Джереми согласно кивнул:
— Похоже на то, Вторница.
Ей хотелось сказать ему что-нибудь еще, но Стар не сумела найти нужных слов. Вместо этого она потянулась к Джереми, коснулась его руки и, легко улыбнувшись, выбралась из минивэна.
Джереми тут же опустил пассажирское окно:
— Уроки начинаются в восемь. До завтра!
Глава 34. Джесс
«Ты уже нашла?»
Вопрос этот просочился в ее сознание, тоже став частью сна. Ты уже нашла? Тут же во фразу вклинилось еще одно словечко, чтобы полнее соответствовать ее ночному кошмару. Ты его уже нашла?
Она вновь стояла посреди темной ночной улицы большого города, и в воздухе кружились белые снежинки, которые, быстро тая, превращались в лужицы, и в этих лужицах вспыхивал, отражаясь, красный сигнал светофора, и единственным звуком было ее тяжелое дыхание. Она вгляделась в пустынную дорогу — и вдруг резко вдохнула, увидев стоящего на тротуаре мальчика в красной толстовке. Но в этот раз она четко могла его разглядеть, вплоть до кудряшек цвета карамели. Он протянул к ней руки, расширил в ужасе глаза, разинул рот в истошном крике. Она бросилась вперед, чувствуя, как на коже стынут слезы, а сердце больно колотится в ребра. Она могла его спасти! Наконец-то она могла его спасти! И когда ее пальцы уже почти коснулись округлого изгиба его щеки, она резко остановилась. Она громко вскрикнула, попыталась двинуться с места, однако ноги ее словно сковало обжигающим льдом. «Мама!» — завопил он, и, обернувшись, она увидела бананово-желтый капот автомобиля, с ревом несущегося прямо на нее. Из-под шин разбрызгивалась снежная каша, лицо водителя скрывалось за подернутым ледяной коркой лобовым стеклом.
По жилам у нее пробежала волна облегчения. На сей раз все было правильно. Напоследок она улыбнулась: наконец-то она оказалась там, где ей и следовало быть.
Она широко раскинула руки и приготовилась к удару.
— Ты уже нашла?
Вместе с голосом Люси испарилась в воздухе машина, унеся с собой и вспыхивающий красный свет, и улицу, и снег, и, в последнюю очередь, мальчика, который теперь ей улыбнулся и тоже исчез.
Медленно разомкнув веки, Джесс увидела, что спальня ее залита солнечным светом. Сон окончательно развеялся, оставив в ней щемящее чувство потери и желание снова закрыть глаза и уснуть.
Из открытой двери на нее пристально глядела Люси. Очень странно, что старушка проснулась раньше нее.
— Доброе утро, Люси. — Джесс потерла ладонями лицо, легонько пощипала щеки, попыталась смахнуть с век словно налипшую к ним дремоту. Кожа на лице казалась сухой и стянутой. Это был, пожалуй, самый худший вариант сновидений. Сон, который она не в состоянии была полностью вспомнить, но который оставлял в ней отчаянную, болезненную, безысходную тоску по сыну. Она уронила голову обратно на подушку, сомкнула глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пока боль в душе не отступила достаточно, чтобы Джесс могла спокойно встретить новый день.
Она вновь открыла глаза и лишь теперь заметила, что солнце падает в ее комнату под тем углом, какой обычно бывает уже поздним утром. Неужто она проспала?! Джесс потянулась за мобильником, чтобы узнать время, и вскрикнула от неожиданности. На прикроватной тумбочке рядом с ее телефоном лежал камешек в форме сердечка. Джесс отдернула руку так, словно внезапно обожглась, и по ее телу пробежала дрожь. Судя по всему, Люси тоже коллекционировала камни в виде сердечек. Довольно необычное, надо сказать, увлечение для старушки. Однако из-за местного мальчишки, который развлекался тем, что то и дело ее пугал, и камешков, которые она постоянно находила в доме, Джесс повсюду и неотступно преследовали напоминания о сыне, и от этого сама реальность казалась ей хрупкой и ненадежной.
Стараясь не коснуться рукой камня, Джесс стянула мобильник с тумбочки. На экране было 10:45. У нее даже глаза расширились. Последний раз она спала дольше, чем до полшестого, еще в пятилетнем возрасте! Джесс резко откинула одеяло.
— Я очень виновата, что проспала, — проговорила она и, сраженная внезапной догадкой, вновь посмотрела на камень. — Люси, это вы положили камешек у меня в комнате?
Между тем Люси все так же стояла в дверях, взгляд у нее был потухшим, уголки рта уныло опущены. Услышав вопрос, она подняла глаза к потолку, потом опустила к ногам, пошевелила большими пальцами ступней.
— Какой камешек?
— Вот этот, что у меня на тумбочке.
Люси покачала головой и улыбнулась, однако ее взгляд был настолько отсутствующим, что в мозгу Джесс тут же зазвенел сигнал тревоги. Женщина быстро накинула халат и подскочила к Люси:
— Вы ведь, должно быть, голодны. Я мигом сделаю вам завтрак.
— В этом нет надобности.
— Мне кажется, вам необходимо позавтракать.
— Я уже. Стар перед уходом приготовила мне завтрак.
Джесс тяжело опустилась на край кровати, пытаясь уложить в голове подробности сегодняшнего утра.
