полицмейстерам, кто среди нас убийца? Хотя можете и нас просветить для начала, — ядовитым тоном обратилась ко мне Наталья Павловна.
— Антон Ρоманович разберётся со всем сам, — отрезала.
— А вам не терпится узнать, кто это? — поинтересовалась тётушка.
— Хотите сказать, что вам нет? — не осталась в долгу красавица.
Варвара Андреевна предпочла промолчать, покачав головой. В доме находились знакомые люди, о которых привыкли думать хорошо, а о некоторых — ещё и с любовью.
Разговор увял сам собой, поскольку присутствующие всё же спустили пар. Всем собравшимся было страшно. А точнее, всем, кроме одного человека. И вот, что меня пугало больше всего, так это то, что я его не чувствовала.
Для достоверности сосредоточилась и потянулась к каждому из присутствующих по очереди. Страх, раздражение, непонимание, брезгливое удивление — всё это не похоже на чувства убийцы. Почему — то мне казалось, что он должен чувствовать, как минимум, удовлетворение. Он сумел убить и пока остался не пойманным. Разумеется, держать нас тут вечно не смогут и у него есть шанс сбежать.
— Ваше благородие, мы нашли пентаграмму!
Городовой, влетевший в кабинет, был взволнован, но тем не менее вытянулся в струнку, докладывая. Мгновенно поняв, о чём он говорит, Антон и Прохор Сергеевич вскочили.
— Веди, — приказал старший полицмейстер.
Для пентаграммы демонолог выбрал не просто удачное место, а идеальное. В подвале за завалами старой мебели. Громоздкая софа, поставленная между тяжелым шкафом и комодом, образовала небольшую нишу, которая удлиняла полукруглый выступ.
Получалось, что за софой не было видно, что там. А то, что место, на первый взгляд, открытое, оставляло шанс, что её не заметят.
Городовые частично разобрали завал и отодвинули софу, открыв вид на идеально ровные пять лучей пентаграммы. Складывалось впечатление, что её рисовали по трафарету.
— Линейку она, что ли, с собой принесла, — пробормотал Прохор Сергеевич.
Ровные линии никогда не давались боевому магу и теперь он с завистью осматривал почти ювелирную работу. Все линии ровные, мел ни разу даже не дёрнулся в другую сторону. Руны как призыва, так и защитные одного размера через равные промежутки.
— Боюсь, она долго тренировалась, — пробормотал Антон Ρоманович.
— Всё-таки она? — поинтересовался Прохор Сергеевич.
— Скорее всего. Только женщина способна долго вынашивать план и готовиться с такой тщательностью.
— Как мне кажется, Антон Романович, Владислав Николаевич тоже очень долго ждал. А теперь ни капли не жалея сестру, угрожает всем плахой за её смерть.
— Вы правы, его тоже рано списывать со счетов, — согласился Антон.
Городовые, закончив предварительный осмотр, отошли в сторону, давая начальству возможность полюбоваться находкой. Собственно, маг предусмотрел всё, даже свечи, расставленные по краям лучей, были в тяжёлых подсвечниках, стоящих по всему дому. Даже такую мелочь он не принёс с собой, а взял на месте. Зато всё остальное убрал и даже следы затёр.
— Знаете что, Прохор Сергеевич, давайте-ка найдём Екатерину Дмитриевну, — решился Антон.
— Давно пора, — пробормотал Прохор Сергеевич вслед поднимающемуся по лестнице начальству.
Не в силах больше терпеть зубоскальства, прикрытого вежливостью, я сбежала ото всех в коридор, где устроилась с книгой перед окном. О чем она, я не знала, поскольку даже не взглянула на страницы. Происходящее в саду больше привлекало моё внимание — городовые вели обыск.
Не думаю, что у них получится что-нибудь найти, но всё равно нужно же хоть что-то делать. Казалось, что полицмейстеры забыли о подозреваемых и занимаются своими делами. К сожалению, запертые с убийцей в одном доме люди теряли остатки самообладания. Ещё немного и вцепятся друг другу в волосы.
— Простите, Екатерина Дмитриевна, Антон Романович просит вас подойти к нему в кабинет.
