зывали наличие драгоценного металла. Много раз наряду с наличием мелкого золота поднимали и самородки прямо в бутарах и в лотках, они были разные по весу и размерам. С формами самыми причудливыми, порой напоминавшими пресмыкающихся животных и водных рептилий. В основном золото фракцией от крупинок проса до рисовых зёрен, с фасоль и более, все они слегка матового, но привлекательного, сверкающего на солнце золотисто-жёлтым цветом, имеющие выщерблены, наплывы, неровности, а местами и гладкие, будто их кто отшлифовал.
Как раз в последний месяц июня прибыла партия завербованных Трубниковым и Рачковским людей. В основном это народ из Иркутской губернии и Забайкалья. По пути следования половина осталась на прииске Вознесенском, остальная часть прибыла на Спасский. Сопроводил их через тайгу олёкминский селянин Тарас Жарков — опытный охотник, хорошо знающий окрестности урмана на многие вёрсты.
Миронов обрадовался новому пополнению. Есть возможность развернуть более обширные работы, установить дополнительно одну-две бутары, сразу же привлечь людей на увеличение добычи, остальных поставить на достройку изб, они потребны больше для размещения прибывших, иначе имеющееся жильё будет переполнено, а это смрад от пота и табачного дыма, людям толком не отдохнуть, не высушить одежду и обувь. Начальство прииска осознавало, каков быт и сытость старателей, такова от них будет и отдача — каково волокно, таково и толокно. Да и рабочие понимали: где успехи трудовые — там и горы зерновые, так что всё было с обеих сторон в унисон, понимание, и это задавало должный тон и благоприятную атмосферу меж людьми на прииске.
Вновь прибывшие, с первых дней увидев завидные съёмки золота с промывочных приборов, вселили в себя уверенность на добрые заработки, знать, не зря покрыли расстояния, добравшись до дремучих мест, не обманули глашатаи, призывая копать золотые пески.
Тихомиров составил список свежих трудовых кадров, вносил данные: откуда прибыл, дату рождения, сословие. Возраст разный, есть жилистые, крепкие, есть и худосочные, но одержимые приложить руки к тяжкой работе, лишь бы платили хорошо. Что ж, время покажет, на что пригодны, выдержат ли?
Но не только свежие рабочие силы появились на прииске Спасском, прибыл и один малочисленный отряд в три человека от какого-то иркутского купца, прознавшего об открытии золотоносных месторождений на Хомолхо. Получив задание изучить другие речки и ключи водораздела Жуи и Чары, они имели намерения не откладывая заняться поисками новых открытий. Два таких же отряда от разных купцов задержались и на прииске Вознесенском. Также подписавшие с иркутскими золотопромышленниками соглашения на разведку сибирских речек. Тайга обширна, а обойти её жизни не хватит, но люди шли и надеялись за один присест обуздать её родимую и обнаружить новые золотоносные места…
Вечером Миронов и Тихомиров находились в своей избе-конторе, подбивали итоги дня, строили планы на завтрашний. Тара с добытым золотом пополнялась, скрупулёзно вели его учёт до долей. Закончив бумажные дела, принялись за чай и повели беседу.
— Началось, зашевелилось иркутское купечество, словно залихорадило их от Хомолхинского золота, — высказался Миронов, имея в виду отряды поисковиков.
— Следовало ожидать, а там и енисейские промышленники прознают, теперь начнут шастать по тайге, и не только отряды от купцов, боюсь, и простой люд и проходимцы в тайгу кинутся, всякому захочется урвать, да скрытно, — заметил недовольно Тихомиров и отпил из кружки чай, приложил носовой платок к губам.
— Что ж, ключей и речек великое множество, и не знаем мы, где ещё недра свои богатства спрятали.
— Как показала Олёкма, золото есть, но что найдено, почти отработано, вот наша речка возьмите, куда большее золото показала, всякий раз задумываюсь, всё ж не одна она такая в тайге, не одна, есть ещё речки!
— Есть, да знать бы, которые из них?
— Вовремя Трубников и Рачковский месторождения застолбили и прииски зарегистрировали, а то б плечом к плечу сейчас породу мыли с народом от купцов всевозможных.
— Надо бы обратить внимание на границы застолблённые, поправить установленные и добавить промежуточных столбов с надписями, не дай Бог, кому взбредёт в голову пески помыть, а площадь солидная, хоть смотровых назначай.
— А оно и придётся, или объезды временами совершать, не знаем, кто в это лето за сопками прячется, только и ждут, где ковырнуть породу и впопыхах намыть. Чего искать, если заведомо известно, где взять можно.
— С Перваковым и его друзьями-охотниками обговорить следует, они люди местные, знающие все тропы лесные и подходы от гольцов к речке, что подскажут, так обсудим, но меры принимать надо.
— Не было забот, так теперь привалило. А не упредить, так исподтишка покопаться желающие появятся, а это пример для других жуликов, и Трубников недовольство проявит. Надо бы и полицейских озадачить, они у нас тут представители властей Государевых.