— Стар перед уходом сделала вам завтрак, — повторила она. — Хорошо. И куда она отправилась?
— В школу.
— Точно.
Девочка обмолвилась об этом вечером, когда вернулась после ужина с семейством Джереми. Джесс была невероятно рада за Стар — особенно наблюдая в ней столь приподнятое, взволнованное состояние духа, — но в то же время в женщине сразу поселилось грызущее душу беспокойство, поскольку она понимала, что это означает. Джесс боялась, что Стар чересчур ко всему этому привяжется душой, равно как и все они — к ней. Но Джесс тут же покачала головой: сейчас ей следовало сосредоточить все внимание на Люси.
— Почему же она меня не разбудила перед уходом?
— Ты спала, — ответила Люси таким тоном, каким скорее разговаривают с капризным малышом.
— Верно, но Стар же знает, что я никогда не сплю подолгу.
Она снова потерла ладонями лицо, зевнула и постаралась выбросить из головы мысль о камне. Наверняка его Люси сюда положила. После того как Джесс нашла камень-сердечко в библиотеке, она несколько обнаружила в спальне у Люси, а пару-тройку — еще и в гостиной. Наверное, ей стоит уговорить Люси складывать все эти камешки в какое-то одно место, а не разбрасывать по всему дому.
— Думаю, тебе просто необходимо было как следует выспаться. — Люси повернулась, чтобы уйти, и только теперь Джесс заметила, что в облике старухи не так. На Люси до сих пор была ночная рубашка, из-под низкого подола которой торчали костлявые лодыжки. Люси никогда не покидала свою комнату, не облачившись как полагается — с головы до пят.
Джесс заторопилась за ней.
— Вы хорошо себя чувствуете?
Люси посмотрела вправо и влево по коридору, свесив руки по бокам, словно даже ее конечности не могли выбрать, в какую сторону свернуть.
— Ей пришлось вернуться за ним, — произнесла она и направилась в комнату Стар. Там Люси заглянула под кровать, вытянула и задвинула обратно каждый ящик, открыла даже стенной шкаф. Наконец, оставив поиски, она проследовала мимо Джесс обратно в коридор и там снова застыла, выставив руки по бокам.
Джесс быстро сбегала за телефоном, с растущей тревогой затеребила его в руках. Поведение хозяйки было очень странным — даже для Люси. Может быть, стоит позвонить Бену? Он же, помнится, обмолвился, что однажды обнаружил ее возле дома в одной ночной сорочке.
— Куда же он делся? — Люси снова прошла в комнату Джесс, там тоже заглянула под кровать, вытянула верхний ящик тумбочки, потом повернулась и, все еще озабоченно хмурясь, удалилась в коридор. — Она вернулась за ним.
По вискам у Джесс стала растекаться глухая боль. Надо бы заставить Люси выпить чашку горячего чая — глядишь, это сможет ее успокоить.
— Давайте спустимся вниз, — бережно прихватила она старуху под локоть.
Однако на лестнице Люси вдруг замерла как вкопанная.
— Мне надо свериться с календарем, — пробормотала она, неуверенно покачиваясь.
Джесс помассировала пальцами лоб, чувствуя, как нарастающее стаккато в висках уже заглушает чувство тревоги.
— Хорошо, давайте проверим календарь. Только, пожалуйста, возьмите меня под руку на лестнице. — Джесс саму возмутило, как отрывисто и раздраженно прозвучали ее слова, но она еще не успела толком прийти в себя после сна, а бессвязное бормотание Люси лишь добавляло ей ощущения, что она все время что-то упускает.
Уже в самом низу лестницы Люси внезапно схватила ее за руку.
— Она считает себя виноватой, потому что она за этим вернулась, — сказала ей Люси с такой настойчивостью, что у Джесс на миг замерло сердце.
Все, что говорила сейчас старуха, было сплошной бессмыслицей, и тем не менее Джесс не могла избавиться от неотвязного подозрения, что речь сейчас идет о Стар. Джесс даже открыла рот, чтобы об этом спросить, но тут хозяйка вошла в кухню и сразу села, сгорбившись, за стол.
При свете лампы кожа Люси показалась ей очень бледной, лицо — печальным и сокрушенным. Джесс содрогнулась. Она привыкла считать эту старушенцию сильной и почти полностью дееспособной. И ей нелегко было признать, что возраст Люси все-таки берет свое.
Джесс тоже опустилась за стол.
— Можете мне объяснить точнее, что вы такое ищете? — мягко спросила она.
Внезапно Люси вытаращила свои пронзительно-голубые глаза и, резко наклонившись над столом, дотянулась до руки Джесс.
— Где твоя мать?
От этого вопроса у Джесс застыло лицо, словно в нем окаменели мускулы. Она вообще редко когда вспоминала или разговаривала о матери. Может, Люси почудилось, будто она разговаривает сейчас со Стар? Джесс потерла шею. Скорее всего, Люси просто не выспалась как следует минувшей ночью.
— Давайте-ка я заварю вам чайку? — ласково предложила она. — А потом пойдем наверх и отдохнем немножко?
Люси недовольно сморщила губы.
— Я задала вопрос, Джесс.
У Джесс пересохло во рту.
— Моя мать… — произнесла она. Это слово будто застряло у нее в горле. Ее звали Джоанна. И так ее зовут и по сей день. — Моя мать выгнала меня из дома, когда я забеременела в шестнадцать лет.