Городовой, разыскавший меня, сделал приглашающий жест и застыл, ожидая, когда я буду готова проследовать за ним. Озадаченная неожиданным приглашением да еще с эскортом, проследовала в указанном направлении.
К моему удивлению, в кабинете меня ждали не только полицмейстеры, а также Кирилл Демьянович. Городовой, проводивший меня, закрыл дверь и удалился. Стушевавшись в первые секунды, я взяла себя в руки.
— Екатерина Дмитриевна, хорошо, что вы пришли. Во время обысков мы кое-что обнаружили и захотели, чтобы вы взглянули.
Антон Романович вытащил из кармана пакетик и протянул его мне. Внутри лежала испачканная перчатка.
— Перчатка Ирины? — удивилась.
— Хотите сказать, что это перчатка убитой Ирины Николаевны? Вы это точно видели? — всполошился Кирилл Демьянович.
— Разумеется, я их узнала. Ирина вчера весь вечер их поправляла. Она, как я заметила, любила привлекать внимание к мелочам.
— А вот я ничего такого не заметил, — пробурчал Кирилл Демьянович.
— Так вы и не женщина, чтобы обратить внимание на последний крик моды. Перчатки были выписаны из столицы и в уезде пока ни у кого таких нет. Мода на них только вспыхнула.
— Однако, — задумался Антон.
— Вот так поворот. Что же это получается? Убитая сама вызвала демона?
Прохор Сергеевич обескураженно развёл руками, пытаясь уместить новое знание в сложившуюся картину происшествия.
— Не обязательно. Мы просто предположили. Хотя интересно, как перчатка оказалась в комнате Татьяны Александровны?
— Меня сейчас больше волнует, что через пять часов начнёт садиться солнце и дом станет угодьями охоты для демона, — вернулся к главному Кирилл Демьянович. — Думается мне, что прошлым вечером, когда были эти странные звуки, он приходил, и мне случайно удалось его прогнать.
— А чем вы воспользовались? — заинтересовался Прохор Сергеевич.
Вопрос был весьма актуальным, поскольку если демонолог не будет вычислен в течение оставшихся нескольких часов, магам придётся защищать беззащитных людей.
— Простое изгоняющее заклинание. Я ведь даже не подумал, что имею дело с таким. Решил, что кто-то из дам создал что-то вроде иллюзии, решив пошутить, — Кирилл Демьянович немного смутился. — Однако не думаю, что оно подействует на него вновь. Я нашёл в семейной библиотеке справочник, в нём есть немного о демонах.
Маг положил потрёпанную книгу на стол и раскрыл на нужной странице.
«Демоны сущности, живущие в другом мире, классифицируются на два вида. Питаются магией и душами, ими движет непреодолимое чувство голода. Призывающий навсегда остаётся связанным с сущностью, которая продолжает тянуть из неё силы на протяжении всей жизни».
— И всё? — удивилась.
— Это просто справочник. Демонам уделяется внимание не больше, чем саблезубым тиграм. Но это всё, что у меня есть, — чуть обиделся Кирилл Демьянович.
— А что это за два вида? — заинтересовался Прохор Сергеевич.
— К сожалению, мне об этом ничего неизвестно. Демонология у нас была в рамках «беги и не останавливайся, пока не встретишь демонолога, готового тебе помочь».
Маг пожал плечами и, захлопнув книгу, прижал к себе. В панику ему удавалось не скатиться, но похоже, он был к ней близок. Я же пыталась вспомнить всё, что чувствовала в доме на протяжении двух дней.
— А знаете, было чувство голода, как раз тогда, когда демон по стенам бегал.
Мужчины разом повернулись ко мне. Я села в кресло, пытаясь припомнить, чувствовала ли я ещё где-нибудь «голод» или нет.
— Получается, что вы можете предупредить нас о его приходе, — с облегчением выдохнул Кирилл Демьянович.
Похоже, мага волновало именно то, что демон выскочит из воздуха неожиданно. Мужчины задумались, составляя план дальнейших действий. Я же вытащила из пакета перчатку и сосредоточилась на ней.