— Согласен, это уж непременно подскажем, а то к обеду-то не опаздывают, а больше, между нами говоря, от безделья то там, то сям вышагивают, так пускай во благо не только сохранность золота обеспечивают, но и недра приисковые. — Миронов замолчал, а через минуту продолжал: — А как же обстановка на Вознесенском, как металл идёт, интересно б знать? Что думают по этому поводу Матвей Сидорович и Максим Иванович?
— Вы, Антон Павлович, рассказывали, Первак и Головин инженеры опытные, с ними б тоже встретиться не мешало, совместно надумаем о сохранности границ отводов чего дополнительно, и не откладывая, интерес-то общий.
В два дня было сколочено три бутары и водосточные колоды, дабы имелось в достатке заготовленных плах. Смастерили козлы, и две промывочные установки были готовы к приёму породы. На третий день дополнительные бригады из вновь прибывших вышли на промывку песков, взялись с усердием и под присмотром опытных старателей, вроде и не хитрое занятие, но требовавшее определённого мастерства. Одна бригада использовала самодельные тачки, они дюжели, но нагружать породой чрезмерно их было нельзя, всех распирало любопытство — сколько же выдержит эта механизация? Доводку металла вновь прибывшим не доверяли, промывочными лотками работали те, кто знал в этом деле толк и сноровку. Только что принятые смотрели и познавали науку получения концентратов и извлечения самого золота.
— Эт-т да! Глянь блеск каков! — восхищались одни.
— Впервой вижу, ан знать, ему и цены нет! — восклицали другие.
А кто-то подметил:
— На всё есть цена…
И всё же деревянных тачек хватило всего на два дня, сказались чрезмерные нагрузки на катки и оси — не выдержали. Шишкин сожалел, глядя на своё детище. Тихомиров же высказался:
— Что ж ты хочешь, Прохор, дерево оно и есть дерево, где ж осям тяжесть такую вынести. Главное, конструкция удачная, а колёсики и оси железные мы закажем, доставят, а там и смастеришь заново и как следует.
Шишкин успокоился, в надежде, что действительно ему удастся довести до ума средства доставки грунтов.
Отряд иркутских поисковиков покинул прииск на следующий день, как прибыли. Верхом на лошадях, с вьюками на них и ружьями за плечами. Куда направились, их никто не спрашивал, да и не до них было — работа на бутарах и в посёлке занимала людей с утра до вечера.
Наступивший июль показал себя. Жара стояла неимоверная, будто это не север, а знойный юг, да и гнус утром и вечером крутился, зудил возле ушей, лез в глаза, за шею, искал, где впиться в тело, днём же наседали оводы, они донимали не только старателей, но и животных. Люди хоть могли с ними бороться, успевали отмахнуться или захлестнуть их ладошкой, животным труднее, лошади только отмахивались хвостами, но они не доставали до мест, где усаживались кровососы.
Физический труд — кайлить породу, грузить и шевелить в бутаре пески давался нелегко, пот бежал ручьём. Временами, на минуту оставив лопаты и кайлы, подбегали к речке, обдавали себя водой и снова за работу. Кто трудился в посёлке, приходилось туже — здесь даже слабого ветерка не было, и среди леса гнус был куда злее, а спасались дымом от костра с обилием хвойного лапника, которого оводы сторонились, но при удобном случае всё же успевали вонзить жало в тело тому, кто удалился от огня или остановился передохнуть. Старатели, прежде чем отойти ко сну, подпаливали лапы елей или пихты, тут же их тушили и дымящиеся заносили в избы — выкуривали комаров и мошек, а те моментально покидали жилища через настежь открытые двери, оставалось проветрить и заваливаться на нары испытать негу в теле от натужности за день.
В некоторой степени эта летучая тварь заставляла людей не дремать, не стоять на месте, а трудиться, заниматься работой. Приходилось терпеть. Такова Сибирь — летом бывает знойная жара с её особенностями, зимой мороз с пронизывающим ветром или туманами. В пик лета люди приговаривают: жара костей не ломит, зимой — что с мужиком в мороз сделается, коль бежит да греется.
Шесть бутар работали непрестанно, перерывы были, лишь когда их переставляли на новое место, чуть далее от отработанной площади, ближе к нетронутым породам. Содержание золота в горной массе менялось, но в целом было богатым, и касса прииска наполнялась и придавала всем истинное удовлетворение.
— Накопилось золота, и славно, по-хорошему следовало бы свезти эту партию к отправке, — в один из вечеров заметил Миронов.
Тихомиров не сразу ответил, но, поразмыслив, своё мнение высказал:
— Надо бы, Антон Павлович, но путь дальний, а стало быть, отправить будем вынуждены самых добросовестных людей. А это прежде всего одного из доверенных лиц и зарекомендовавших себя с положительной стороны старателей из олёкминских селян, подобных Шишкину, и обязательно с ними одного полицейского.
— Когда мы отбывали из Иркутска, Трубников и Рачковский этот вопрос обсуждали и договорились, что к середине лета они отправят надёжных людей в Олёкминск за первым золотом, день назвали к десятому-пятнадцатому июля.
— Об этом вы мне не го